Собрание сочинений в 2-х томах. Т.I : Стиховорения и поэмы - Арсений Несмелов

ИСКУШЕНИЕ В ПУСТЫНЕ[341]

Добро есть сохранение жизни живущим

и возвращение ее теряющим и потерявшим жизнь.

Н.Ф. Федоров

I

Закат дотлеет, и остынетПесок. Расплакался шакалИ стих. И — ночь. Постясь в пустыне,Сын Человеческий взалкал.

И в голод, в голос силы некойНижайшей — вслушивался Бог.Изнеможенье человекаВраг величайший подстерег.

Без плоти грудь, без взора очи,Лишь оперенье черных крыл,И будто сумрак смертной ночиИз всех могил заговорил:

«Беседа эта тяжела мне,Но нам ее не отвратить.Я знаю, скалы, эти камниТы можешь в хлебы превратить.

Вочеловечась, тело мучишьЗачем? Бессмысленно! ЗанеЧто в человеке ты изучишь,Что б не известно было мне?

Мы оба рождены Единым,С тобою мы как день и ночь,И если ты зовешься Сыном,То я никто ему, как Дочь.

Но ты томишься, как бродяга,Во тьме замысливший мятеж…Пойми, прими меня как благоИ тем томления утешь!»

Шептались шорохи. ПустыеУщелья стыли. Зверь рычал.Сияла звездная пустыня.Сын Человеческий молчал.

II

И снова голос: «Все усильяТвои направлены к чему?Ты человеку даришь крылья,Ты горний путь сулишь ему?

Не искушай, как Змий у древа!..Ты не спасешь, но во сто кратЛишь увеличишь меру гневаИ низведешь на землю ад.

Твои слова истлеют в склепахТяжелых золоченых книг,В застенках извергов свирепыхТвой изуродованный лик

Внесет палач — да светит судьям,Кровавый освящая суд!И ты отвратен станешь людям,И люди от тебя уйдут.

И “Он обманщик! — скажет всякий. —Он шел, усмешку затая”.И будет свет един во мраке:Исчезновенье, гибель, Я!»

Та речь, как бич, пустыню секла.Весь мрак гремел и обличал.Смутились звезды. Звезды меркли.Сын Человеческий молчал.

III

И вот опять: «Взойди на гору.С ее надменной вышиныТак хорошо открыты взоруВсе чудеса твоей страны.

Оставь мятеж. Пребудь евреем.Люби лишь избранный народ.И он, Отцом твоим лелеем,Тебя мессией назовет.

Ты станешь богом, но отчизне,Народы будешь попирать.Ты станешь звать к победам, к жизни,А я… я буду умерщвлять!»

И голос смолк. Как лязг металла,Отпрыгнул вскрик от ближних скал.

IV

Над розовым песком светало.Сын Человеческий сказал:

«Воистину была ты благом,Как поводырь вела слепца,Но, прозревая с каждым шагом,Жизнь станет зрячей до конца.

Она своей пойдет дорогой,Но у тебя на поводу:Живые ждут живого Бога,К смерть ненавидящим иду!

И новой Пасхи дам опреснок,Восстав из гроба поутру:Как плоть умру, как плоть воскреснуИ смертию тебя попру!

Я — путь. Он долог, но корочеТвоей дороги гробовой…»

И встал. И поднял взор. И очиПодняли солнце над землей.

И обратился к Делу. РаннийЖивой над озером был ветр.И шел навстречу первозванныйАндрей и мощный Петр.

ТОТУ. Тропическая поэма[342]

I

Конусы хижин. Жилище вождяПосередине поляны.Пахнут неистово после дождяТравы. Кричат обезьяны.

Тоту — в гостях. Забежала к сестре,Девьей тоской истомяся.Нерная дама на дымном костреЖарит змеиное мясо…

…Тоту скучает, — и мясо змеиВ ней аппетита не будит.«Где же, сестрица, пришельцы твои.Где эти белые люди?»

Жалят москиты. И потным плечомДернула черная баба:«Да отвяжись ты!.. Они за ручьем,Стан их — в тени баобаба».

Тоту вскочила. Огня горячейВ быстром сверкании пятки…Вот и околица, вот и ручей,Вот баобаб и палатки.

Стройный тростник, просыхающий ил,Веток свисающих лапы…Только бы дерзкий дурак крокодилТоту за ножку не сцапал!

II

Парень — за ним отдыхающий стан,Кончивший к полдню работу, —В пробковом шлеме, короткоштан,Пристально смотрит на Тоту.

Прелесть!.. Но в воду идти для чего:Схватит чудовище — сгинет!..Но для нее крокодил — божество:Слопает — станет богиней.

Впрочем, и тех не провеяло дум —Шлепают, шлепают ножки!..Не замочить бы вот только костюм —Тряпку без всякой застежки.

Тоту уже по колени в воде —Черная юная дева!..Тут и случиться б несчастью, беде,Если б… Взгляните налево!

Это не вихрь в тростниках забродил,Гость из равнины озерной —Черно-зеленый большой крокодилБросился к девушке черной.

Ужас!.. Но резво винтовка гремит —Четко, отрывисто, сухоИ перевернут зловещим бандитВверх отвратительным брюхом.

Тоту, как пух, уж на том берегу —Слезы, склоненные плечи…Перевести я, пожалуй, смогуСмысл ее сбивчивой речи:

«Я у твоих, избавитель мой, ногМышкой дрожу и немею.Бога убивший, конечно, ты — бог…Скажешь — рабыней твоею

Стану… В труде от зари до зариБуду… Зарок не нарушу!Если ты девушку хочешь — бери,Если ты голоден — скушай!..»

Парень не понял, увы, ни азаИз бормотанья малютки.Парню понравились только глаза,…………………………………….

Парень…

III

Но автору надо о немЧто-то поведать хоть вкратце.Пусть остаются покамест вдвоем —Знаками объяснятся!..

Русский. А имя его — Валентин,Великоросс, из Серпейска,В прошлом погоны со звездочкой, чин —Прапор пехоты армейской.

Пёр большевик, все заставы прорвав,Отдыха нет от погони!Валя, немного повоевав,Вдруг оказался в Медоне.

Фабрика. Скука. Тоской истомлен,Мучился, мыкался, бился…Олечка Тюкина… Валя влюблен,Валя влюблен и — женился…

Вышла женитьба тяжелой, как груз, —Тяжка бедняцкая доля.Но… подвернулся богатый француз,Молвила робкая Оля,

Молвила Оля, — в ночной тишинеМаятник тикал уныло:«Я тебе в тягость, и в тягость ты мне, —Лучше расстанемся, милый!»

Что ж теперь — пуля себе и ему?..В плащ прорезиненный сунулБраунинг. Вышел. И вдруг: «Ни к чему!» —Плюнул и в Африку дунул.

IV

Тоту смеется. Сверкают белки.Стройная гибкость мальчишки.Пахнет так остро от черной щекиИ от курчавой подмышки.

Тоту смеется — пропущен обед! —Тоту склоняет головку.Выменять, что ли, ее на жилетИли на эту винтовку?

«Тоту!..» — Вишневые губы ееБыстро касаются, жаля.«Тоту, ты черное солнце мое!..»Снова влюбляется Валя.

Вечер был розов, огнисто-лучист,Пламя леса заливало.Долго трубил караванный горнист —Русского медь подзывала.

Утром же, снявшись, ушел караван:Мешкать ли — считано время!И зашумело на солнце полянТотино черное племя.

V

Бешено били подростки в там-там…В медной трубе грамофоннойВместо короны — поверят ли нам? —Выведен вождь церемонно.

Зелья хмельного велел он испитьВале, и стая босаяСтала плясать и истошно вопить,Копьями потрясая.

Слопают? Нет, каннибальствуют тутРедко — оставьте заботу!Вот расступились. Старухи ведутК белому — черную Тоту.

Свадьбу справляли всю ночь напролет,Даже младенцы не спали, —Русского приняли вождь и народ,Лучшую хижину дали.

Имя же Вале в честь тотема: Шу —Ловкая, легкая ласка.И повели молодых к шалашуС музыкой, с пением, с пляской…………………………………………..

Дальше? Дальнейшего мы подождем —Всё рассказали, что знали…Вот если б выбрали Валю вождем —Славно б отправиться к Вале…

ПРОТОПОПИЦА (Поэма)[343]