Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош

– Слишком уж многое ты себе приписываешь, – заметил Атаман. – Я прибыл сам.

– Можешь считать как угодно. Но знай, что это я создал в Империи условия, невыносимые для жизни схимников. С одной стороны, это позволило выявить возможных мятежников и вовремя сделать их своими учениками. С другой – вы рано или поздно, изголодавшись по новым идеям, должны были устремиться в Золотой Мост. На твой приезд, Атаман, я, признаться, не рассчитывал. Ты пустил корни в своем уделе. Но в этом мне повезло. С Акыном и Палачом я планировал договориться отдельно. Увы, этого мне сделать не дали. Мятежник, я действительно сожалею о том, что произошло в Бочаге. Но после этого говорить с тобой стало бесполезно. Я дал тебе время остыть. Жаль, его не хватило.

– Все до безобразия логично, – кивнул Бродяга. – И что дальше?

– Думает положить всех скопом, – бросил Ловец, чем вызвал общий смех.

Да уж, шутка славная. Все и так понимали: убивать нас как раз легче поодиночке. Дольше, хлопотнее, но так хотя бы существуют шансы на успех.

– Печально, что вы не настроены на серьезный лад, – нахмурился Император.

– А что же нам, славить тебя хором за то, что сделал невыносимой для нас жизнь в своей Империи? – спросил Бродяга.

– Я задумал великое дело. Никто из вас на подобное не решился. И до сих пор справлялся и сам. Но сейчас я прошу вашей помощи.

– Что? – Мятежник вскочил. – Не ослышались ли мы? Он просит помощи!

– Сядь! – рявкнул Книжник. – Пусть он скажет. Потом скажешь ты.

– Спасибо, брат, – поблагодарил его Император.

– Не стоит. Я просто не хочу, чтобы все вновь переросло в перепалку.

– Да, Мятежник, брат, я прошу вашей помощи. Даже та часть мира, которую мы знаем, слишком велика для трех схимников. Места хватит на всех. Учеников тоже, еще и останется. Теперь их легко можно отсеять из толпы. Они сами выделяются.

– Вот-вот, – вмешался молчавший доселе Егерь. – Зато на остальных остается клеймо толпы. Откуда ты знаешь, может быть, если бы не твои усилия, в ком-то из них проклюнулся бы талант. Воля ведь к нему не всегда прилагается. То, что ты устроил в Венедии, позволяет выбрать людей с сильной волей. И они необязательно талантливы в чем-то.

– А разве это так важно? Посмотрите, крестьяне могут спокойно пахать землю, купцы – торговать, ремесленники – заниматься своим ремеслом. Люди с горячей кровью идут в имперские полки, а не на большую дорогу. Нет грабительских податей, нет беззакония, торговые пути безопасны. Разве это плохо?

– И что ты получил? Болото. А в болоте редко рождается что-то новое, зато старое великолепно гниет.

– Так на то вы мне и нужны, чтобы не допустить гниения. Я сам не справлюсь, но все мы – разве задача эта не по плечу третьему поколению схимников? Нам даны великие способности. Разве не досадно, что вы их тратите на всякую ерунду? Мы могли бы стать пастырями людей, а не загадочными странниками. Разве овцы могут без пастуха?

– Да только люди – не овцы! – воскликнул Мятежник. – О, ты действительно, как пастух, отделил простых смертных от возможных схимников. А дальше что? Два замкнутых сословия? Схимники, рожденные править, и все прочие, эти…

– Быдло, – подсказал ему Атаман.

– Для тебя люди – быдло?

– Ты всегда умел извращать чужие слова так, как тебе выгодно. Пойми же, я никого ни к чему не принуждаю. Хочешь пахать землю – паши и славь Империю, которая тебя защищает не только от лихих людей, но и от произвола князей и бояр. Хочешь поселиться в городе – иди. Империя даст тебе взаймы денег, чтобы освоить ремесло, обосноваться. Хочешь торговать – торгуй. Империя избавила тебя от необходимости тратить кучу золота на охрану. А меньше трат – ниже цены. Всем хорошо. А коли у тебя море неуемной энергии, Империя придет к тебе и предложит направить ее на благо людей, а не на глупый бунт. Кому от этого плохо?

– Мне, к примеру, – заметил Бродяга.

– Так пойдем со мной. Ты сможешь выбрать учеников себе по сердцу, сможешь общаться не с серой массой, а с лучшими, разумнейшими, пышущими новыми идеями. Сможешь передать им свою мудрость.

– Я бы пошел, да мне дорога милее княжьих теремов. Или императорских, разница невелика. Мне нравится находить драгоценности в грязи, а не приходить и получать под расписку в имперской канцелярии: «Так, что тут у нас, ага, ученики, восемь штук. Поставьте здесь подпись и получите на складе». А ты предлагаешь именно это.

– Да это – ладно, – вступил в разговор Атаман. – Я, к примеру, всю жизнь делал почти то же самое. Мой народ – чубы. Твой – венеды.

– Все мы – венеды. Кроме хунну и заведеев, – возразил Император.

– Это – твой взгляд. Мои чубы считают себя отдельным народом. Златомостцы вот тоже.

– Спорить об этом можно бесконечно, – заметил Книжник, вновь выступая чем-то вроде судьи. – Разве так важно, кто и как себя называет?

– Ты прав, брат. Моим хлопцам все равно, что там венеды на севере квакают. Пока у нас есть сабли и порох, слова их весят не больше пуха. Что ты, Император, предлагаешь нам с Механиком? Ведь то, как правим мы, отличается от того, как это делаешь ты.

– Я не провозглашал себя правителем Золотого Моста, – напомнил Механик.

– Какая разница? Если понадобится, город исполнит твою волю. Значит, ты больше всего на правителя похож. Так что скажешь, Император?

– Двух правителей быть не может, как и двух законов. Вам придется присягнуть Империи, принять ее законы. Но я не собираюсь вмешиваться во внутренние дела.

– Щедр ты, Император, – усмехнулся Механик. – Отбросим то, что у тебя ратников не хватит просто осадить мой город. Забудем о том, что случится, объяви ты войну чубам, что останется у твоих подданных от их мирной жизни. Но вот сейчас ты предлагаешь нам признать, что мы почти тридцать лет ведем наши народы неправильным путем. А прав ты, всего лишь взявший то, что никому не было нужно. Твоей Империи пять лет в обед. С каких пор пятилетние дети учат зрелых мужей, как им жить?

– Разве мир не стоит того? – удивился Император. – Без вас я все равно не смогу править ни чубами, ни Золотым Мостом, избегая крови. Вы нужны мне больше всех. И ради этого я готов договориться. Мы вместе создадим законы, которые устроили бы всех.

– Скажи, Император, а как ты думаешь, должен ли ученик продолжать дело учителя? – Механик вдруг хитро прищурился. Мятежник и Атаман заулыбались.

– Несомненно. Конечно, учитель иногда может ошибаться в деталях, но в целом, если ученик пришел к нему и выучился до конца, значит, разделяет его взгляды и должен не только продолжить, но и улучшить его дело.

– Воистину разумные слова. А знаешь ли ты, что в Золотом Мосту – лучшие чеканщики в мире? Самые богатые князья раньше заказывали им монеты со своим изображением, и подданные всегда узнавали своего повелителя, даже если видели его в первый раз и без регалий?

– И это всем известно.

– Тогда посмотрите на это.

В руке Механика возник золотой кругляш, весьма массивный, надо сказать. Брат подбросил его, поддев большим пальцем. Монета взвилась в воздух, упала посреди стола, завертелась волчком. Ладонь Мятежника опустилась на нее, придавив к столешнице. Когда он убрал руку, я, признаться, несколько растерялся. С золотой поверхности на нас смотрел профиль Экспериментатора. Знакомый мне длинный нос с горбинкой, выпуклый лоб, волевой подбородок и даже немного насмешливая улыбка. Казалось, безымянный чеканщик уловил не просто внешность, а саму суть характера учителя.

– Все помнят, как пала первая Империя, – меж тем сказал Механик таким тоном, словно читал лекцию. – Во главе восстания стоял человек, которого называли просто Вождь. О нем ничего не известно. Однако в анналах Золотого Моста осталась запись, что его ближайшие сподвижники, надеясь, что Вождь создаст из Империи нечто новое, но единое, заказали партию общевенедских монет с портретом своего предводителя и надписью «Каждый вправе решать за себя». Вождь, видимо, отверг эту идею, но монеты были отчеканены, и пять штук по традиции остались на Монетном дворе для истории. Теперь их там четыре, а пятая здесь.

Книжник потянулся к золотому кругляшу, перевернул его и прочитал:

– «Каждый вправе решать за себя». Да, во многих летописях упоминается, что повстанцы изображали эту надпись на своих знаменах. Механик, это что, твоя очередная глупая шутка?

– У меня много талантов, но изображение людей в их число не входит. Чеканщик ВИДЕЛ нашего учителя. А значит, в наше время этого сделать не могли. Но если кто-то сомневается, милости прошу на Монетный двор. Записи там ведутся скрупулезно, есть эскизы монеты. И думаю, брат Книжник, любезно взявший на себя сегодня неблагодарную работу всех нас успокаивать, легко определит, подлинные это записи или моя подделка.

– Но лучше бы тебе, Император, смириться, что первую Империю развалил наш учитель. И мы, как его истинные последователи, не оставим камня на камне от второй, – сказал Мятежник.