Три недели в Советском Союзе - Александр Абердин

Всё-таки Андропов был председателем КГБ и про него не зря говорили, что он имел досье на всех членов политбюро. Без тени улыбки на лице он сказал:

— Сергей, установите эту видеокамеру в телевизор. Когда вас повезут обратно в гостиницу, то с вами поедут двое офицеров. Вот их-то вы и проинструктируете. — Улыбнувшись, он добавил более весёлым голосом — А вы знаете, Сергей, от вашего досье, которое вы передали органам госбезопасности вместе со своим компьютером, уже есть огромная польза. Спасибо вам за это, но давайте поговорим о вашем меморандуме, Сергей, я изучил его внимательно и нахожу, что очень многое нужно сделать именно так, как вы предлагаете, но кое с чем я всё же не согласен. Например с тем, что вы предлагаете приблизить церковь к государству. Это просто невозможно сделать.

Сергей отрицательно помотал головой и возразил:

— Не вижу в этом ничего невозможного, Юрий Владимирович. Понимаете, не смотря ни на что религиозные секты как плодились раньше, так и будут плодиться дальше. Если с ними бороться руками сотрудников КГБ, это будет означать только одно, мы будем создавать новых мучеников. В СССР есть пять родных религий — православие и католицизм, ислам, иудаизм, буддизм и шаманизм. Всё остальное привнесено извне. Давайте сделаем эти религии таким же достоянием государства, как и культуру, но в качестве ответного обязательства поручим им борьбу с сектами. Поверьте, если какого-нибудь мракобеса-сектанта отдать в монастырь на три, четыре года, он выйдет оттуда таким паинькой, что вы его не узнаете. Ради духовного и морального здоровья нации, как я полагаю, можно сделать и не то, а здесь речь только и идёт о свободе вероисповедания. Не вижу ничего в том зазорного, если коммунисты будут ходить в церковь. Зато церковь будет на нашей стороне, но при этом не станет стоять в стороне от проблем государства и Запад не сможет нам возразить ни слова. А то ведь в России как получилось, храмы церкви возвратили, права ей дали, а об обязанностях забыли и в результате первым делом на Северном Кавказе появились ваххабиты. Юрий Владимирович, уже через три года в Иран вернётся аятолла Хомейни и эта страна очень быстро превратится в источник идей исламского фундаментализма, а потом и терроризма, и это очень сильно ударит по нашей стране. Так почему бы не сделать упреждающий шаг? Давайте заставим наших мулл быть главными борцами с чуждыми отечественному исламу явлениями, а это можно сделать только тогда, когда с ваххабизмом будут бороться они сами, а не органы госбезопасности.

Юрий Владимирович откинулся в кресле и сказал:

— Боюсь, что политбюро на это не пойдёт, Сергей.

— А я боюсь, Юрий Владимирович, что в противном случае временная петля в ночь с двадцать третьего на двадцать четвёртое февраля снова уберёт меня из вашего времени. — Спокойным, но в то же время твёрдым тоном сказал Сергей — Зато если я останусь, то скорее всего все те члены политбюро, которые поддержат вас и Леонида Ильича это сразу же почувствуют на себе и самым активным образом займутся подготовкой двадцать пятого съезда, который пройдёт уже в свете иных решений.

Андропов задумался. Несколько минут он молчал, потом взял трубку телефона и распорядился, чтобы в кабинет подали чай и кофе. Положив трубку он спросил:

— Так вы считаете, Сергей, что мы должны принять за основу ваш меморандум?

Пришелец из будущего кивнул головой и попросил:

— Юрий Владимирович, обращайтесь, пожалуйста, ко мне на ты, мы ведь с вами теперь в одной лодке и вы в ней будете рулевым, а я гребцом на вёслах, хотя и плыть мы будем по той карте, которую я вам дал. Сейчас для нас самое главное обогнуть рифы, а потом, когда мы выйдем на чистую, нам будет плыть гораздо легче. Поймите, кроме вас больше некому быть президентом Советского Союза. Я понимаю, какой тяжкой для вас будет эта ноша, но вы не забывайте о том, что рядом с вами будут такие люди, как Косыгин, Громыко, Байбаков.

— Ну, а ты, Сергей? Кем будешь в моей команде ты? — Спросил Андропов — Ведь не станешь же ты говорить, что твоё дело маленькое, — прокукарекал, а там хоть не рассветай!

Сергей вздохнул с облегчением и сказал:

— Нет, Юрий Владимирович, как раз именно этого я говорить не стану. Работа в правительстве мне противопоказана, но я намерен взяться за четыре главных направления — хай тек, то есть высокие технологии и создать мощнейший государственный концерн, как самую дорогую компанию в мире, поднять сельское хозяйство, отстроить в кратчайшие сроки все дороги и сделать советский энергетический комплекс ещё более богатой государственной компанией, чем та, которая займётся хай теком. Ну, а попутно я займусь инвестициями. Ещё нам нужно сделать так, чтобы наш «Буран» уже через три года полетел в космос.

Андропов улыбнулся, но ничего не сказал, так как в кабинет принесли чай для него и кофе для Сергея. Когда молодая женщина вышла, он сказал уже без улыбки, помешивая чай ложечкой:

— Сергей, в твоём меморандуме выведена итоговая цифра, которая потребуется нам только для старта всех программ, двести пятьдесят миллиардов долларов. Где мы их возьмём?

Отхлебнув глоток кофе, так как у него мгновенно пересохло во руту, Сергей слегка опустил глаза и спросил:

— Юрий Владимирович, скажите, какую цену вы согласились бы заплатить за то, чтобы нам удалось расколоть блок НАТО?

От такого вопроса Андропов сначала опешил, но потом, поняв, что его собеседник задал его не случайно, ответил:

— Очень высокую, Сергей.

— Ну, а что вы скажете на то, что у нас есть возможность не только расколоть блок НАТО, но при этом ещё и заработать для своей страны триста миллиардов долларов? — Просил Сергей и поспешил добавить — Поверьте, это не глупая и неуместная шутка, а вполне реальный план действий. Более того, в течении максимум десяти дней я положу вам на стол самые убедительные документальные свидетельства этого.

Такое предложение явно заинтересовало Андропова и он, потирая руки, сказал:

— Так-так, это уже что-то интересное. И что же за план ты хочешь предложить мне, Сергей?

Сергей весь подобрался и стал излагать:

— Юрий Владимирович, этот план довольно прост и во главу угла в нём поставлено объединение Германии. В моём времени оно было проведено бездарно. Мало того, что мы предали всех своих немецких друзей, так ещё и потеряли весь социалистический лагерь и обрели в лице Польши врага. Более того, все эти государства, которые раньше были нашими союзниками, стали членами НАТО. Здесь нужно сыграть очень умно и дальновидно. Ещё до начала двадцать пятого съезда нам нужно встретиться с канцлером Германии, а это лучше всего поручить мне, я очень хорошо знаю эту страну, и предложить Гельмуту Шмидту следующее: он входит в историю, как человек объединивший Западную и Восточную Германию, при этом Германия выходит из НАТО и требует немедленного вывода всех оккупационных войск. Эрих Хонекер автоматически становится вице-канцлером, а коммунистическая партия ГДР остаётся таковой и её никто не трогает. Штази тоже никто трогает, так как она становится на службу Объединённой Германии, но сама Объединённая Германия подписывает с Советским Союзом договор о мире, дружбе, экономическом сотрудничестве и военной взаимопомощи. Мы оставляем в Германии всю свою военную технику и часть офицеров, вооружая тем самым своего союзника в Западной Европе, ставим им противовоздушную и противоракетную оборону, а Германия выплачивает нам за всё это миллиардов эдак триста, а то и все четыреста долларов, но начну я торговлю с пятисот. Чем чёрт не шутит, вдруг выгорит и такой вариант. По линии экономического сотрудничества мы начинаем поставлять в Германию, а через неё в Западную Европу свои нефть и газ, но сначала на полученные от немцев деньги производим полное технологическое перевооружение своей промышленности, нам ведь сейчас больше всего не хватает как раз прецизионного оборудования, но и это не всё, Юрий Владимирович, а у немцев с этим полный порядок. Дальше, действуя через Германию, как проводника наших идей, мы объединим Западную Европу намного раньше и это будет дружественная нам, а не американцам, Западная Европа. Ну, а для того, чтобы им жизнь всё-таки не казалась мёдом, мы будем одновременно укреплять социалистический лагерь, воодушевляя народы этих стран идеями обновлённого социализма. Более того, у нас появится возможность резко критиковать капитализм, показывая всему миру, что наша модель социально ориентированной рыночной экономики, управляемой и спланированной на долгие годы, подчинённой разумному государственному регулированию, намного эффективнее его и даёт куда более съедобные плоды.

Глаза Андропова заразительно блеснули, но он всё же с сомнением в голосе спросил:

— Сергей, а ты уверен, что Гельмут Шмидт на это пойдёт?

Сергей усмехнулся и сказал: