Тридцатого уничтожить! - Виктор Доценко

— Еще капитан. Дремав Владимир Петрович, да Борька.

— Кто такой Борька? — насторожился Савелий.

— Борька? Так это наш кот! — парень с улыбкой вздохнул и осуждающе покачал головой. — Бедовый, спасу нет!

— Матрос Семенчук! — едва ли не на всю реку раздался голос, усиленный динамиками. — Хватит лясы точить! Срочно поднимись в рубку!

— Вы посидите здесь чуток, я мигом! — сразу засуетился паренек. — Капитан у нас… — он вздохнул и опустил Савелия на скамейку, сооруженную из нескольких деревянных ящиков, где частенько отлеживался, скрываясь от сердитых глаз капитана.

Минут через пять к Савелию подошел сам капитан. Ему было лет сорок пять не больше. Он был одет в матросские брюки-клеш и морской тельник. Взлохмаченных светлых волос было не очень много, а удлиненное лицо украшала седоватая бородка шкипера.

Для полного сходства с «морским волком» недоставало только трубки. Савелий улыбнулся, когда капитан, словно подслушав его мысли, вытащил из кардана широченных брюк трубку с полиэтиленовым пакетом вместо кисета. Неторопливо, с уважительным усердием набил трубку крупного помола табаком и сунул ее в рот. Затем не торопясь сложил пакет с табаком, сунул его в карман и вытащил спички. Одной раскурил трубку, с удовольствием затянулся и только после этого сказал, добродушно улыбнувшись:

— Смышленый парнишка! — кивнул он в сторону рубки. — Приучаю его к самостоятельному вождению буксира. — Он снова затянулся и взглянул на наручники. — На уголовника ты, паря, нимало не тянешь, — рассудительно проговорил он, словно разговаривая сам с собой. — Одежда тоже странная. Да ты и прыгал, судя по всему, не заради увлечения или того, чтобы поразить зазнобу.

Савелий с удивлением улыбнулся его рассуждениям, но продолжал молчать, предоставляя капитану проявить свою наблюдательность.

— Ладно. Пойдем, пожалуй! — Он поднялся с импровизированной скамейки. — Сначала снимем браслет, а далее… Далее посмотрим, что с тобой делать.

Информация о госпитале

Информация, которая так заинтересовала генерала Говором, снова появилась на экране, и Богомолов начал читать:

«Совершено нападение на военный окружной госпиталь. Убиты: дежурный вахтер, медсестра, Дремов, доктор, находится в тяжелом состоянии с переломом основания черепа. Найдены два трупа больных в реанимационной палате. Причина смерти устанавливается. Оперативная группа, возглавляемая капитаном Севостьяновым, вызвав второго дежурного и опросив возможных свидетелей, отправила раненого доктора в ближайший медицинский центр. Подробности — докладной запиской». Полковник недоуменно взглянул на Говорова:

— Ничего не понимаю: зачем им понадобилось убивать этих ни в чем не повинных людей?

— Скорее всего, под руку попались, хотя и версию об избавлении от ненужных свидетелей я бы не стал сбрасывать со счета, — генерал нахмурился. — Но меня сейчас очень волнует другой вопрос что с капитаном Вороновым?

— Да, — сконфуженно скривился полковник. — Вы действительно оказались правы относительно его охраны.

— Сколько добираться до этого госпиталя? — спросил вдруг генерал.

— Несколько часов! К вечеру, я думаю, можно уже быть там. Давайте разделимся: вы останетесь здесь и будете руководить дальнейшим ходом операции, а я поеду в окружной госпиталь и попытаюсь разобраться на месте. Договорились?

— Можно, конечно, разделиться, но… — он задумчиво наморщил лоб и взглянул в глаза полковнику, — лучше мне поехать с вами: я уверен, что это не последняя информация из окружного госпиталя.

— Что вы имеете в виду?

— Если капитан жив, то я уверен, что Говорков попытается встретиться с ним.

— Самому лезть в пасть? — удивился полковник.

— Чем ближе к зверю, тем он безопаснее, — ухмыльнулся тот.

— Интересная мысль. Значит, вы думаете, что они еще раз туда сунутся?

— Все может быть — уклончиво ответил Говоров.

Схватка в гараже

Капитан буксира Дремов, посасывая свою трубку, осторожно, чтобы не задеть руку Савелия, распилил ножовкой наручник. Они находились в небольшой каморке без окон и дверей, которая освещалась только большой лампочкой. Рядом уверенно и довольно громко работали два мощных двигателя.

Смахнув пот со лба, капитан Дремов откинул отпиленную часть наручника на стол и отложил в сторону ножовку:

— Ну вот, секундное дело, а то людей пугать, — перекрывая шум дизелей, прокричал он.

— Ты координаты точно запомнил, отец? — прокричал ему Савелий.

— Как «Отче наш». — Он вдруг недовольно поморщился. — Тоже, нашел «отца»!.. Мне и пятидесяти еще нет. И память работает как часы!

— Не обижайтесь, Владимир Петрович. Это очень опасные люди. Если бы имел другую возможность, то не стал бы подвергать вас такой опасности. — Савелий дружелюбно положил руку на плечо капитану.

— Я, мил человек, подлодкой командовал! — с гордостью проговорил он Савелию на ухо. — И выжил, как видишь. Хотели списать по ранению, да вот, пашу потихоньку. Авось и сейчас Бог милует!

— Товарищ капитан! — раздался голос из динамика. — Вас срочно в рубку: порт вызывает!

— Сейчас поднимусь! — включив микрофон, крикнул капитан, затем тщательно, степенно вытер руки промасленной тряпкой, напялил на себя форменную видавшую виды фуражку с речным «крабом» и стал подниматься наверх по винтовой лестнице. Но Савелий задержал его за рукав:

— И запомни, капитан: координаты сообщишь только человеку, который ответит по тому телефону, или старшему офицеру спецотдела войск ВДВ, или кому-нибудь из штаба командующего! И только в крайнем случае — старшему офицеру КГБ, желательно из Москвы. И никому более! Слышишь, никому!

— Понял! — спокойно ответил капитан и стал подниматься в капитанскую рубку.

Дремов только закончил разговор с начальником порта своей приписки, который попросил его зайти по пути на промежуточную станцию, чтобы загрузиться там продуктами.

Повесив трубку, капитан протянул Савелию запакованный бинт:

— Ногу-то забинтуй! Все легче будет!

— Спасибо! — Савелий засучил одну штанину и туго перебинтовал ушибленное место.

— Куда ты с такой ногой-то? Отдохнул бы малость, оклемался, авось отобьемся! — подмигнул ему капитан, внимательно поглядывая за ходом толкаемой им баржи.

— Нет, спасибо, Владимир Петрович! За доброту, за ласку, но… Нельзя мне. Опасно это. А вот пару затяжек я бы сделал! — весело сказал он, пытаясь перевести все на другую тему. — Как, угостишь?

— Никому не давал свою трубку, — вздохнул капитан и повернулся к Савелию. — Но тебе… На, отведи душу-то!

Савелий взял у него трубку, понюхал вьющийся из нее табак:

— Ого, табачок! Крепкий! — улыбнулся он.

— Горластый! Самосад! — самодовольно улыбнулся капитан.

— Спасибо, капитан. Не жадный. Но я не курю! — Он протянул трубку назад.

— Как знаешь. — Капитан взял трубку и потянул на себя какой-то рычаг — раздалась громкая сирена, которая предупредила задевавшегося пацана, рыбачившего на самой середине реки в утлой лодчонке. Тот быстро начал отгребать в сторону, чтобы не угодить под баржу.

— Ничего голосит? — хвастливо спросил Дремав. — Ребята моей подлодки на память поднесли.

— Ничего горластый! — повторил Савелий оценку капитана своего табачка. — Послушайте, Владимир Петрович, в ближайшем городке много больниц? — неожиданно спросил он.

— Какое там, — махнул рукой Дремав. — Одна, да и та — военный госпиталь. Всех лечат. Ты вот что: к Степану там обратись, к хирургу, брательник мой Степан Петрович. Сделает все, что надо! И вот еще… — Он снял с гвоздя кожаную куртку и протянул Савелию. — Возьми, пригодится!

— Ну, что вы… мне как-то…

— Бери-бери, мало ли что. Потом отдашь! — Он заразительно рассмеялся, заставив улыбнуться и Савелия.

Он разделся, связал всю одежду в небольшой сверток, затем тепло попрощался с гостеприимным хозяином буксира-толкача и его матросом Пашкой и аккуратно спустился в воду, чтобы не замочить одежду.

Держа сверток над водой, он загребал одной рукой и довольно быстро добрался до правого берега, со стороны которого, как пояснил капитан буксира, находился городок с окружным военным госпиталем.

С того самого момента, когда Савелий расстался с Вороновым у поста ГАИ, несмотря на заверения Крота, что милиционеры, которые увезли капитана в госпиталь, «работают за одну зарплату» и не связаны с мафией, он понимал, что его названому брату грозит смертельная опасность. Он сильно переживал и потому торопился поскорее добраться до госпиталя.

Уже вечерело, и Савелий быстро оделся. Обуваться он не стал: огляделся вокруг, выбрал самое старое дерево и похромал до него. Нога сильно болела, и он решил самоисцелиться.

Подойдя к мощной сосне, он достал свой нож и сделал аккуратный надрез, вырезая квадрат коры сантиметров по двадцать с каждой стороны, стараясь не повредить ножом ствол дерева.