Терновая цепь - Клэр Кассандра

Джеймс кивнул.

– Согласен насчет возвращения в Институт. Во-первых, он защищен чарами, а во-вторых, учитывая недавний эпизод, мне не хотелось бы оставаться в Чизвике после захода солнца. Кто знает, какие еще твари бродят среди зарослей?

16. Полуночные колокола

Да, частенько мне приходилось слышать, как бьет полночь, мистер Шеллоу[41].

Уильям Шекспир, «Генрих IV»

Приближаясь к Адскому Алькову, Корделия нервничала – она не могла забыть происшествие в парижском кабаре. Однако швейцар, приземистый широкоплечий мужчина с квадратной челюстью и жабьими глазами, лишенными век, впустил ее, окинув равнодушным взглядом. Итак, ее здесь уже хорошо знали, но Корделия не была уверена, что этим стоит гордиться. Она не настолько часто наведывалась в Альков. Видимо, ее визиты оставили незабываемое впечатление.

Сегодня она впервые пришла в салон существ Нижнего Мира одна, не сказав никому о своих планах. Девушка чувствовала себя немного виноватой: Анна была так добра к ней, а Алистер весь день трудился с Кристофером и Томасом в библиотеке Института, стараясь найти способ помочь ей. Когда Корделия с остальными вернулась в Институт из Чизвик-хауса, друзья ждали их в храме. Оказалось, Кристофер только что прибыл из Лаймхауса, где располагалась магическая лавка Гипатии Векс. Он ездил в лавку за амулетом.

– Похоже, у нее там имеется большой запас такого товара, – сказал Кит, протягивая ей амулет. Предмет был похож на серебряную монету с булавкой, что позволяло носить его в качестве броши. – Этот амулет оберегает от Лилит. Даже простые люди раньше носили такие, и Сумеречные охотники тоже, до изобретения защитных ритуалов. На нем выгравированы имена трех ангелов, преследовавших Лилит, тех самых, которые благословили револьвер Джеймса. Сеной, Сансеной и Самангелоф. – Он провел пальцем по надписи на иврите, потом отдал вещь Корделии. – Конечно, ты останешься паладином, но, возможно, при виде этой штуки у Лилит поубавится охоты приближаться к тебе.

Вечером, после ужина, она приколола амулет к рукаву темно-синего платья, вылезла в окно своей спальни и, спустившись с крыши, поймала кэб. Девушка понимала, что поступает не очень хорошо, но не видела смысла рассказывать Алистеру о том, куда она идет. Зачем ему лишние волнения?

Корделия не могла заснуть. Мысли о Мэтью не давали ей покоя. У нее в ушах еще звучали слова Анны: «Сейчас он нуждается в помощи. В такой помощи, которую я ему не могу предоставить, потому что он от нее откажется». Знала ли Анна, что Мэтью сильно пьет? Но это было не так уж важно: Корделия знала об этом. И не поговорила с ним о его проблеме после возвращения из Парижа. Она была слишком рассержена на него, слишком занята собой – старалась оградить себя от страданий и разочарования, которое испытывала, общаясь с отцом в последние недели его жизни.

Но Мэтью заслуживал того, чтобы друзья протянули ему руку помощи. Он нуждался в них. Инстинкт подсказывал ей, что искать его нужно здесь.

В Алькове, как обычно, было полно народу. Сегодня в оформлении главного зала использовалась зимняя тема: стены были темно-синими, между потолком и полом парили заснеженные деревья из папье-маше. Пол был усыпан сверкающим искусственным снегом; казалось, он состоял из крошечных жемчужин. Когда Корделия взметала этот снег носками черных бархатных ботинок, он поднимался в воздух, менял цвет, образовывал миниатюрную радугу. Повсюду золотой краской были изображены фазы луны: полная луна, полумесяц, узкие серпики.

Корделия удивилась; ей показалось, что со дня последнего посещения салона прошло совсем немного времени, а тогда здесь чествовали Лилит, и она уже приготовилась увидеть это малоприятное для нее зрелище. Обнаружив, что обстановка изменилась, она вздохнула с облегчением и принялась незаметно оглядываться в поисках знакомых светлых кудрей.

Как всегда, по залу были расставлены диваны и низкие кушетки, и существа Нижнего Мира были поглощены разговорами. Здесь были вампиры с белыми, будто напудренными лицами, оборотни в просторных пиджаках; фэйри в платьях горничных и чепцах, из-под которых выбивались кудри-водоросли, переходили от одного гостя к другому, предлагая напитки. Какой-то незнакомый чародей с кошачьими ушами спорил о бурской войне с толстым гномом в полосатом костюме.

Но Мэтью нигде не было. Раздраженно вздохнув, Корделия вдруг заметила рядом с собой Гипатию Векс. Хозяйка была одета в серебристое платье, слишком длинное для того, чтобы в нем можно было передвигаться; тем не менее оно не цеплялось за мебель и ноги гостей – наверняка магия. На голове у Гипатии красовался массивный темно-синий тюрбан, украшенный куском перламутра размером с суповую тарелку, на котором были вырезаны лунные кратеры.

– Сумеречный охотник, – любезно обратилась к ней Гипатия, – если вы не в состоянии обойтись без посещения моего салона, я бы предложила вам присесть. Вы даже представить себе не можете, как нервирует моих гостей вид нефилимов, разгуливающих по залу.

Во время их первой встречи Гипатия наводила на нее страх. Сегодня Корделия лишь вежливо улыбнулась.

– Добрый вечер, мадам Гипатия. Этот тюрбан очень идет к вашим глазам.

Глаза Гипатии со зрачками в виде звездочек на мгновение вспыхнули. Корделия уже неплохо знала эту даму и помнила, что в общении с ней лесть не помешает.

– Благодарю. Я получила его в подарок от султана. Не помню, какого именно.

– У меня нет ни малейшего желания причинять неудобства вашим гостям, – продолжала Корделия. – Я уже ухожу. Я искала Мэтью Фэйрчайлда.

Чародейка приподняла искусно выщипанные брови.

– Мне не нравится, что Сумеречные охотники считают мой салон местом сборищ сбившихся с пути членов Анклава.

– Он не сбившийся с пути член Анклава, – возразила девушка. – Он Мэтью.

– Хм, – буркнула Гипатия, но Корделии показалось, что в ее глазах-звездочках промелькнуло нечто вроде сочувствия. – Что ж, в любом случае хорошо, что вы пришли. Мне уже давно хочется побеседовать с вами.

– Со мной? – удивилась Корделия. – О чем?

– Это личный вопрос. Идемте, – произнесла она тоном, не допускающим возражений. – Круглый Том будет хозяйничать в салоне в мое отсутствие.

Корделия, которая понятия не имела о том, кто такой Круглый Том, вышла следом за чародейкой из зала, стараясь не наступать на серебристый шлейф, скользивший по искусственному снегу.

Гипатия провела гостью через арочную дверь в какую-то небольшую круглую комнату, в центре которой стоял стол с инкрустацией в виде шахматной доски и два кресла, обитых бархатом. Шахматные фигуры, видимо, хранились в шкатулке из розового дерева. У стены Корделия заметила книжный шкаф – как ни странно, без книг.

Хозяйка устроилась в кресле и жестом велела гостье сесть напротив. Корделия от души надеялась на то, что чародейка не предложит ей партию. Шахматы ассоциировались у нее исключительно с Джеймсом, с вечерами в уютной домашней обстановке на Керзон-стрит, где они сидели рядом на диване перед камином…

– Хватит мечтать, моя милая, – услышала она голос Гипатии. – Ну и ну! А я думала, мой вопрос вызовет у вас хоть искорку интереса. Я спросила: «Итак, вы стали паладином?»

Корделия с размаху села в кресло и даже испугалась, не повредила ли позвоночник. О, Разиэль. Как она могла быть такой дурочкой?

– Кабаре «Ад», – сказала она. – Это они вам сообщили, верно?

Гипатия кивнула, и перламутровая луна на ее головном уборе блеснула.

– Верно. Вы должны знать, что в Нижнем Мире сплетни и новости распространяются быстро. – Она окинула Корделию оценивающим взглядом. – Магнусу известно об этой истории?

– Он ничего не знает. И мне бы не хотелось, чтобы вы рассказывали ему об этом. Я знаю, что не могу запретить вам, и все же… прошу вас.

Гипатия ничего не ответила на просьбу Корделии. Она произнесла: