Отряд-3. Контрольное измерение - Алексей Евтушенко

Любой богатый человек, как известно, хочет стать еще богаче. И тот, кто достиг успеха, стремится к успеху новому. Но не у всех получается. У Димы получилось. Разумеется, он прекрасно понимал, что обязан своими достижениями в первую очередь чудесно обретенному телефону. Понимал, но старался не задумываться над этим фактом. Да и зачем? Судьба предоставила ему отличный шанс выбиться по-настоящему в большие люди, и он намеревался этим шансом воспользоваться по полной программе. Единственное, что его время от времени смущало, — это отсутствие видимой платы за пользование чудо-мобильником. То есть он убеждал себя в том, что деньги снимались автоматически с какого-нибудь его банковского счета (к тому времени этих счетов в различных банках у Димы появился не один десяток, и он никогда не знал точно, сколько там находится денег).

И была еще одна странность. Маленькая черная мо-била не требовала подзарядки. Создавалось впечатление, что в нее встроены какие-то вечные аккумуляторы. Разобрать ее тоже было невозможно — телефон выглядел цельным куском пластмассы с прозрачным окошком дисплея и кнопками. Одно время Дима даже считал, что машинка работает на ядерном топливе, но проверка на радиоактивность ничего не дала, и он успокоился. Зачем, спрашивается, ломать голову над тем, чего понять все равно нельзя? Показывать же сотовый ученым и специалистам-инженерам он не собирался по чисто эгоистическим соображениям. И не только ученым. Он не рассказывал о нем никому и пользовался мобильником только тогда, когда был абсолютно уверен, что его никто не видит и не подслушивает. В основном по ночам.

Прошло шесть лет. Остались в туманном прошлом два магазина импортной сантехники. Теперь Дмитрий Владимирович Меньшов владел громадной финансовой империей, занимающейся нефтью и алюминием, электроникой и транспортом, издательским делом и строительством. По оценке независимых экспертов, его личное состояние приближалось к одиннадцати миллиардам долларов, он был вхож в самые серьезные кабинеты власти и всерьез начинал задумываться над тем, чтобы занять один из них самому.

…Этим теплым весенним утром ему неожиданно захотелось прогуляться по Москве пешком. Одному, без назойливых телохранителей рядом (пусть едут-идут в отдалении — так, чтобы он их не видел). Пройтись независимо и свободно по бульварному кольцу, поглазеть на встречных девушек, выпить, как встарь, пивка в каком-нибудь простеньком кафе, посидеть на скамейке с газеткой в руках… Черт возьми, зачем, в конце концов, человеку такое количество денег, если он не может позволить себе самых простых и естественных вещей?

Решено — сделано. И к черту кафе! Пиво хорошо пить и прямо из горлышка, сидя на скамеечке под солнышком… Ах, хорошо! И не пора ли тебе, Дмитрий Владимирович, жениться? Все есть, только семьи не хватает. Выбрать, не торопясь, достойную невесту, завести наследника…

…Незнакомец возник у скамейки словно из ниоткуда. Был он длинным и тощим, одет в поношенный плащ болотного цвета, на ногах — рыжеватые туфли, давно не знающие щетки и обувного крема. Не спрашивая разрешения, он уселся на ту же скамью, где наслаждался свободой Дмитрий Владимирович, и спросил: — Господин Меньшов, если не ошибаюсь? Дмитрий Владимирович неприязненно покосился на изрядно небритое, худое и темное лицо и отвернулся.

И здесь нет покоя, подумал он, принесли же его черти…

— Именно так, — усмехнулся незнакомец. — Именно так, Дмитрий Владимирович. Я послан сказать вам, что кредит закончился и пора платить по счетам. Извольте вернуть телефон.

И он протянул к Меньшову узкую грязноватую ладонь.

— Какой телефон? — возмутился было Дмитрий Владимирович. — Да кто вы такой…

Но он уже понял, о каком телефоне говорит незнакомец, и с невыразимым ужасом почувствовал, как смертный холод поднимается по его ногам прямо к сердцу.

— Подождите, — просипел он и попытался встать и позвать невесть куда подевавшуюся охрану. — Подождите, какая плата? Я платил…

— Нет, — жестко усмехнулся тощий и небритый незнакомец. — Вы не платили. Просто вам был предоставлен кредит. И теперь он, как и было уже сказано, исчерпан. Платить же придется, увы, прямо сейчас. Минута разговора — пять дней жизни. Это дневной тариф. Ночью, как было условлено, дешевле. У нас все честно.

— Но… как же… я же разговаривал… в числе прочих… с покойным другом… он не мог меня не предупредить…

— А кто вам сказал, что это был ваш покойный друг? — Голос… невозможно… — Любой голос легко сымитировать. Впрочем, дело не в этом. Вы ведь добились за эти годы всего, к чему стремились, верно? — Да, но я не…

— Конечно, не знал, — забирая сотовый телефон из кармана обмякшего на скамейке глубокого старика, сказал незнакомец в видавшем виды плаще. — Но можно было бы и догадаться, что находка опасна. Некоторые, во всяком случае, догадываются.

Не торопясь, он спустился вниз по бульвару до ближайшей не занятой скамейки, сел на нее, с независимым видом огляделся, выкурил сигаретку, поднялся, свернул к тротуару, пересек улицу и скрылся в ближайшей подворотне.

А рядом с только что покинутой им скамейкой остался лежать на земле маленький черный сотовый телефон.

Слуга

— Робин, лови! — крикнула девочка и кинула мяч. Двухметровый робот по имени Робин вскинул руку-манипулятор, и мяч словно прилип к его гибким титановым пальцам.

— Теперь ты мне, — хлопнула в ладоши девочка. — Ну же, бросай!

Робот осторожно послал мяч навесом по плавной дуге. Бросок был несильным, но как раз в этот момент из-за облака вынырнул солнечный луч, ударился об отполированную до зеркального блеска нагрудную пластину Робина и, отскочив назад и в сторону, как раз угодил девочке в глаза. Девочка зажмурилась, и мяч, пролетев между ее растопыренными руками, упал на травянистый склон и, набирая скорость, весело поскакал вниз к реке. Он благополучно домчался до берега, высоко подпрыгнул на кочке, плюхнулся в воду и поплыл. С того места, где стояла девочка, было хорошо видно, как солнце, окончательно высвободившись от объятий облака, блестит на его мокрых и гладких боках.

— Ой, — растерянно произнесла девочка. — Мой любимый мячик… Упустила! Теперь он уплывет в море и я его никогда не увижу. Робин, иди сюда скорее!

Робот оттолкнулся от земли и, в два прыжка-шага преодолев разделяющие их несколько метров, оказался рядом.

— Ты видишь мячик? — Девочка протянула руку к реке. — Вон он плывет! — Я вижу мячик, — подтвердил робот.

Он говорил низким и глухим, лишенным всяческих интонаций голосом, но девочка уже давно к этому привыкла, и ее детское воображение само дорисовывало голосу Робина недостающие краски. — Ты можешь его достать? — Могу.

— Тогда достань, пожалуйста. Тем более что ты тоже виноват. Если бы не твой блестящий панцирь, я бы его поймала.

Робину потребовалась доля секунды, чтобы определить расстояние до объекта, скорость его движения и время, которое потребуется на выполнение задания, после чего он шагнул в сторону, включил реактивный заплечный ранец, поднялся в воздух и устремился вниз к реке.

Девочка видела, как робот плавно опустился к самой воде и ловко подхватил на лету чуть было не потерянный навсегда мяч. — Молодец, Робин!

— Маргарита! Иди-ка сюда, дочка! Посмотри, что я принес! Девочка обернулась.

У калитки дома стоял папа и, улыбаясь, призывно махал ей одной рукой, а другой прижимал к груди какую-то большую коробку.

Папа так просто звать не будет, подумала девочка, надо идти. Она посмотрела на Робина, который вместе со спасенным из речных вод мячом уже развернулся, чтобы лететь обратно, и побежала к дому.

Контейнер был ярко-оранжевого цвета и напоминал поставленный «на попа» крупный плод неведомого растения. Мартин торжественно водрузил его посреди стола, предварительно отодвинув в сторону вазу с цветами и, явно гордясь собой, отступил на шаг назад. — Что это? — улыбнувшись, спросила Марта.

Она уже поняла, что муж приготовил сюрприз, и соответственно настроилась играть роль радостно изумленной жены. А может быть, и не играть. Может быть, она действительно порадуется.

— На еловую шишку похоже, — не очень уверенно сказала девочка. — Только большую. Что там внутри, папа?

— Э! — сказал Мартин. — Внутри там такая штука, которой ни у кого еще нет. Ни у кого во всем мире. Представляете? Только у нас. Опытный образец.

— Опять чего-то изобрели? — предположила мама и, склонив голову набок, поинтересовалась: — Надеюсь, эта твоя штука не опасна? Не забывай, что в доме ребенок.

— Марта, ну что ты такое говоришь! Как я могу принести в дом что-то опасное! Эта вещь… это такая… такое… Я специально тебе раньше не рассказывал, чтобы приятно удивить. А теперь мне, как ведущему конструктору проекта, доверили испытать ее в домашних условиях. Вернее, не испытать — она успешно прошла все испытания, — а… ну, в общем, окончательно проверить, как будет она работать в обычной нормальной семье. Понимаешь?