Войны и миры: Отряд "Омега" (с испр. орфографией) - Кирилл Якимец

Ольга сняла с пальца скромное серебряное колечко.

— Простой способ. Как в сказках. Колечко ему покажи.

— А если он решит, что я содрал колечко с твоего трупа? Палец отпилил — и содрал?

Ольга прикусила губу. Потом помотала головой.

— Я о нем знаю в основном из досье Гвардии. Там всякие неясности, а это уже что-то. Но лично, глазами, я его видела последний раз лет пятнадцать назад. И все равно. Я так вспоминаю… Мне кажется, он не ошибется. Просто с тобой поговорит — и поверит. Если ты, конечно, врать не будешь.

— Зачем мне врать?

— Вот именно. Ладно. Тогда все в шлюпку — и в Новгород. Как я поняла, Земля стала захолустьем. Меня здесь поджидали…

— Интересно, — пробормотал Борис, — как они догадались?

— Интересно, как вообще все это произошло. Тебе лучше знать, программист чертов. Блидодел.

— В том и проблема. Программа работает спонтанно. Уничтожает. Но как?..

— Подумай. Подумай… И сделай. А мне пора — за короной.

Шлюпка вошла в атмосферу над территорией Османской Конфедерации — на всякий случай. Но Аксиох не соврал: Земля стала глубокой провинцией. Ни одного патруля — ни османского, ни византийского. Ни одного предупреждения по радио. Всем плевать, кто ты и куда летишь.

Но порт Змиуланово Поле под Новгородом жил своей жизнью — в меру шумной. Как и сам Новгород, всегда бывший столицей провинциального княжества. Деловитые новгородцы неторопливо двигались по деревянным тротуарам, исчезали за дверьми лавок, контор, палат, приказов, появлялись вновь — и плевать им было на все проблемы космических держав.

Недолго вам будет плевать, думал Василий. Блидам тоже плевать, кого уводить в плен — византийцев, сатиров, конфедератов, треухов или новгородцев.

Впереди замаячили высокие шатровые крыши Приемных Палат. Скоро центральная площадь. Василий еще раз сверился с адресом, который получил от Ольги.

— Так. Дом первый, значит — в самом конце, у площади. Вот, вот…

— Курпан-баши, вот!

— Здесь? Здесь. Свиные уши!

Обгорелая вывеска «Аптека Бар-Кохбы» болталась на одном гвозде. Дверей не было. Фактически, дома тоже не было. Весь верхний деревянный этаж выгорел, остался только закопченный каменный остов нижнего этажа. И, разумеется, никакого Велимира Велимировича Кротова на этом пепелище нет.

Впрочем, дом сгорел, судя по всему, недавно. Может, кто-нибудь знает, куда подевался Кротов. Надо спросить. У кого же спросить?..

Василий присел на ступеньку. Мысли ползли в голове, спотыкаясь, заваливаясь друг на дружку. И среди них ворочалась самая большая, самая толстая: я устал. Я страшно устал. Не бросить ли?..

— Василий Гирей! Хафизулла Раббан! Пурдзан из семьи Джара! Вы и ваш спутник арестованы по подозрению в убийстве Велимира Кротова, а также в сотрудничестве с Орденом Измаилитов, деятельность которого запрещена на территории Новгородского Княжества.

Голос был удивительно знакомый — низкий, с чуть заметной ироничной интонацией. Василий поднял глаза — и увидел дула бластеров, нацеленные прямо ему в лицо. Человек пятнадцать опричников стояли полукругом с бластерами наготове. Позади них виднелись красные кафтаны стрельцов.

Опричниками командовал…

Мвари! Значит, его — тоже…

— Попрошу не дергаться, ребята. Подозрение — всего лишь подозрение. Проверим и отпустим. А дернетесь — пристрелим.

Сказав это, Мвари подмигнул Василию. И Василий неожиданно успокоился. Он не мог представить себе блида, который умеет подмигивать.

Уголком рта Василий шепнул Пурдзану по-турецки:

— Пур, это цирк. Тихо.

Пурдзан тоже успокоился.

Арестованных наспех обыскали. Забрали пулевые пистолеты и блидовские бластеры, у Хафизуллы отняли арбалет. Измаилитские кинжалы остались на своих укромных местах, так же, как и кинжалы Пурдзана.

Мвари подал знак рукой. Двойной полукруг опричников и стрельцов разомкнулся, образуя коридор, на дальнем конце которого громоздился пассажирский фургон с замазанными краской окнами. Задняя дверца фургона была открыта, на мостовую опущена стальная лесенка.

— Куда повезете? Секрет? — спросил Борис.

— Не секрет, — ответил Мвари, — на Змиуланово Поле.

— А оттуда?

— Секрет.

В дальнем конце посадочной площадки, прячась за галерами и караками, стояла небольшая фелука с мощным вооружением. По всему борту фелука была расчерчена опознавательными символами Крезидхи.

Стрельцов отпустили. Внутрь забрались арестованные, Мвари, опричный сотник и трое рядовых. За штурвалом сидел…

У Василия отвисла челюсть: за штурвалом был синий удильщик! Одежду удильщика составлял только скромный парчовый передничек, почти целиком скрытый под навалившимся брюхом. В хобот воткнута полированная деревянная палочка.

— Давай, — скомандовал Мвари.

Фелука стартовала. Все молча сидели в своих креслах. Нервничал один только опричный сотник. Когда фелука уже покинула атмосферу, он, наконец, не выдержал и обратился к Мвари:

— Господин тысяцкий, я в некотором недоумении…

— Оно и видно, — ответил Мвари и улыбнулся, сначала сотнику, а потом Василию с Хафизуллой, сидевшим напротив.

— Что видно? — не унимался сотник. Его лоб потел под тесноватой лисьей шапкой.

— Видно, что зря ты с нами полетел, Яромир.

— Арестованных должны сопровождать два офицера. А мне даже не сообщили пункт назначения. Вы сейчас-то хоть поделитесь своей тайной? Все равно же…

— Кстати, о пункте назначения, — Мвари вытянул шею, заглядывая через ряд кресел в пилотский отсек.

— Как там? Прыгать не пора? Синий нос…

— Не выйдет, — ответил удильщик, — мы попали.

— Куда попали? — забеспокоился Мвари.

— Две галеры и один карак. Не отстреляемся.

— Чьи?

— По знакам — пустые. А по связи — вот.

И удильщик передал изображение со своего экрана связи на экран в салоне. С экрана мрачно глядел лысоватый толстый сатир.

Удильщик склонился к микрофону.

— Ну, чего хотел?

— Просветят вас светлые рджалы, поддержат темные, — произнес сатир с жестким акцентом, — а я помогу и тем и другим. Вы везете двух наших офицеров. Курпан дир-зигунов Пурдзан из семьи Джара и курпан дир-зигунов Василий Гирей должны вернуться на действительную службу в подчинение Совета Зигунов Приапа. Если хотят.

— А если не хотят? — оживился Мвари.

— Не хотят — пусть Мекрджал их сожрет. Приап — свободная планета. И богатая. Приап заботится о своих. И только.

Мвари повернулся к Пурдзану.

— Как, Пур?

Пурдзан встал, выбрался в проход между креслами, случайно наступив Василию на ногу.

— Прости, курпан-баши. И ты прости, шейх. Все-таки… Ну…

— Выдвигай трубу, — скомандовал Мвари. Потом поглядел на Василия.

— А ты?

— А зачем? — пожал плечами Василий, — Пур пошел служить Родине. А я — янычар.

— Так нет же больше янычаров, курпан-баши! Пойдем со мной.

Василий взял мохнатую лапу Пурдзана обеими руками, крепко сжал.

— Прощай, Пур.

— Прощай, курпан-баши. Хорошо воевали.

— Эй, эй… — Мвари потеребил себя за рукава. Ухмыльнулся.

— Зря вы так, ребята. Ты иди, Пур. Мы с эмиром дальше полетим, но я тебя еще найду. Ты заметил, кругом все стало слишком… «призрачно»? Дел у нас по горло. И у тебя. Рано прощаться, понял? А пока иди, служи у своих зигунов.

— Так точно, шейх! Аллах акбар! — весело оскалился Пурдзан. И ушел.

Удильщик принялся готовить фелуку для прыжка. Сотник помотал головой, отфыркиваясь, словно после купания.

— Я вижу, господин тысяцкий, что вы хорошо знаете арестованных. И почему вы — «шейх»? Господа рядовые, — сотник обернулся к остальным опричникам, — прошу вас засвидетельствовать позже, что я действовал по закону и ради интересов Новгородского Княжества. Тысяцкий Мвари! Именем князя я требую, чтобы вы назвали конечный пункт полета! Или…

Сотник осекся, увидев в руке у Мвари пистолет, отнятый у Бориса. Мвари нажал на курок. Во лбу сотника, выделяясь среди крупных капель пота, появилась темно-красная дырочка. Тело неловко рухнуло в проход.

— Прилетел, дурилка, — сказал Мвари, осматривая пистолет. Потом протянул пистолет Борису.

— Твой? Хороший. Никогда таких не видел. Держи, чего пялишься? Да, и вы, ребята, держите ваши пушки.

Василий, пряча в кобуру бластер, с опаской оглянулся на опричников.

— Свои, свои, не волнуйся, эмир, — успокоил Василия Мвари, — из чужих только сотник увязался. Ну, его носатые съедят, верно, Йоцра?

— Са-Паси уже пили Цир-Цир, когда твои предки жрали друг друга, безносый, — весело ответил удильщик.

— Простите, шейх…

Хафизулла поудобнее пристроил арбалет за пазухой, мягко улыбнулся.

— Простите, но этот сотник по-своему прав. Куда мы летим?