Мальтийская звезда - Дебора Джонс

И внезапно она поняла, что она и есть ведьма. Стоит только вспомнить ее ненависть к Иврену. Может ли женщина – обычная женщина – так ненавидеть невинного ребенка?

И она снова почувствовала, закутывая мужа в простыню и обнимая его, что никогда, никогда не была столь одинокой и отстраненной от всех, как сейчас.

Что-то произошло, и Северин чувствовал это. Он это почувствовал через поцелуй, которым наградила его Аликс. Она как будто говорила: ты можешь распоряжаться моим телом, но не моей душой. Она была сейчас такой же, как в первые дни их брака. Но затем, начиная с их ссоры по поводу вещей, которые она стиралась увезти из Мерсье, и особенно после того, как она танцевала тарантеллу, она изменилась. Она снова стала той девушкой, которую он однажды мельком увидел в Париже.

Сейчас она стала другой. Она стала скрытной.

Он знал это так же точно, как знал свое имя и свое дело. Что-то случилось за то время, пока он был в Бари, но она не рассказала ему об этом. И ему не удалось вызвать ее на откровенность, хотя он пытался это сделать, задавая ей простые вопросы, например, с кем она виделась и что делала, пока его не было.

Аликс никого не видела. Она никуда не ходила.

– Но Урбано говорил мне, что лорд Висконти собирался остановиться в палаццо. Разве ты не видела его? Ты всегда ужинала одна?

Она заверила его, что действительно каждый вечер ужинала одна в своей комнате, так как леди Барбара уехала с детьми на море.

Странно.

Северин решил не настаивать. Хорошо уже то, что она сидела в палаццо, а не бродила одна по шумным улицам Рима. К тому же к обычным для лета болезням и разбойникам на каждом углу добавились еще и опасности войны. На этот раз вся эта каша была заварена Францией, но, как это часто случалось и в прошлом, одной искры оказалось достаточно, чтобы пламя войны охватило и Рим.

– Ланселот де Гини исчез, – поведал ей Северин, когда они ночью лежали в постели, тесно прижавшись друг к другу. – Я получил известие от герцога Бургундского.

Он почувствовал, как жена напряглась, но когда она заговорила, ее голос был тихим и спокойным:

– Иврен в безопасности?

– Я об этом ничего не знаю. Но мне кажется, что у рыцаря де Гини сейчас другие интересы, за пределами замка Мерсье.

– Ты думаешь, он замышляет предательство?

– Так думает герцог. Он направил людей по следам своего братца. Но его не нашли. Монахи у гробницы святого Бернара вот уже несколько месяцев его не видели. Он слишком хитер и осторожен. Наверняка король предложил ему более высокий пост, и Ланселот решил пойти на предательство. Меня это нисколько не удивляет.

– Я помню тот день, когда впервые увидела его, – вздохнула Аликс. – Это было в ночь смерти Робера, в ту ночь, когда Ланселот его убил. Я тогда этого не почувствовала, так как была очень напугана. Мне было слишком больно. Но потом я не раз вспоминала, как Ланселот де Гини говорил о своем брате. Он говорил о нем с тоской, с болью. Словно он пытался понять, почему герцог, у которого есть все, не может дать ему в собственность землю, которую он захватил.

– Если он действительно присоединится к армии короля, значит, он предаст не только своего брата, но и Бургундию.

– Однако я не перестаю думать, – начала Аликс, – что если только… но, впрочем, сейчас глупо думать о таких вещах. Спи. Завтра у нас будет достаточно времени, чтобы поговорить.

Перед тем как спросить, Аликс выждала, когда дыхание Северина станет ровным:

– Что ты знаешь об Арканджело Конти?

Северин уже почти спал, поэтому голос его был глухим:

– Он был кардиналом в Риме – сейчас вспомню – почти тридцать лет назад. Я слышал, что его изуродовали и смотреть на него страшно. Говорят, его семья настояла на том, чтобы он принял духовный сан во избежание нежелательной женитьбы. Он осторожно прокладывал себе путь в запутанных интригах Ватикана и поднялся до ранга кардинала, снискав любовь простых людей. Многие считали его святым. Со временем он стал таким же могущественным, как Кола да Риенцо.

– Ты знаешь, как он умер? – тихо спросила Аликс.

– Его убил Бельден Арнонкур. – Сейчас Северин совсем проснулся и повернулся к Аликс. – Это случилось недалеко отсюда. Конти был богатым человеком и владел одним из самых больших палаццо. А почему ты спрашиваешь?

На его вопрос Аликс ответила вопросом:

– Он был как-нибудь связан с лордом Висконти?

– Они были друзьями. Джан Галеаццо, по слухам, поддерживал Конти, хотя никто не знал почему. Висконти аристократ, а Конти приобрел свою славу благодаря поддержке плебеев. Именно лорд Висконти опознал тело Конти и организовал ему достойные похороны. Меч Бельдена сразил его, но его тело было жутко обезображено и почти неузнаваемо, так как обгорело во время случайного пожара, который уничтожил большую часть его палаццо. Мой отец говорил, что вполне естественно, что Висконти ему помог. Он всегда был непримирим к своим врагам и лоялен к друзьям. А Конти был ему другом.

– Но как Висконти удалось его опознать?

– Через ювелирное украшение, я полагаю. Да, именно так: он узнал его тело по какому-то предмету, который был на нем. Возможно, это было кардинальское кольцо или какое-то другое отличие его сана.

«Или мальтийская звезда».

– А ты уверен в том, что он умер? Ты уверен, что Бельден Арнонкур его убил?

– Абсолютно уверен, – ответил Северин, целуя Аликс в лоб. – Когда я был мальчиком, мой отец часто рассказывал мне эту историю.

Однако Аликс не была в этом уверена, и сомнения заставили ее подняться с постели задолго до рассвета. Ей хотелось думать, что человек, которого она встретила, – человек, который называл себя Арканджело Конти, был самозванцем. Она подумала о рыцаре де Гини и тех угрозах, которые он посылал ей и Северину. Просто невозможно, чтобы за всем этим стоял сэр Ланселот.

Но человек, с которым она говорила, слишком много о ней знал. Она не верила, что даже такой хитрый и коварный человек, как Гини, смог бы сложить воедино отрывочные рассказы о ней с такой легкостью, с какой это делал человек, излучавший серебряный свет. Он знал даже о вспышке силы, которая пронзила ее на турнирном поле. Он знал, что именно ее мать отдала ей мальтийскую звезду.

Рассказы о бабушке и прабабушке могут быть выдумкой, но как можно выдумать то, что она носила глубоко в сердце? Аликс помнила некоторые эпизоды из своего детства. Она помнила, как шептались и указывали на них пальцем люди, когда они с матерью шли по улицам Буды. Некоторые из них даже скрещивали пальцы в древнем знаке против сглаза. Может ли быть правдой то, о чем незнакомец ей рассказал? Правда ли, что она ведьма? Может ли она быть Магдаленой?