Предатель. Цена ошибки (СИ) - Кучер Ая

Чудом, не иначе.

А ещё в этом диком графике затесалось следствие против отца. Я таскаюсь на допросы, передаю дела. Меня то пытаются подвести под соучастника, то под жертву.

Плевать.

Главное – что я предвижу итог. Без ошибок и просчетов. Отец не выйдет ни при каком раскладе. За решёткой проведёт остаток жизни. Наблюдая как его империя к чертям горит.

Потому что не стоит угрожать той, кого я люблю.

– Мои ребята раскопали последние детали, – делится Артём, крутится в кресле. – Передал всё следаку, проследил, чтоб подшили к делу. Через знакомого слежу за посетителями Аслана. Никто к нему не приходит, кроме адвоката.

– Опять новый? – адвокаты отца сменялись с чудовищной скоростью. Никто не хотел браться за такой случай.

– Новый.

– Ясно. Спасибо, Тём.

– Неужели я дожил до этого дня? Сам Юсупов снизошел до благодарности.

– Не паясничай. Ты ведь знаешь, насколько я тебе благодарен, да?

– Плюс-минус.

Артём ржёт, подкидывая мою визитницу в воздух. Не попрекает тем, что я не доверял. Сомневался. Понимал, что доверять нельзя никому, слишком большие риски.

Теперь жалею, что сомневался в нём.

О многом жалею.

– Но ты мне должен, – друг усмехается. – Сегодня начнешь расплачиваться. Свалим куда-то отдохнуть? Мне надо прочистить голову.

– Сегодня не могу. Я к Лизе еду, – бросаю взгляд на часы. – Надо выезжать скоро. Но, – прикидываю, внимательно рассматривая друга. – Могу остаться, есть часа два. Поговорим.

– Забудь, – отмахивается. – Лети к Лизке, привет передавай.

– Уверен? Ты в последнее время выглядишь загруженным.

– Дём, ты меня сейчас отстойным другом делаешь. Потому что будь у меня выбор поболтать с тобой или к девчонке тащиться – я бы не тебя выбрал.

– К определенной девчонке?

– Кто знает…

Рязанов темнит, но я не лезу. Расскажет когда захочет. Или когда я его к стенке прижму, поняв, что друг вляпался в какую-то муть. Но сейчас я сворачиваю все дела, откладывая на понедельник.

А сам прыгаю в машину и мчусь к своей девочке. Нарушаю скоростной режим, торможу лишь возле здания, где должны встретиться с Лизой.

Всё для того, чтобы найти её в слезах.

– Демид, – шмыгает носом, заметив меня. – Ты уже приехал?

– Что тебя расстроило? – прижимаю к себе, внимательно рассматриваю.

Беспокойство никуда не девается. Постоянно со мной. Страх, что я своими действиями принес Лизе непоправимый вред. И в какой-то момент по мне лупанет расплатой.

Всё нарастает, когда понимаю, что Лиза вышла из больницы. Почему мне не сказала? Не могу вырубить желание знать всё, контролировать. Понимать, что даже если девушке стало плохо – я найду способ помочь.

– Я, – горький всхлип. – Ненавижу, – ещё один вздох. – Гормоны.

– Гормоны? – хмыкаю, тупая улыбка лезет на лицо. – Остро реагируешь на всё?

– Да. Я просто… Я превращаюсь в пороховую бочку, которая постоянно плачет.

– Это ведь нормально, – поглаживаю её по спине, губами прикасаюсь к виску. – Ничего страшного, все беременные… Ауч.

Усмехаюсь, когда девушка щиплет меня за бок. Ощутимо сильно. Пыхтит, стараясь причинить побольше боли. Я позволяю.

– Я знаю всё про беременных! – шипит недовольно. – Я знаю про гормоны. Я понимаю, как это всё происходит. И это убивает!

– То, что ты знаешь?

– Да! Я умная образованная девушка. Я хирург! А превращаюсь в какую-то истеричку. Я не хочу быть плаксой. Я хочу быть собранной и спокойной. А не рыдать, потому что мне подарили цветочек.

Только сейчас замечаю, как девушка сжимает в пальцах желтый одуванчик. Мелкий и потрепанный, но Лиза держит так, словно это главное сокровище.

– Мне Иля подарил, – объясняет, вытирая лицо. – Это сын моей подруги, ему два. И он чертовски милый. Я, наверное, смутила малыша. Он подарил, а я начала плакать. Ненавижу гормоны.

– Я уже понял.

Стараюсь говорить мягко. Черт, я теперь совершенно не знаю, как вести себя с Лизой. Не только из-за прошлого. Просто она кажется невероятно хрупкой и ранимой в этот момент.

Я всегда знал, что моя жена – невероятно сильная стальная девочка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А теперь…

Наверное, это жуткое её раздражает. Раньше она куда проще реагировала на всё, большая часть проблем отскакивала от её брони.

Никаких сомнений или двойных эмоций. В девяноста пяти процентах Лиза знала, чего именно она хочет и как реагировать. В остальных пяти… Знала, но боялась признаться.

– А от меня цветы не принимаешь, – позволяю себе шпильку, открывая для девушки дверь машины. – Или нужно было одуванчики дарить?

– Нужно быть милым двухлетним мальчиком, – парирует, стараясь пристегнуться. Помогаю ей с ремнем. – Я смотрю на Ильдара и хочу себе такого сына. А потом вижу девочек на детских площадках… И хочу девочку. Почему нельзя сразу двойняшек, а?

– Жизнь несправедлива.

Я обхожу машину, усаживаюсь на водительское кресло. У нас не было договоренности куда мы поедем сегодня. Каждый раз – сплошной экспромтом.

Лиза вдруг притихает, смотрит в окно. Мнет край платья, явно про что-то хочет спросить. Но после встряхивает головой, явно откидывая вопрос. Едем в тишине.

– Расскажешь, почему была в больнице? – начинаю аккуратно. Боюсь передавить. – Обычное обследование?

– А, это не я. Аля – моя подруга – была с сыном. Мы просто погуляли. Но… Кхм. А ты?

– Что я? Я в больницу не хожу.

– Нет. Я говорила про пол ребенка. Ты бы… Кого хотел?

– Это точно то, что я не могу решить. Я буду рад в любом случае. Тем более, что с малышом мы уже нашли общий язык. Правда?

Укладываю ладонь на живот Лизы, она не отталкивает. Только прикусывает губу, когда раздается новый толчок. Это непередаваемое ощущение.

Ребёнок пинается…

У меня словно сердце перестает работать, тормозит. Лишь толчки малыша заставляют жить дальше. Будто разряды по крови проходят.

Лиза накрывает мою ладонь своей, мягко поглаживает. Выглядит беззаботной. Почти… моей. Но стоит отвернуться на секунду, как она снова олицетворяет собой вселенскую печаль.

– Давай договоримся, – предлагаю. – Как только тебя что-то беспокоит – ты сразу рассказываешь мне. А я решаю. И никаких проблем.

– На улице были студенты, и я увидела… Я теперь, – вздох. – Хочу… - жмурится, сдерживая эмоции. – Беляш.

– Черт, Лиза, – некрасиво смеяться, но сейчас девушка создает трагедию из ничего. – Это вообще не проблема. Сейчас заедем и где-то купим.

– Нет! Они непонятно из чего сделаны. Я его съем и умру… А я не хочу умирать, я хочу…

– Беляш, я понял.

– Не смейся надо мной.

– И не думал.

Обещаю, хотя внутри всё дрожит от смеха. Никогда ещё не видел Лизу такой. Она превращается в капризного ребенка, а мне хочется все желания исполнять в тот же миг.

Девочка моя, за то, как я с тобой поступил – я тебе всё достану. Только скажи, что тебе нужно? Сердце могу вырвать из грудной клетки, просто так отдам, оно всё равно не мне принадлежит. А хочешь, весь мир брошу к твоим ногам?

И эти треклятые вредные беляши тебе достану.

Даже если придётся приготовить их самому.

И я готовлю. Мы заезжаем в продуктовый магазин, Лиза придирчиво выбирает каждый ингредиент. А после я обустраиваюсь её на кухне, пытаясь разобраться с рецептом.

Люди в интернете – лжецы. В «простом» рецепте нет ничего простого. Или это просто я совершенно не умею готовить. Мой максимум – пару простых блюд, которые я научился готовить во время брака.

– Ты уверен, что нужно столько муки? – девушка поднимается со стула, внимательно следит за мной. – И совсем на чучуть в масло опускай, мне нельзя слишком жирное.

– Лиз…

– И можешь помельче нарезать мясо? – подходит ближе, заглядывает через моё плечо. – И без лука, мне от него плохо.

– Хорошо.

– И не забудь…

Разворачиваюсь, не выдерживая. Взгляд девушки блестит, но она серьезна. Действительно переживает, чтобы я приготовил всё так, как нужно. Но понимаю, что где-то налажаю, если Лиза продолжит говорить под руку.