Лицо врага: Окно первое (СИ) - Ингверь Елена "Пыльц"

— Мы тоже спасаем страну, а вы…

— Вот именно. Мы спасаем свои страны. Вот только ваша уже семьсот лет оккупирует нашу. Вы можете говорить что угодно. Царь Волот тоже говорил, что даст нам независимость. Евидей Третий ещё говорил, а до него — Хельгия Великолепная. А до неё ещё был Ильян Седьмой. С нас хватит. Мы вам больше не верим.

Ну ничего себе претензии! Волот Волотом, но если вспомнить остальные прецеденты, то кто ещё кому чего не дал, а особенно — житья!

— Ну так когда это было! Двести лет назад, двести пятьдесят, четыреста и, извините, семьсот! А этот ваш Волот…

— Заткнитесь оба, — сказал Юлий. — Мешаете сосредоточиться. Виян, извини, но без этого гада никак не получится. Тут ещё девушки какие-то из Отрядов бродят, мы ради вас временно объединились.

— Серьёзно?!

— Я, — он очень внимательно посмотрел на Холосотского, — всё же не настолько отбитый, насколько тебе хотелось бы.

— Ты больной.

— Кстати, — невозмутимо продолжил Юлий, — тут ещё где-то принц тен Ивитируан вроде как должен обретаться. Не знаете, куда его дели?

— Нет, — вздохнул Теан. — Упоминали, что в какой-то из дальних башен, но я даже не понял, что они имели в виду.

— Зато я понял. Твою ж мать.

— Да на койон тебе? — снова встрял Холосотский.

— Мне — и даром не нужен. Но наши красавицы без него не уйдут, так что придётся искать и вытаскивать. Заткнитесь и не мешайте, раз помочь не можете.

Они одарили друг друга неприязненными взглядами, но всё же временно заткнулись.

Я наконец-то вспомнила Вияна Холосотского — вернее, плакаты с его неприглядной мордой и жирной надписью «разыскивается». К его поискам года три назад подключили чуть ли не армию, а за сведения о нём назначили такую награду, что ещё месяца три разговоры только о нём и шли. Его участие было доказано в организации двадцати восьми терактов, и по официальным данным от его рук погибло не менее четырёхсот человек, из которых большинство было случайными жертвами, просто оказавшимися там, где террористы хотели подорвать чью-то карету и разворотили взрывом половину улицы, обрушили ратушу ради одного чиновника или раскинули сеть, убивающую любого мага при попытке телепорта сквозь неё, и поймали так кого угодно, но только не объект покушения. Ажиотаж по поводу его поисков был давно, а потом он по слухам, бежал за границу. Вера, правда, сомневалась — может, бежал, а может, и нет. В источниках у Веры была Хеля Болотная, мой отчим и гуляющие повсеместно сплетни, и выводы она делала из суммы этих слагаемых. Одним словом, может, бежал, а может, и нет. Может, он здесь сидел всё это время. Здесь — в смысле, в Богоси. Другие теракты, может быть, устраивал, о которых мы ещё не знаем, что он там был.

Можно мы его тут оставим, а?

Нет, конечно, вряд ли Юлий совершил меньше преступлений или убил меньше народу. Но зачем-то же он решил уйти из этого Нового Престола, и ругал их методы. Да и, пообщавшись с Юлием, я никак не могла представить его берущим в заложники мирную деревню целиком, например. Теана тоже не могла. Вот и узнаем, конечно…

Да и я теперь ненамного лучше — на моём счету сорок шесть человек. Что бы там Юлий ни говорил, мол, это всё он, а я не менее виновата.

Юлий же закончил. Снизу всё ещё ничего не происходило, и ничего не было слышно. Подходить близко к люку я не рисковала.

— Не знаю уж, что ты там выплетал так старательно, — сказал Холосотский, — но Хвостьев готовит не меньшую гадость.

— Да я уж догадываюсь. Пусть попробует.

Я сплела Доверие и быстро сказала:

— На излучение же эта штука не среагирует.

Юлий Доверие развеял, повесил на люк ещё и односторонний полог тишины, чтобы мы их слышали, а они нас — нет, и сказал, обращаясь будто бы к Холосотскому:

— Теперь он может достать меня только излучением, чистым, вообще без нитей. Иначе у него, скажем так, будут проблемы. Но сначала пусть он до излучения додумается.

— Хвостьева не возьмёт, — авторитетно сообщил Теан.

В смысле — не возьмёт? Что он сможет противопоставить?

— Не возьмёт, — согласился Юлий. — С личной защитой у него всё слишком хорошо. Но проблемы доставит. Из строя, я надеюсь, выведет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Не так быстро.

— Да, надо будет добавить. Но выведет же.

С ним предпочли не спорить.

Подождав ещё немного, он снова кинул вниз гранату. Она снова налетела на чужой щит. Он хмыкнул и достал два сосущих амулета. И скрыл их невидимостью, так же, как когда мы выбирались из коробочки. Тоже кинул вниз, один за другим, а вслед за ними — гранату, а потом ещё один амулет с огненной волной.

— Чего не настроил на самоуничтожение? — снова влез Теан.

— Хвостьев же. Всё равно поймёт.

Не знаю уж, что понял Хвостьев, но на этот раз ни взрыв, ни волна в наш магический щит не ударились. Судя по крикам — достигли цели. Судя по раздавшемуся следом мату — цели были достигнуты не все.

И после этого в наш щит полетело что-то сложное, заковыристо и мне незнакомое. Щит Юлий хотел было убрать, но не успел, и оно… утянуло щит за собой, превратив его в часть атакующей структуры, и следом точно так же вобрало в себя невидимость. И влетело в последнее плетение Юлия. И развеялось.

Наступила тишина.

— Я что, — неверяще спросил он, — самого Хвостьева… того?

Я всё-таки подошла к краю люка, присела на корточки, но внизу были видны только обгоревшие трупы, от которых я предпочла отойти побыстрее.

— Не думаю, — сказал Теан. — Скорее всего, он без сознания.

— Пойди проверь, — добавил Холосотский. — Добей, если жив, и обыщи.

— Лучше возьми в заложники, он ещё пригодится.

— Но обыщи обязательно.

— Он же не тайный советник, — неуверенно ответил Юлий, явно не желая лезть в дыру, в которой в любой момент могут появиться враги.

— А откуда ты знаешь?

— А на кой ему это?

Хорошее алиби, ничего не скажешь.

— Ну, вдруг мы о нём многого не знаем?

Юлий тяжело вздохнул, быстро сплёл себе невидимость и полез в люк.

И тут же как ошпаренный заскочил обратно, на ходу восстанавливая невидимость магии убивающего плетения.

— Вашу ж мать, там уже Марская с Хейгорёвой!

— А ещё кто? — невозмутимо поинтересовался Холосотский.

— Златогоров и орава местных выродков.

— Они поняли, что произошло? — спросил Теан.

— Не знаю. Полог тишины навесили. Марская навесила. Твою ж мать, она и невидимость навесила! И щит. Антимагический. Вот как у неё так быстро и легко всё получается?!

— Ну, чтоб тебя, это ж Марская.

— А что не так с… Марской? — вдруг раздался очень тихий голос сзади.

Все повернулись туда. Тот несчастный, про которого мне ещё хотелось спросить, жив ли он, поднял голову и устало, но ясно смотрел на нас.

— Да бред какой-то. Дама по документам вообще никто, чуть ли не бездомная без образования, а колдует как дышит, однозначно архимагистр. Но реального её уровня я не знаю.

— Ты что, её документы видел?

— Я не видел. Но Львида — видела!

— А жопу царя она не видела? Мало ли что она наплетёт тебе!

— А ну тихо, по-человечески же прошу! — не выдержал Юлий. — Это вы тут в стены влипли и вам скучно, а мне ещё вас всех вытаскивать надо. Одному!

— Ну ладно, — миролюбива отозвался Холосотский. Просидел молча буквально несколько секунд. — Кстати, а как вас зовут? Я, честно, думал, труп валяется. — Обратился он к неожиданно проснувшемуся типу.

Сама тактичность.

Тип уже снова начал походить на труп, но на вопрос ответил:

— Ксатей Арнальский. Я тоже о себе так думал.

— Кто? — переспросил Теан. Кажется, это имя ему ничего не сказало.

А мне вот сказало. Отчим когда-то в моём детстве, рассказывая маме и немножко мне о гражданской войне, про него говорил восхищённо, но с трудом удерживаясь от мата. Он когда-то был поражён тем, что обычный министр транспорта оказался способен доставить чуть ли не больше проблем, чем вся стража и вся армия царя Веденея. Общегражданскую сеть телепорт-станций восстановить так и не смогли — сначала денег не было, а потом это дело забросили. И дорог у нас с тех пор тоже не появилось.