Монета встанет на ребро - Светлана Нергина

– Ладно, заканчиваем на сегодня. А то, гляжу, тебя уже ноги не держат, – проницательно заметил мечник и строго добавил: – А сейчас – иди спать.

– Ага, – машинально согласилась я, бессмысленно пытаясь поплотнее запахнуться в плащ, хотя и без того было жарко.

– Не «ага», Иньярра! – одернул Галирад. – Спать, а не как всегда!

– Ага, – уже с усталой улыбкой на губах повторила я. – Доброй ночи.

Мечник еще раз внимательно на меня посмотрел, прикидывая, сумею ли я вообще сегодня подняться с этой земли, задумчиво хмыкнул и коротко кивнул головой на прощание, беззвучно разворачиваясь и уходя в ночь.

Звезды стеклянно белели между рваными клочьями рыжеватых облаков, от леса, стоявшего темной стеной в десяти локтях левее, интуитивно веяло сыростью и теплом.

Над головой захлопали черные крылья, и Велир привычно опустился на плечо. Я с хитрой усмешкой повернула голову и заглянула в зеленые, вопреки всякой логике, птичьи глаза:

– Ну что, Велир, снова бесстыже нарушаем все существующие и половину несуществующих заповедей?..

Ворон стыдливо спрятал голову под крыло и ехидно раскаркался.

– Значит, единогласно, – задумчиво заключила я, поднимаясь с холодеющей земли.

Шумная корчма после половины версты темного, призрачно-зыбкого леса, обнимающего со всех сторон зловещими ветвистыми тенями, казалась уже единственным оплотом дерзкого света и хохота в этом мире. Я, облегченно выдохнув (ибо вторую часть пути шла уже чисто интуитивно, уверенная в том, что напрочь заблудилась) и зябко передернув плечами – весенние ночи бодрили, – торопливо толкнула дубовую дверь. Над головой тонко тренькнул колокольчик, но на него никто и не обратил внимания, ибо разобрать что-либо во всем этом шуме, гаме и пьяных воплях было довольно сложно.

Велир злобно щелкнул клювом, попав в чью-то наглую руку, по неведомой причине решившую, что меня можно бесцеремонно хватать за плечи. Я тут же развернулась и добавила уже от себя лично, резко выбросив пальцы в ударной Рюргена. Нахал тотчас загнулся, скрючившись пополам и по инерции откатившись на несколько шагов назад. Инцидент особого внимания не привлек: половина студентов Храма большую часть свободного времени проводили именно в «Волчьем стоне», распуская пьяные сопли на тему «как плохо жить» и требуя, чтобы их пожалели. И неизменно находились добросердечные личности, действительно готовые пожалеть жертву собственной бесхарактерности.

Я подошла к стойке, деловито просмотрела меню, заказала себе кубок красного вина и кусок хорошо прожаренного мяса и ленивым взглядом окинула зал. Шумная компания студентов угнездилась в углу, наверняка без спроса сдвинув сразу три стола, посредине комнаты на спор танцевал стриптиз какой-то парень, причем его «мощные» бицепсы лично меня ни на что не вдохновили. У темного, распахнутого настежь, но не спасающего от духоты окна, свободно откинувшись на спинку стула и забросив ноги на соседний, восседал Фрель, поймавший мой рассеянный взгляд и тут же кивнувший на свободное место рядом.

Я пожала плечами, поняла, что других незанятых мест в корчме нет, и решила, что от меня не убудет.

– Ночь добрая, – с хищной улыбкой на губах поздоровалась я, непринужденно усаживаясь рядом с пиратом.

– Добрая, – усмехнулся он. – А ты, я вижу, спать по ночам привычки не имеешь?

– Что ты! – возмутилась я. – Я с воспаленными, красными от бессонницы глазами летаю над Новью и злорадно вою, прикидывая, кого бы мне загрызть в этот раз!

– Я так и понял, – с такой непроницаемо серьезной физиономией подтвердил Фрель, что я, не выдержав, рассмеялась. Пират довольно, словно пригревшийся волк, прищурился и как-то искоса на меня глянул: – Эх, и кто ж ты все-таки такая, а?

…По-моему, мы сегодня это уже проходили…

– Инь-яр-ра, – медленно, почти по слогам ответила я и, хитро прищурившись, доверительно сообщила: – Знаешь, повторение одного и того же действия с ожиданием иного результата – первый признак ненормальности.

– А какой нормальный пират пошел бы ночью в корчму, где до кворра и больше ненавидящих его людей? – не растерявшись, парировал он.

– Зачтено, – кивнула я. – Еще острословие предвидится?

– Сколько угодно! – обнадежил меня Фрель и задумчиво продолжил: – Значит, чародейка…

– Ведьма, – привычно скривившись, поправила я.

– Ну ведьма, – согласился пират, явно не видя особой разницы. Я в объяснители набиваться не стала. – А живешь ты, по-видимому, в Храме?

– По-видимому, в Храме, – язвительно предположила я, с удовлетворением отметив, что корчмарь пробирается сквозь толпу ко мне с подносом. На оном вольготно распластался шикарный кусок хорошо прожаренного мяса, оплетенная бутыль с багровым вином и резной кубок.

– Так ты студентка? – докапывался пират, злорадно следя, как я даже не знаю, с какой стороны мне подступиться к мясу. Ситуация из разряда «в какой руке джентльмен должен держать вилку, если в левой у него котлета?». Впрочем, уж лучше так, ибо, когда есть нечего, то все равно, в какой руке вилка и нож.

– А что, похоже? – иронично отозвалась я, кивая головой в сторону студентов, уже давно руководствующихся мантрой «если вы можете лежать, ни за что не держась, то не так уж вы и пьяны!».

– Не очень, – согласился пират. – А что ж ты тогда в Храме делаешь?

Я честно задумалась и с отвращением объяснила сквозь первый сочный кусок мяса:

– Гублю лучшие годы жизни!

Фрель честно попытался скрыть смех за кашлем, но не преуспел. И, решив переменить тему, поднял свой фужер с ликером:

– Что ж, твое здоровье!

Я скептически скривилась, но вино все же пригубила и тут же с совсем уж перекошенной физиономией отставила кубок куда подальше, зарекшись брать его еще раз.

– Ты чего? – удивился Фрель, без смущения стаскивая с моей тарелки кусочек мяса и невозмутимо кладя себе в рот. – В вине – истина!

– В вине – истина, – согласилась я. – В пиве – сила. В воде – микробы. Кому что больше нравится. Просто настолько паленого вина я ни разу в своей жизни не пила!

Пират слегка нахмурился, протянул руку за моим кубком, слегка поболтал, подозрительно принюхался и, осторожно сделав маленький глоток, сразу же сплюнул дивный напиток в салфетку.

– Дрянь какая!..

– А я так и сказала, – флегматично отозвалась я, почти физически ощущая, как давит на плечи усталость и желание завалиться в кровать.

Флибустьер недовольно заоглядывался по сторонам, явно собираясь высказать корчмарю все, что он думает о его гостеприимном заведении в общем и об этом вине в частности, причем в глубоко нецензурной форме, но я успокаивающе положила руку ему на плечо:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});