Быть собой (СИ) - "Sleepy Xoma"

Они как раз оседлали третью лошадь, когда появился Димарох.

— А как мы будем покидать город? — спросил актер, выглядящий совершенно потерянным и сбитым с толка.

— Я же сказал, через восточные ворота.

— А потом?

— Попробуем прорваться на север. — Решение родилось само собой, но Трегоран уже понимал, что оно — верное. — На востоке есть лес, там можно будет спрятаться если что. А потом отправимся куда-нибудь в Степь и постараемся затеряться в ней.

Он вскочил на скакуна.

— Быстрее, чего вы ждете?

Димарох тяжело вздохнул, но было видно, что он согласен с юношей. Актер, хоть и умел скрывать свои мысли, боялся до глубины души. Лишь Итриада морщилась точно от зубной боли. Бесстрашная девушка явно полагала, что в данный момент они совершают нечто бесчестное, однако клятва, данная Трегорану, заставила ее последовать за человеком, спасшим жизнь и даровавшим свободу.

Совсем скоро они мчались по городским улочкам, расшвыривая в стороны мечущихся людей. Никто не пытался остановить всадников и узнать, куда это те так торопятся. Паника охватила Батерию, точно пожар. Впрочем, пламя также не заставило себя долго ждать — с той стороны, где император проделал проломы, в воздух уже вздымались алые языки, и слышались страшные вопли.

Трегоран зажмурился, а перед глазами невольно встали картины из далекого детства. Такие же крики, такой же охваченный огнем город, такие же легионы фарийцев, деловито грабящих, насилующих и убивающих.

Правда, в тот раз они обошлись без помощи своего непобедимого божества.

«Что же заставило императора на сей раз лично возглавить армию?» — подумал он, но развить эту мысль не смог — они выскочил на предвратную площадь, и замерли, ошарашено глядя на сражение, развернувшееся здесь. Ворота были распахнуты настежь, и немногочисленные защитники из последних сил отбивались от наступающих имперских воинов.

— Похоже, кто-то еще захотел спастись бегством, — заметил Димарох, хватаясь за лук.

Итриада издала страшный клич и, выхватив меч, бросилась в самую гущу сражения, плотно обхватив бока коня своими длинными и стройными ногами. Она рубила направо и налево, змеей извиваясь на конском крупе, и каждый удар девушки разил противников, находя дорожку в сочленениях доспехов. Димарох поддержал ее стрелами, за несколько ударов сердца прикончив троих.

Однако этого было совершенно недостаточно и Трегоран, чье горло в один момент пересохло, нашел-таки в себе силы помощь товарищам.

Думать спокойно он не мог, зато тело в очередной раз не подвело. Вбитые Маркацием знания засели накрепко, и руки юноши сами собой сложились в простой знак огня, усилив его тремя сложным печатями, а губы в это время прошептали формулу.

Десятки небольших огненных шариков устремились в фарийцев, минуя атериадцев, но лишь третья их часть долетела до цели. Остальные же развеялись в воздухе, не причинив никому вреда.

Юноша тотчас же увидел того, кто ослабил его заклинание — возле самих ворот стоял высокий седовласый мужчина с гордым и надменным выражением лица. Он был одет в роскошную тогу, украшенную алым и небесно-голубым. Цветами имперских чародеев.

Каким-то шестым чувством Трегоран понял, что сейчас произойдет, и воздвиг воздушный щит прямо перед собой. Это было правильным решением, потому что мгновение спустя в него врезалась молния.

Заклинание справилось без проблем, а вот с лошадью все дела обстояли куда хуже — животное испугалось и встало на дыбы, сбросив незадачливого седока. Трегоран рухнул на камни, больно ударившись спиной, и на миг потерял концентрацию.

Маг этого и ждал, напав на него ослабляющим заклятьем, которое опутало молодого человека, словно паутина, вытягивая из того все силы.

«Живым хочет взять», — эта мысль вызвала у юноши самую настоящую панику и тот, дико заорав, попытался освободиться, но чем больше он трепыхался, тем хуже становилось.

Спасла положение Итриада. Девушка пробилась прямо к магу и, не раздумывая, бросилась на него. Кажется, чароплет не ожидал, что легионеры пропустят к нему хоть одного врага, а потому растерялся и не нашел ничего лучше, чем отшвырнуть юную воительницу от себя воздушным кулаком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Та отлетела, точно пушинка, и ударилась спиной и головой об основание сторожевой надвратной башни, закричала и обмякла. Но она сделала главное — выиграла время, и дала Трегорану немного прийти в себя. Он вспомнил нужную формулу. И вот тут-то и ему пришлось тяжелее всего — заклинание требовало активной работы руками, а пошевелиться юноша как раз и не мог. А значит, творить чары придется мысленно.

Трегоран сам не понял, каким образом он умудрился очистить свое сознание от лишнего: от панических воплей, ненужных мыслей, даже страх остался где-то на периферии. Юноша просто как будто бы на миг вышел из своего тела, чтобы сотворить волшбу, а его чудесная память услужливо восстановила нужную последовательность слов и пассов.

Незримые путы распались, а Трегоран, метнувшись в сторону на случай, если маг или кто-то из легионеров решит швырнуть в него чем-то плохим, бросил в имперца огненный шар.

Тот играючи отбил его, и контратаковал.

Юноша осознал, что это может продолжаться до бесконечности долго.

«А времени почти не осталось», — напомнил он себе. — «Ну же, трус, думай!»

Решение пришло, само собой.

«А почему нет? Хуже точно не станет?»

И юноша ударил имперского мага тем единственным боевым заклинанием духа, которое знал. Он думал, что противник с легкостью отобьет его, но произошло невероятное — ноги мага подкосились, рот исказился от боли, а затем он рухнул на землю. С остановившимся сердцем.

Времени поражаться, увы, не осталось. Трегоран принялся таким же способом выкашивать ряды нападавших, пробивая путь к Итриаде.

К счастью, девушка была жива — легкий доспех и шлем спасли ее от смерти, она даже не сломала ничего. По крайней мере, Трегоран на это надеялся.

— Димарох, лошадей! — крикнул он и актер поймал их с Итриадой скакунов.

— Держи ее, — молодой маг передал девушку. — Уходим отсюда.

И они оставили Батерию, со всей прытью бросившись прочь. Их даже пытались перехватить — небольшой отряд бросился наперерез, но Трегоран, недолго думая, метнул во врагов пару некрупных огненных шаров, и они без проблем оторвались.

«Поразительно», — размышлял он. — «Сильный и опытный маг ничего не знал о том, как защитить себя от простейшего заклинания. Как такое может быть? А если бы все атериадские маги владели подобной магией?»

Этот вопрос, впрочем, был даже не риторическим, а глупым. Уж если на великую Батерию нашлось всего шесть человек, откопавших древние свитки, то о чем можно говорить? Конечно, покойный архонт мог не раскрывать Трегорану некоторых моментов, возможно, что атериадских чародеев было и больше, но все равно — добровольный отказ от столь сильного оружия против имперцев, совершенно не владеющих подобными чарами, казался странным. Хотя, конечно, магия духа не являлась совершенной школой магии. Как минимум, остановка сердца отнимала куда больше сил, нежели обычные огненные шары — юноша уже чувствовал себя измотанным — да и действовали лишь на одного противника и на короткой дистанции…

Тут он усмехнулся.

«Да, пожалуй, не так все и здорово. Но если только мы вырвемся, надо будет не забыть защитить себя и друзей от этой напасти».

И они продолжили скачку.

* * *

Богоравный Анаториан прохаживался по залу собраний во дворце Батерии. Величественное строение, очень старое и очень красивое. Оно вдохновляло и наводило на любопытные мысли о прошлом, настоящем и будущем.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

«Быть может, когда-нибудь и по моему дворцу будет ходить гордый завоеватель, пытаясь проникнуть сквозь толщи веков», — подумал он, коснувшись мраморной стены. — «Все может быть».

Анаториан тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли и вернулся к изучению отчета Цирилена Спикния. Он прочитал документ дважды, затем раздраженно бросил лист пергамента на пол.