Талискер - Миллер Лау

— Они ранены, Макпьялута? Так медленно… Орел не шевельнулся. Дункан прекрасно знал, что принц может общаться телепатически, однако на сей раз он молчал.

— Раздуй костер, Малки, — быстро проговорил Талискер. — Мне это не нравится. Пойду выясню, что случилось.

Горец бросил взгляд на Макпьялуту.

— Не ловушка ли там? Если эта птичка решила переметнуться…

Талискер уже сидел верхом на коне, подаренном Мирранон. Он обернулся на принца сидов, и наконец тот ответил ему:

— Нет. Я не предатель. По крайней мере не предатель феинов.

Дункан кивнул и послал коня в галоп.

Подъехав по грунтовой дороге, ведущей в город-крепость Сулис Мор, Талискер сразу понял, почему герои так медленно бредут по землям, принадлежавшим им двести лет назад. Они напоминали Малки — такие же ходячие трупы, призраки. Пыльная грязная одежда, запятнанная кровью давних ран, усиливала гнетущее впечатление. Увы, они не напоминали горца ни быстротой движений, ни бодростью мысли: бывшие герои двигались как в трансе, тупо глядя в никуда.

— Это они? — недоверчиво спросил Талискер.

Чаплин был мрачен. Он кивнул, потому что сил говорить у него не осталось. Полицейский поддерживал леди Уллу, которая буквально валилась с ног.

— Леди Улла? Но как…

— Не важно, Дункан. Ты можешь посадить ее на лошадь? А мы догоним… со временем.

— Значит, по Сутре бродят еще несколько призраков, — задумчиво произнес Малки.

Они сидели вокруг костра и рассказывали друг другу о своих приключениях со времени возвращения в Сутру. Пока что ни Чаплин, ни Талискер не хотели обсуждать случившееся в Эдинбурге.

Фер Криг были в таком состоянии с того момента, как Чаплин завершил «Ур Сиол» семь ночей назад. Герои ели, спали и двигались — но страшно медленно, будто находились в трансе. Говорили они редко, и то лишь короткие фразы или отдельные слова. Чаплин представил им Малки и Талискера, однако не получил ответа. Разве что взор самого высокого воина немного прояснился, когда Алессандро назвал имя Дункана.

— Это Кентигерн, — сказал полицейский. — Кентигерн Мурдох.

Их взгляды встретились. Талискеру почудилось, что он тонет, на него нахлынули чувства и знания героев. Он давно не сталкивался со своим старым врагом — ясновидением, отравлявшим жизнь в Эдинбурге, и вот оно снова взяло над ним власть.

Тьма. Кровь и огонь. Кентигерн смотрел на землю и видел шрамы, оставленные на ней за все времена. Души, попавшие в плен к кораннидам, не способные обрести покой, привязанные к земле своей ужасной смертью, бродящие среди живых, исполненные ярости и злобы… Смерть не конец всему, не освобождение, а лишь начало страдания. Кентигерн видел их двести лет, и просыпаться было тяжко. Боль от ран мучила мертвую, истерзанную плоть.

Сознание Талискера уловило отчаянный крик.

Он отпрыгнул как ужаленный.

— Господи, Чаплин, что ты наделал? Им больно…

Алессандро неожиданно побледнел.

— Да.

— Что…

— Ты испытал такое на себе.

Талискер понял, что его давний друг-враг наконец узнал правду, и она жжет его, как змеиный яд. Дункан не почувствовал ни радости, ни злорадства — только пустоту, как и прежде. Торжество справедливости? А толку?

— Значит, ты все время говорил правду. Боже мой, — прошептал Алессандро. — Пятнадцать лет…

В разговор вмешался Макпьялута:

— Что ты видел, Талискер? Что с ними не так?

Дункан объяснил.

— Значит, ни один человек, убитый кораннидами, не может обрести покой? — спросила Улла. — Моя Дом…

— Ты ведь видела ее там, верно? — Чаплин взял ее за руку.

— Да, Сандро. Я шла с ней, покуда могла. Но меня так душила печаль, что я не удивилась, почему же она там одна и где другие души.

— Значит, из них исчезает то, что помогает добраться до дома или рая — смотря куда им надо.

— Наверное, — согласился принц. — На такое способен только бог.

— Проклятый Корвус, — сплюнул Малки. — Конечно, это его рук дело.

Наступила тишина. Собравшиеся у костра скорбели о душах тех, кто никак не мог умереть.

Светало. Талискеру выпало дежурить последним, и он был на грани отчаяния. Заснуть не удавалось — стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором представали тени мертвых, крича от боли и ярости. Когда он открывал глаза, то видел очертания героев древности, лежащих рядком, как трупы. И эти люди воплощают в себе последнюю надежду феинов?.. Их появление в Сулис Море принесет лишь отчаяние. Что можно испытать, увидев таких спасителей? Только желание сдаться. План Мориаса потерпел поражение. Белая Орлица права: только боги — немногие оставшиеся — способны им помочь.

Талискер смотрел на свою звезду, изо всех сил борясь с подступающей тоской. Все согласились, что нельзя открывать правду о судьбе погибших от рук кораннидов, и чувствовали себя лжецами. Сегодня они с Малки отправлялись на поиски богини Рианнон, но на успех рассчитывать не приходилось. Опыт подсказывал, что у людей есть собственные дела, а чем от них отличаются боги? Если они живут вечно, что им за дело до того, что Корвус поиграет с феинами, как с оловянными солдатиками?

— Талискер? Не возражаешь, если я посижу рядом? — К нему подошел Чаплин. — Ожив, они не очень отличаются от камней. Тогда по крайней мере на них можно было опереться. Слушай, я…

— Забудь, — оборвал его Талискер. Ему не хотелось слышать извинений.

— Это важно, Тал… Дункан.

— Нет. Ты говоришь это не для меня, а для себя. Извинения — что-то вроде исповеди.

— Ошибаешься.

— Ты думал, что поступаешь правильно, Сандро. Я понимаю. Понимаю даже, почему ты мог ненавидеть меня из-за смерти Дианы. — Талискер тяжело вздохнул. — Это мой крест — быть единственным разумным человеком в мире, сошедшем с ума.

— В двух мирах, — поправил его Чаплин.

Они сидели в молчании, ожидая рассвет. Бледные лучи пали на землю, обещая подарить тепло, которого никогда не бывает зимой.

— Я хочу отправиться с тобой и Малки на поиски Рианнон, — неожиданно проговорил Чаплин. — Может быть, я пригожусь. Я уже видел Кернунноса. Кажется, сеаннахи владеют силой. И мне хотелось бы помочь.

— А как же наши герои?

— Их отведут в город Улла и Макпьялута. Если Рианнон окажется в силах излечить их, мы встретимся там — а учитывая, с какой скоростью они движутся, мы еще успеем попасть туда первыми.

— Можно ли верить Маку? — спросил Талискер.

— Думаю, да, хотя уверен не на все сто. Уллу он не обидит — слишком уважает ее. Но меня принц действительно не любит.

— Безупречный вкус, — ехидно заметил Талискер и, к своему удивлению, увидел разочарование на лице Чаплина. — Прости, я всего лишь шучу. Сила привычки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});