Бессмертное сердце - Эльбрус Мяус

Скинув одежду, Модрад погрузился в воду и закрыл глаза. Его губы тронула горькая усмешка, возвращая к событиям ночи. Кто бы мог подумать, что тихий и приятный ужин превратиться в убийство?! Ужин для отца стал последним. Качая головой в пустоту, он подумал, осознавая всю иронию… интуиция младшего брата оказалась права. Отцу грозила опасность, причем от собственной жены. Нет, скорее всего, это не простая интуиция, а кровь матери — женщины из Клана Дракона, владевшей непонятной силой. В нем нет магии. Модраду достались лишь отцовские качества, а не только внешность. Он знал, скоро тетку разоблачат и уведут. В замке от нее останется лишь напоминание, но и оно однажды раствориться.

Правда о сегодняшней ночи не выйдет за пределы дворца. Разношерстное дворянство и советники не смогут никому проболтаться: Тайная стража теперь полностью подчинялась старшему принцу, и как заверил Ён, методы ее весьма суровы. Модрад выдохнул и опустился с головой под горячую воду. Несмотря на большую температуру, она не обжигала, давление не поднималось, только приятно покалывало кожу. Источник явно имел необычное происхождение.

После двух часов купаний, принца одели в легкие белые одежды и вновь проводили в главный зал. Опустившись на колени и склонив голову, Модрад покорно слушал молитвы и благословения эш-эшеаса Лиритрина. Затем на принца надели темный плащ с гербом Королевства Ран — на лиловом фоне распускался белый цветок лотоса, на котором сидела золотая бабочка. Под цветком проходила древняя руническая надпись, гласившая: «Сила. Мудрость. Мужество».

— Принимаешь ли ты эту корону, дабы справедливо править, забыв про алчность? — спросил эш-эшеас, когда принц поднял голову. В его руках блестел обруч из каленого серебра со словами клятвы из Книги Обетов.

— Принимаю.

Лиритрин возложил корону на голову Модрада. Она тяжелым ореолом легла, сдавив виски, но он не боялся, чувствуя твердую решимость.

— Принимаешь ли ты это зеркало, дабы быть беспристрастным, судя по правде? — эш-эшеас положил его перед принцем на пол. Оно напоминало скорее блюдо из зеленой яшмы, чем зеркало.

— Принимаю.

— Принимаешь ли ты этот меч, дабы стоять на защите мира, не поддаваясь ярости битв? — эш-эшеас протянул Модраду простой клинок из каленого серебра, испещренный древними рунами.

— Принимаю. — Он поднялся, держа меч и устремив взгляд на образ Создателя продолжил: — Клянусь быть мудрым Королем, строгим, но справедливым Отцом, смиренным и послушным Сыном. Перед взором Создателя, клянусь Книгой Жизни, Книгой Бед и Книгой Обетов внимать гласу народа моего, не позволять злым духам смущать разум мой, и всегда следовать за волей Создателя. Клянусь!

В полдень, когда после небольшой потасовки, устроенной Эрайной в северном крыле, прошло три часа, Модрада в специальном паланкине доставили в замок, где проходила вторая часть церемонии. В огромном светлом зале из белого мрамора собрались все известные люди столицы: справа — члены Совета, восемь человек, так как Маргарет была просто не в состоянии присутствовать, а лорд Приток, он же Энри Гроу, больше не имел отношение к Совету. Тем не менее, места леди и фальшивого лорда занимали Тени, успешно сотворенные Тарелиалом. Каждый из советников оделся вычурнее другого, мечтая выделиться и расположить к себе внимание гостей и короля. Слева расположились пятеро людей от церкви, которые сопровождали Модрада от Храма и присутствовали, скорее формально, дабы зачитать пафосную речь о Всевышнем. Сторонники церкви облачились в торжественные, расшитые серебром и мелким жемчугом, песочного цвета, длинные рясы, а головы их венчали бронзовые обручи.

В центре зала разместился мраморный трон, накрытый тканью красной парчи, а сзади него у стены стоял орган, за которым уже, ожидая сигнала, сидел человек. Места гостей — знати — были в южной части зала. На темно-коричневых, дубовых скамьях располагались знаменитые фамилии столицы, Восточной империи, друзья, партнеры. Тут же были и родители Веро Хемайтл. Дамы обмахивались веерами, а мужчины очень тихо перешептывались.

Но вот сигнал подали, и молодой темноволосый органист заиграл торжественную музыку, все присутствующие встали, в зал вошел эш-эшеас Лиритрин. С ним шел пожилой мужчина, с испещренным морщинами лицом, в золотых одеждах, с большой бордовой подушкой из бархата. На ней лежала золотая корона, унизанная топазами, редкого красно-оранжевого окраса, еще до сегодняшней ночи носимая Амреем.

Оба остановились возле трона. Музыка сменилась, большие двустворчатые двери распахнулись, и в зал прошел Модрад, одетый в парадный военный костюм, на поясе его сверкал меч, некогда бывший отца. Он неспешно прошел к трону и опустился на правое колено, склонив голову.

— Отныне я, передаю власть над Ар-рэар Модраду, сыну Амрея, — громогласно начал Лиритрин. — Правь справедливо и честно. Стань опорой своему народу и пусть ведет тебя рука Создателя.

Он взял корону и надел ее принцу на голову, затем взял с трона ткань, которая оказалась плащом, и накинул ему на плечи. Модрад поднялся и, вскинув руку с мечом вверх, произнес:

— Я принимаю власть над Ар-рэар и нарекаю новый девиз правления: «Мирный Век». Глаза мои ясны, разум чист, вера сильна! Заклинаю Создателем! Аррэн!

Мужчины приложили правые руки к сердцу, женщины склонились в реверансах, органист покрылся потом от волнения. Новый Король предстал перед ними, полностью распоряжаясь их жизнями. Кто-то скрежетал зубами от зависти, злости и негодования, кто-то просто кривился, точно проглотил лимон, кто-то довольно, предвкушающе ухмылялся, радости не было. На лицах ничего не отразилось — претензии и прочие чувства плескались глубоко внутри, накрытые тройными вуалями.

Далее церемония перенеслась в другое помещение, плавно перетекая в торжественный вечер, сопровождаемый балом. Вся колонна гостей во главе с Модрадом, которому указывал путь лорд Хэйн, одетый в расшитый бриллиантами и орнаментом в виде птиц темно-синий камзол, продвинулась на два зала южнее, где ожидал своего часа приготовленный сюрприз для короля. Хоть и не показывая этого, но лорда Хэйна одолевало легкое волнение и дрожь, ведь всю работу выполнял он, придумал все тоже он, а значит наконец-то все узнают о его способностях. Слуги распахнули двери, и перед людской колонной предстал великолепный зал, большой, сделанный, как будто из стекла. Дамы дружно воскликнули от восторга, мужчины же просто промолчали.

На подпорах, создавая второй потолок, свисали цветы глицинии — лиловые, белые, темно-синие и розовые — они напоминали гроздья винограда. С застекленной крыши лился солнечный свет и, просачиваясь сквозь цветы, попадал на пол, подкрашенный розоватым оттенком. Посреди зала высился фонтан из темного камня, с фигурой парящей девушки с крыльями, навевающей мысли о фои. Фонтан украшали розовые и белые розы, блестящие, словно алмазы от падающих на них капель воды. По всему периметру у стен и в северной части зала, где расположился оркестр, стояли каменные скамьи с мягким верхом, укрытые голубыми гортензиями, будто стражей. Вокруг стояло благоухание и свет, точно место это было чем-то особенным, необыкновенным, чем-то непонятным для людского разума.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});