Разорванная паутина - Лори М. Ли

ни противно это признавать, но она первоклассная воительница.

Я невольно вспоминаю день, когда другое оружие вонзилось в мою лучшую подругу.

Вторая стрела Саенго пронзает плечо Йен, когда ее нож рассекает воздух и попадет точно в лук Саенго, обрывая тетиву.

Саенго ругается, бросая лук, сама она не пострадала. Меня одновременно наполняют облегчение и злость.

– Поймай королеву и отними у нее талисман, – говорю я Саенго, которая поднимает кинжал.

Если мы возьмем королеву Мейлир в заложницы, то есть вероятность выбраться отсюда живыми. Однако я понятия не имею, что делать с казаинским принцем, потерявшим сознание. Этот идиот опять появился из ниоткуда, чтобы выставить себя героем, когда я совсем не ожидала его увидеть. Он до сих пор дышит, так что по крайней мере он жив.

– Йен, – зовет королева Мейлир. Она прижимает шкатулку к груди. Она утратила привычную уверенную осанку. Ее голос дрожит от гнева.

Йен беспомощно кричит, кровь течет из ран на ее руке и в плече. Она побледнела, ее лицо исказилось от боли. Я поднимаю оба своих меча и, размахивая ими, подхожу к Йен. Это не займет много времени.

Дверь внезапно распахивается. Деревянные щепки летят по комнате, и одна из них царапает мне щеку. Я мигом забываю о Йен и бегу к Саенго, блейды и солдаты забегают в комнату. Мы с Саенго становимся бок о бок, закрывая собой Тейерна. Темно-серая кровь пропитала его тунику.

Через несколько секунд мы окружены, не меньше десятка солдат окружили нас, у них в руках мечи, сверкающие в лунном свете. Еще несколько солдат забегают в комнату, чтобы помочь королеве Мейлир и Йен. У меня сдавливает грудь от отчаяния, когда шкатулка исчезает вместе с королевой.

Сердце стучит в ушах, паника превращается в страх, когда мое магическое ремесло разгорается внутри меня. Меня влекут души солдат. Моя магия тянется к ним, желая схватить каждую капельку их света, мне хочется ощутить их жизнь на кончиках пальцев. Я поднимаю руки и выставляю мечи в разные стороны, закрывая ими и своим телом Саенго с Тейерном. Магия внутри становится горячее, и вскоре мне становится больно от этого жара.

Когда вырываешь души живых людей, отдаешь и частичку своей души. Я готова на это пойти, чтобы спасти Саенго.

– Не надо, – говорит Саенго, хватая меня за руку. Она все понимает. Ее слова меня успокаивают, и пламя в груди медленно затихает.

Солдаты ни в чем не виноваты. Они лишь защищают королеву, выполняя свой долг.

Мне хочется сражаться, когда я вижу хладнокровную радость на лице королевы Мейлир, но я опускаю мечи. Солдаты окружают нас плотным кольцом, и мне приходится собрать всю силу воли, чтобы ничего не сделать, когда нас с Саенго растаскивают в разные стороны.

Глава 26

За последние несколько месяцев я побывала в различных темницах чаще, чем за семнадцать лет жизни до этого. Конечно, если не рассматривать детский дом как тюрьму. И подземелья под Великим дворцом гораздо хуже, чем все тюрьмы, где я бывала.

Тьма почти что идеальная. Я с трудом различаю руки, когда подношу их к лицу. Что-то протухшее капает по стене, земля под ногами влажная. Воздух пахнет гнилью, и каждый вдох оставляет горький привкус в горле. Насколько я могу судить, моя темница всего несколько шагов в длину, и в ней нет ничего, помимо какой-то тряпки, которая, вероятно, когда-то была одеялом, но теперь превратилась в гору плесени. Я сижу в более-менее сухой части темницы, но холод и влага просачиваются сквозь мою одежду и кусают кожу. Я обнимаю себя за плечи, чтобы хоть как-то согреться.

Пока мне не хочется есть, однако полагаю, что еду я увижу нескоро. Порции в детском доме всегда были маленькими, и детей часто наказывали, оставляя без ужина, так что я привыкла к отсутствию пищи. Но я давно не ребенок, сидящий в темноте с пустым желудком и мечтающий увидеть мир за стенами приюта: есть ли там место для меня, или я навсегда останусь частичкой пепла на ветру?

Кажется, я в темнице одна, что немного меня успокаивает. В этих подземельях держали рожденных шаманами до того, как отправили в долину Крайнес. Мысль, что целые семьи держали в этих промозглых темных камерах, сводит меня с ума.

Я закрываю глаза, концентрируясь на пламени свечи души Саенго. Надеюсь, куда бы ни отвела ее королева, там условия получше, чем здесь. Главное – она жива. Учитывая, что Саенго является наследницей рода Панг, королева может использовать ее в качестве рычага давления, а значит, с надеждой на заключение союза с севером можно проститься.

Что касается Тейерна, лучше бы уж он не приходил. Если только клан Огнерожденных владык от него не отрекся, он станет политически значимым заключенным, который гарантирует эвейвианцам доступ к водам реки Ксии.

Разумеется, если Тейерн еще жив. Неизвестность меня убивает. Если Тейерн погибнет, то по моей вине. Снова. Я не могу потерять еще одного друга. Я пыталась отыскать его душу во дворце, но ничего не получилось. Души постояльцев дворца слишком далеко от меня, и я не могу найти кого-то конкретного.

И что насчет принца Мейлека и всех, кто отправился вместе с ним в долину Крайнес? Они мертвые? Их поймали? Он ведь знал, что это ловушка. Я сама знала, что это ловушка, но позволила ему уйти.

Сотрудничество с севером, доступ к реке Ксии, и я – все, что хотели получить королева Мейлир с Бездушным, я преподнесла им лично.

Я закрываю лицо руками, и горячее дыхание обжигает холодные руки. Я подвела всех, кто в меня верил, и их жизнь теперь в опасности из-за меня. Призраки полузабытых страхов прошлого пробуждаются в моей памяти, в голове звучат голоса монахов, учителей и студентов – всех, кто смотрел когда-либо мне в глаза, а затем отворачивался, потому что не видел во мне ничего достойного их внимания.

– Я ничтожество, – шепчу я в пустоту, где меня никто не слышит. – Но я все исправлю. Как-нибудь, но исправлю. И все сделаю правильно.

Услышав чьи-то шаги, я открываю глаза. Когда свет озаряет мою камеру, я поднимаю голову и вижу женщину, остановившуюся у решетки, которая поднимает факел, чтобы взглянуть на меня. Ее плечо аккуратно забинтовано, рука безвольно опущена, а ладонь перевязана и пахнет лечебными травами.

Когда Йен говорит, в ее голосе нет ни укора, ни отвращения ко мне. Нет и наслаждения от победы.

– Сирша Ашвин, – произносит она, – мы не учились вместе, однако я помню тебя в Гильдии принца. Я всегда хорошо запоминала лица.

– Где Саенго? – спрашиваю я.

– С ней все в порядке, – отвечает Йен.

Можно ли доверять словам Йен? Но королева Мейлир поступила бы неосмотрительно, обидев Саенго, ведь тогда