Венецианский купец - 5. Всплеск в тишине - Дмитрий Викторович Распопов

виновата! Простите меня!

Я горестно покачал головой.

— Простите сеньорита Паола, но эти трое слишком дороги мне, чтобы их чистые, раскрытые миру души подвергались насмешкам. Я прошу больше не приходить к нам.

Молодая женщина заплакала навзрыд, и на коленях подползла ко мне, обнимая ноги.

— Сеньор Витале! Прошу! Я больше никогда не упрекну их ни в чём! Я такая дура, что сама не подумала о том, что вы сказали!

— Не знаю дорогая, я просто не знаю. Бедняжки рыдали всю ночь, не понимая, за что подверглись твоей критики. Ведь они думали, что вы стали подругами, поделились с тобой сокровенным, — я покачивал головой, следя, чтобы не слишком уж перегнуть палку.

— Заклинаю вас всеми святыми, сеньор Витале, дайте мне ещё один шанс, — она умоляюще подняла руки, смотря на меня заплаканным лицом, — я такая дура!

Я вздохнул, задумавшись, а она продолжала умоляюще смотреть на меня.

— Буду всегда страдать из-за своей доброты, — наконец делано тяжело вздохнул я, — но хорошо. Ладно, я ведь к вам всегда хорошо относился дорогая Паола. Попробуйте поговорить с ними ещё раз.

Молодая женщина тут же обрадовалась, а я, нагнувшись, поднял её на руках вверх.

— Всё, успокаивайтесь сеньора, — я поцеловал её в лоб, — вам ещё кормить целую ораву маленьких проглотов.

Она тут же улыбнулась, пусть и сквозь слёзы, когда я упомянул о детях.

— Я действительно глупая, сеньор Витале, — она достала платок и старательно стала промачивать глаза, — вы делаете столько хорошего, а я в вас усомнилась. Даже этот приют, вы стольким детям даёте жизнь. Знали бы вы в каких ужасающих условиях они жили, до того, как попасть сюда.

— Я знаю, — я пожал плечами, — потому этот приют и был создан на мои деньги.

Она всхлипнула, и опёрлась на руку, поднимаясь на носочках.

— Спасибо сеньор Витале, спасибо вам за всё.

Она приблизилась ближе, так что я почувствовал запах её мыла, ещё сантиметр и она бы меня поцеловала, поэтому я сделал вид, что не понимаю, что происходит, отпрянул и перехватив её руку, повёл обратно, пока нас не хватились и не застали в такой двусмысленной позе. Шея девушки покраснела, но руку она не убрала.

— В общем усильте внимание на арифметике, — сказал я, словно продолжая начатый в комнате разговор, когда нас услышали в коридоре, — если нужно, увеличьте количество учителей.

— Конечно сеньор Витале, я как раз хотела вас об этом попросить, — подхватила она, краснее ещё сильнее.

Поцеловал её руку, и попрощавшись с детьми, которых заставили встать и попрощаться со мной, я отбыл, раздумывая над тем, что сейчас только что произошло.

«Мужика тебе нужно дорогая Паола, мужика, — хмурился я, садясь в лодку, — так, кто там из неженатых, но адекватных у меня был ещё на примете?».

С этим вопросом я направился к сеньору Бароцци, который спокойно выслушав меня, не стал истерить по поводу случившегося, придя ровно к таким же выводам что и я, объяснив её поведение тем, что на бедняжку столько всего свалилось сразу: забота о роде, работа на меня, приют, поэтому не удивительно, что ей нужна поддержка, желательно в виде мужа, на которого можно опереться в трудное время.

Когда мы закончили перебирать родовитых пехотных офицеров, и решили посоветоваться ещё и с сеньором Франческо, то идущий рядом со мной военачальник внезапно остановился и удивлённо на меня посмотрел.

— Что с вами сеньор Бароцци? — непонимающе посмотрел на него я, тоже останавливаясь.

— Да я только понял. Вас все за глаза, называют Королевским сводником, — ответил он с изумлённым видом, — я раньше думал, как это происходит у вас, так ловко подбирать пары королевским особам. Теперь же сам, став участником этого процесса, пусть и для собственной невестки, я поражён. Весьма занятное, я должен отметить это дело.

— У кого это У ВАС, сеньор Бароцци?! — изумился я, кладя руку на эфес китайского меча, — и что это ещё за Королевский сводник?!

Охрана, недоумённо оглядываясь по сторонам, стала тоже вытаскивать мечи, думая, что я увидел нападающих врагов.

— Никого сеньор Витале, болтаю невесть что, — он тут же попятился задом, — старый стал, не соображаю уже ничего.

— Ну уж нет, — я был крайне возмущён таким идиотским прозвищем.

— Я открыл морской путь в Индию! Открыл два новых континента и совершил первую кругосветку, а меня называют таким позорным прозвищем?! А ну-ка, рассказывайте, кто такое говорит?! От кого вы это услышали?!

Военачальник, под недоумевающими взглядами охраны, внезапно повернулся и припустил лёгкой рысью в сторону порта. Бежать за ним следом, было только смешить народ, поэтому вернув меч в ножны и плюнув со злости, я сменил путь, отправившись во дворец дожа.

* * *

Не доходя буквально ста метров до места службы, я заметил идущего навстречу сеньора Джакопо, который увидев меня обрадовался, и ускорил шаг, я же наоборот, сделал вид, что его не заметил и свернул в другую сторону.

— Сеньор Витале! Сеньор Витале!

Я старательно делал вид, что не слышу его, хотя моя охрана оборачивалась, недоумённо посматривая при этом на меня.

— Сеньор Витале! — запыхавшись, капитан нагнал нас и встал передо мной, перегородив дорогу.

— Сеньор Джакопо, — кисло улыбнулся я, — добрый день.

— Сеньор Витале, хватит меня игнорировать! — жалобно простонал он, — заберите пожалуйста письмо, оно уже жжёт мне грудь.

— Какое письмо? — сделал я вид, что не понимаю о чём он. Хотя конечно понимал, поскольку, как только он вернулся из Рима, и рассказал, как его в течение трёх дней допрашивала целая комиссия кардиналов, задавая каверзные вопросы и постоянно пытаясь подловить на оговорках, итогом всего этого стало вручение ему письма с буллой Папы и требованием немедленно вручить его мне лично в руки. Вот он и бегал за мной уже две недели, пытаясь его отдать, а я старательно делал вид, что не понимаю, что за письмо и зачем оно мне.

Для меня было главным, что Папа подписал все нотариальные документы, о присвоение мне права первооткрывателя новых земель, большего мне от Святого престола не требовалось.

— Сеньор Витале, оно не даёт мне спать! Я с ним ем, хожу, заберите его пожалуйста, меня оно пугает! — он вытащил свиток, с большой серебряной печатью и протянул его мне, вот уже который раз, — умоляю вас, я не могу больше держать его при себе!

Я тяжело вздохнул, похоже, как не уклоняйся, а прочитать его придётся. Взяв свиток, я сломал восковую печать, запечатанную с оттиском личного герба Папы и