Россия в глобальном конфликте XVIII века. Семилетняя война (1756−1763) и российское общество - Коллектив авторов

как «Жизни и приключений Андрея Болотова», так и очерка истории войны, ставшего неотъемлемой частью текста воспоминаний, уже вполне сформировался. Достаточно было лишь вернуться к их продолжению, что было сделано Болотовым в конце 1790‐х гг. после окончательного выхода в отставку и возвращения в родное Дворяниново, когда круг читателей его мемуаров существенно расширился[766].

Таким образом, нам представляется, что сам Болотов не относил свой очерк истории Семилетней войны к собственно историческому жанру. Будучи включен в состав воспоминаний, он выполнял дидактическую и просветительскую роль, удовлетворяя интерес к военной и политической истории в той же мере, в какой другие сюжеты болотовских мемуаров предоставляли возможность получить нравоучение или затрагивали чувства читателя. Достоинства этого очерка обусловлены широтой кругозора его автора, а слабости (поверхностность, вторичность и недостаточная критичность к использованному материалу) в значительной мере определяются целями, которые преследовал Болотов при его написании.

Сергей Викторович Доля

ПЕРИСКОП: РОССИЙСКИЙ ОБЫВАТЕЛЬ СЛЕДИТ ЗА СЕМИЛЕТНЕЙ ВОЙНОЙ

Очерк по материалам газеты «Санкт-Петербургские ведомости» за 1758 г

Человеку надо мало:

утром свежую газету —

с Человечеством родство.

Р. Рождественский

Вопрос степени осведомленности о положении на театре военных действий обычно прилагают к значимой исторической персоне, к людям с высоким социальным положением и/или известным именем (король, канцлер, министр и т. п.). Историк изучает сохранившийся архив корреспонденции, выявляет людей, контактировавших с изучаемой персоной, и выносит свой вердикт, обоснованно называя имярека «хорошо информированным человеком». В России эпохи Семилетней войны к таковым относят канцлера М. И. Воронцова, архив которого занимает десяток объемных томов, или же И. И. Шувалова, человека, не занимавшего никакого значимого поста, но принимавшего живейшее участие во всех делах, связанных с текущей войной. Из иностранных персон королем осведомленности можно назвать Фридриха II, жадно черпавшего информацию изо всех доступных ему источников, восседая пауком в сплетенной им лично сети корреспондентов и порой откровенных шпионов. В данной же статье мы хотим сместить фокус внимания в гораздо более низкие социальные слои, задавшись вопросом: а что знал о текущей войне простой российский обыватель из некоего условного «среднего класса», могущий и желающий тратить копеек десять на покупку информации? Ответ кажется простым: так как Россия и даже ее столица не находятся на оживленном перекрестке торговых путей, где просто сидя в портовой таверне можно получать достаточно много информации из разных мест, у наших предков оставался только один путь – читать газету «Санкт-Петербургские ведомости» (для жителей срединной России – ее московский клон, появившийся в 1756 г., а для экспатов – варианты на немецком и французском языках).

Регулярное чтение газеты на русском языке стало входить в привычку с 1720‐х гг., но до середины века круг любителей новостей был довольно узок, тираж «Ведомостей» не превышал 500 экземпляров в самый лучший год, а порой и снижался до 300. Настоящий всплеск читательского интереса был спровоцирован начавшейся в Европе осенью 1756 г. новой войной. В 1758 г. тираж газеты вышел на уровень порядка 900 экземпляров, а абсолютный максимум был достигнут через три года – чуть более тысячи экземпляров печаталось в первых месяцах 1761-го. Газета с начала боевых действий в Европе моментально перестроилась на военные рельсы и стала представлять собой настоящее «Зарубежное военное обозрение», отдав 90% площадей под новости «с фронтов». Бывали номера, где не проходило ни одного «штатского» материала, если не считать раздела объявлений.

Принцип верстки очередного выпуска, как можно судить по исследованию всего объема годового комплекта газеты, состоял в следующем. Поступившая в редакцию информация делилась на следующие категории по срочности и важности опубликования.

Экстра или вне категории: спущенные сверху новости о жизни императорского и великокняжеского дворов, реляции из Заграничной армии о взятии крупных городов и генеральных баталиях (для 1758 г. это только овладение Кенигсбергом и сражение при Цорндорфе), сообщения о спусках на воду линейных кораблей или военных учениях в присутствии коронованных особ, отдельные указы «для всеобщего известия», а также извещения о производствах в генеральском составе и уже совсем выборочно в среде штаб-офицеров.

I сорт: генеральные баталии и взятия крупных городов и крепостей иностранными армиями на прочих фронтах текущей войны, кончина особ королевских кровей (в 1758 г. мир покинули королева Испании, брат короля Пруссии и дочь короля Георга II), а также широко освещалось покушение на короля Португалии и его ранение.

II сорт: текущие сообщения о ходе военных действий в разных уголках света, о которых еще нельзя дать точную и обстоятельную реляцию, а также освещение войны на морях (выход/приход эскадры, морской бой, каперская война), плюс известия из стран нейтральных, но военно-политического характера.

III сорт: разная военная мелочь уровня локальных боестолкновений, движений отдельных корпусов, состояние и картины повседневной жизни иностранных армий (кроме прусской, если не считать «картинами жизни» поток сообщений о притеснениях силами оной разных неприятельственных прусскому королю немцев).

Партикулярный материал: «штатские» известия со всего мира, но также с выключением Пруссии (природные явления, дела религиозные, забавные факты и т. п.), да крайне невеликое количества заметок о русской жизни.

Объявления: принимались объявления от учреждений и частных лиц, преимущественно столичных и касающихся дел в Прибалтике и северо-западных регионах России, причем в эпоху Семилетней войны в газете печатали дословно то, что принес заказчик, а упорядочение формы и содержания поданного объявления началось только в конце 1760‐х гг. Из этого проистекает довольно разношерстный и чудной характер этой смеси, например, государственные учреждения подавали объявления одного характера («купим дрова»), но самого разного вида, языка и содержания.

Компоновка текущего номера осуществлялась довольно просто, ко второму году войны уже сложился шаблон действий. Материалами категории экстра и первых двух сортов последовательно заполняли площадь газеты начиная с лицевой страницы, а объявлениями – с конца. В оставшийся просвет для отдохновения читателя от сцен глобальной войны вставлялись одна-две партикулярные новости (причем срочность их доставки до публики не довлела над редактором), и если у Марса выдалась неделя совсем уж спокойная, то либо добивали белые места заметками третьего сорта, либо увеличивали объем объявлений.

В библиотеках хранятся настоящие каменные плиты подшивок годовых комплектов газеты. В бурых жестких обложках, спрессованные и прошитые суровейшими вервиями, лежат пожелтевшие листы с корявой и выцветшей печатью номерных выпусков и так называемых Прибавлений[767], куда включались материалы, не вошедшие по тем или иным причинам в основной номер. У каждого неофита-историка обнаружение этих залежей вызывает восторг: «Источник по Семилетней войне, да еще на русском, почитаем!», сменяющийся довольно быстро тягостным чувством. Картинка не вырисовывается… Нет