Всё или ничего (СИ) - "niki123"

- Да. Их не интересует, что находится в голове. Только красивый фасад.

- А ты неглуп, - одобрительно произнес гордец.

- Ты тоже, как я погляжу, - чуть склонил голову Эдмунд. Омега скривил губы не то в усмешке, не то в подобии улыбки.

Тут открылась дверь, вошел рыженький паренек с букетом в руках. Это были белые лилии, прекрасные благоухающие цветы перемежались с каким-то вьюном с насыщенно-синими цветками, чьи плети свисали вниз. Красивый букет. Свежий.

Только вот завянет через день.

Паренек отдал букет Эдмунду, тот положил его рядом с собой.

- Каковы дальнейшие планы? - поинтересовался омега.

- Скоро за тобой придет человек, мы уйдем, он отведет тебя к жрецу, - незамедлительно отозвался гордец.

- Сколько у нас времени?

- Минут десять, я думаю.

Эдмунд замолчал. Не хотелось думать, сердце колотилось как сумасшедшее где-то у самого горла. Омега вдруг так разнервничался, что кровь прилила к щекам, стало жарко. Невозможно было усидеть на месте, но Эдмунд заставил себя. Внешне он выглядел спокойным, лицо не носило эмоций. Только тихое постукивание ноги выдавало волнение, неожиданно взыгравшее в крови.

Через несколько минут раздался тихий стук в дверь, набатом отозвавшийся в ушах Эдмунда. Вошел Змей, его глаза чуть расширились, при виде наряда омеги. Он молча подошел к парню и протянул руку в черной кожаной перчатке. Эдмунд также молча ее принял, когда они выходили, омега бросил мимолетный взгляд на зеленоглазого гордеца. Тот ответил ему легким кивком головы.

Дверь закрылась с легким стуком. Они спустились по лестнице вниз, Пандар одел на Эдмунда плащ, они вышли на улицу. Перед самым входом буквально рыл копытом землю уже знакомый омеге огромный черный жеребец. Парень поприветствовал его мрачным взглядом. Змей легко вспрыгнул в седло, подтянул омегу и пришпорил животное.

Рысь вышла очень быстрой, грозила перейти в галоп, но альфа сдерживал необузданный нрав коня. Эдмунд судорожно держал в руках букет. Руки похолодели, во рту стало сухо. Липкий холодок страха проник в разум.

Они проскакали через порт, затем по побережью. Здесь почти не было песка, много гальки и стекла, обточенного морем. Копыта задорно цокали по камням. Змей крепче прижал Эдмунда к себе. Они обогнули скалу, мрачно возвышавшуюся над островом. Послышался шум голосов и ржание нетерпеливых лошадей, через пару минут омега увидел небольшой каменный храм. Боги, кому пришло в голову выстраивать его здесь? И что за жрец оказался на острове?

Где-то с десяток человек о чем-то оживленно переговаривалось, но все притихли, завидев остановившегося Змея, который уже снимал Эдмунда с седла. Омега откинул капюшон, снял плащ. Он не собирался выходить в нем замуж. Парень слегка приподнял бровь, будто спрашивая, когда уже можно идти. Ожидание стало мучительным, только нагоняло ужаса.

Пандар что-то крикнул одному из матросов, тот бросился внутрь едва ли не бегом. Потом вышел через несколько минут с довольной улыбкой на лице. Люди подошли вплотную к двери, оказалось, что храм настолько маленький, что уже до отказа забит народом. А всего-то человек пятьдесят!

Эдмунд несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Вдруг рука в кожаной перчатке опустилась на его плечо, Змей чуть наклонился, чтобы только омега мог его расслышать.

- Не бойся.

Эдмунд благодарно на него глянул. Легче не стало, но поддержка была просто необходима. Иначе омега позорно бы рухнул в обморок. А он твердо решил не показывать своих чувств. Не сегодня.

- Ты не пойдешь? - чуть удивленно спросил Эдмунд, не поворачивая головы. Он понимал, что ждут, но ноги будто вросли в землю.

- Я буду здесь. Иди, - Змей едва ощутимо подтолкнул парня ко входу.

Тот глубоко вздохнул, расправил плечи, чуть поднял подбородок, вмиг превращаясь в холодного холеного аристократа, приветствующего челядь ледяной улыбкой. Голубые глаза будто смотрели сквозь людей, шаги были плавными и ровными.

Чезаре с нескрываемым удовольствием и удивлением рассматривал омегу, который шел по каменному полу с таким видом, как будто это лучший храм на всем севере, а будущий супруг - король, по меньшей мере.

Но удивил альфу не вид нареченного, а его костюм. Абсолютно черный, он был из шелка, атласная накидка чуть развевалась в такт шагам, ворот безупречно скроенной рубашки украшали черные бриллианты. Они таинственно мрачно поблескивали. Брюки не скрывали ног, очерчивали каждое движение. Тонкие руки в черных атласных перчатках держали прекрасный букет из белых лилий, который был единственным светлым пятном во всем одеянии. Волосы Эдмунд оставил распущенными, на них красовалась диадема в форме венка. Сейчас цветы из сапфиров казались настоящими и живыми.

Черное только красило Эдмунда. Кожа казалась фарфоровой, идеальной, будто излучала сияние. Золотые волосы, будто водопадом падающие на плечи и спину, были словно расплавленный металл. Прекрасное лицо будто застыло, на губах играла едва видимая, светская улыбка.

Альфа невольно усмехнулся. Каков омега! Такой хрупкий на вид, тоненький, мягкий. А внутри стальной, несгибаемый характер. Вон как парень идет гордо, сколько безразличия на лице. А у самого небось поджилки все трясутся.

Ай да синеглазка!

Эдмунд подошел к алтарю, букет пустился в чьи-то руки. Чезаре подал руку жениху, тот принял ее, не глядя, и уставился куда-то поверх головы сухонького маленького старичка, который проводил церемонию.

Пара составляла удивительный контраст. Сам альфа был в бело-золотых тонах, изначально планируя составить прекрасный ансамбль с супругом. Белая рубашка с золотым тиснением четко обрисовывала могучую мускулатуру, медового цвета жилет с вышивкой составлял комплект с брюками. Белая рубашка только подчеркивала золотистый загар, темные волосы едва касались ее ворота.

Белое и черное, скала и стройное деревце, тихая гавань и бушующее море. Так Чезаре нравилось даже больше.

Жрец попросил снять перчатки, Чезаре вмиг почувствовал, как похолодели у жениха руки. Как подрагивают кончики пальцев. Их руки соединили белой лентой, затем жрец закатал им рукава до локтей, чем несказанно удивил Эдмунда. Обычно брачные браслеты, после обетов становившиеся татуировками, надевали на запястье. Но старичок поместил их выше, на пол пути к локтю. Странно. Но омега промолчал. Холодный металл жег кожу своим прикосновением, но парень не выказывал ни малейших эмоций.

- Согласен ли ты почитать и любить своего супруга, пока смерть не разлучит вас? - обратился жрец к Эдмунду.

У того слова будто застряли в горле. Чезаре молчал, чуть выгнув бровь, будто недоумевая. Эдмунд глубоко вздохнул.

- Да.

Браслет на его руке полыхнул белым светом, соединяясь с кожей. Омега внутренне вздрогнул. Руке стало горячо, но не слишком. Больно не было. Только где-то внутри что-то оборвалось.

- Согласен ли ты защищать и уважать своего супруга, пока смерть не разлучит вас? - осведомился жрец у Чезаре.

- Да, - громогласно объявил он на весь храм. Его браслет озарился ярким белым светом.

- Объявляю вас парой, - проговорил старичок, но его слова потонули в свисте, улюлюканье и аплодисментах.

Чезаре обнял мужа за талию, легко улыбаясь. Они направились к выходу. Его взгляд проскользнул по лицу синеглазки. Тот был совершенно бесстрастен. Голубые глаза смотрели сквозь предметы, странно поблескивая на свету.

Эдмунд бросил взгляд на горизонт, выйдя из храма. Их осыпали рисом и молочаем. В знак плодородия.

А на небе полыхал багрово-красный закат, окрашивая жемчужно-серые облака в кровавый цвет. Закат дня совпал с закатом жизни Эдмунда. Как символично.

Омега усмехнулся про себя.

Чезаре вспрыгнул на черного жеребца, подхватил Эдмунда на руки и погнал животное в сторону города. Все последовали его примеру, беспорядочная процессия весело гоготала, матросы старались обогнать друг друга. Омега заметил Варгоса, оказавшегося среди толпы.

Альфа быстро поцеловал Эдмунда в щеку, потом за ушком. Парень прикрыл глаза.