Словарь культуры XX века - Вадим Руднев

Лотман оставался в рамках классической схемы структуралистского метаязыка. Тот шаг, о котором мы сказали, после него сделали представители философского постструктурализма и постмодернизма. Конечно, Лотман понимал, что реальность, так же как и С., имеет много разных несводимых друг к другу "форм жизни" (выражение Людвига Витгенштейна), то есть языковых игр (см.), или, как сейчас говорят, речевых действий (см. теория речевых актов).

В сущности, С. Лотмана в определенном смысле то же самое, что биосфера Вернадского, только взятое под другим прагматическим углом зрения (см. прагматика).

Лит.:

Лотман Ю.М. Семиотическое пространство // Лотман Ю.И.

Внутри мыслящих миров: Человек. Текст. Семиосфера. История. - М., 1996.

СЕМИОТИКА

- наука о знаковых системах, одна из специфических междисциплинарных наук ХХ века наряду с кибернетикой, структурной поэтикой, культурологией, виртуалистикой (см. виртуальные реальности). В основе С. лежит понятие знака (см.) - минимальной единицы знаковой системы, или языка, несущей информацию.

Основные принципы С. сформулировал еще в ХIХ в. американский философ Чарльз Сандерс Пирс. В ХХ в. семиотика приняла лингвистический уклон под влиянием идей основателя структурной лингвистики Ф. де Соссюра и основателя датского лингвистического структурализма Луи Ельмслева (см. структурная лингвистика) и философский уклон под влиянием идей американского философа Чарльза Морриса.

В 1960 - 1970-е гг. образовалось две школы С. французская (Клод Леви-Строс, Альгирдас Греймас, Цветан Тодоров, Ролан Барт, Юлия Кристева) и так называемая тартуско-московская (Ю. М. Лотман, З. Г. Минц, И. А. Чернов Тарту; В. Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов, Б. А. Успенский, И. И. Ревзин - Москва).

В качестве простейшей знаковой системы обычно приводят систему дорожной сигнализации - светофор. Этот язык имеет всего три знака: красный, означающий "Остановиться!", зеленый "Можно ехать!" и желтый - "Приготовиться к движению (или к остановке)!".

Ч. Моррис выделил три раздела С. - синтактику (или синтаксис), изучающую соотношения знаков друг с другом; семантику, изучающую отношение между знаком и его смыслом (см.); и прагматику, изучающую отношения знаков с их отправителями, получателями и контекстом знаковой деятельности.

Объясним три раздела С. на примере того же светофора. Синтаксис и семантика здесь очень простые, всего четыре комбинации:

синтаксис семантика

1. красный + желтый стоять + приготовиться к движению

2. желтый + зеленый приготовиться к движению + ехать

3. зеленый + желтый ехать + приготовиться к остановке

4. желтый + красный приготовиться к остановке + остановиться

Прагматика светофора тоже проста. Светофор адресуется двум категориям лиц - автомобилистам и пешеходам. Для каждой из этих групп каждая конфигурация из четырех перечисленных имеет противоположное значение, то есть когда водитель видит последовательность "желтый + зеленый", пешеход, находясь перпевдикулярно к светофору, одновременно видит последовательность "желтый+ красный" и т. п. Прагматика тесно связана с теорией речевых актов (см.) Каждый знак светофора представляет собой не слово, а команду-предписание, то есть речевой акт. Если пешеход остановился перед красным светом, значит, речевой акт со стороны светофора успешен, если пешеход идет на красный свет - речевой акт не успешен.

Наиболее фундаментальной и универсальной знаковой системой является естественный язык, поэтому структурная лингвистика и С. естественного языка - это синонимы.

Однако в ХХ в. С. стала супердисциплиной (во всяком случае, в 1960-е гг. претендовала на зто). Поскольку огромное количество слоев культуры можно рассматривать как язык, знаковую систему, то появилась С. литературы, карточной игры, шахмат, рекламы; биосемиотика кино, живописи, музыки, моды, человеческого поведения, культуры, стиха.

С. стиха, например, занималась проблемой соотношения метра (см. система стиха) и смысла. Так, американский русист Кирил Тарановский показал, что у стихотворного размера есть свои семантические традиции. 5-стопный хорей Лермонтова "Выхожу один я на дорогу" стал образцом для дальнейших стихотворных опытов с этим размером, реализующих " динамический мотив пути, противопоставленный статическому мотиву жизни" ( от "Вот бреду я вдоль большой дороги..." Тютчева" до "Гул затих. Я вышел на подмостки..." Пастернака). Потом другими исследователями были показаны семантические ореолы других размеров. У Пушкина, например, 4-стопный хорей связан с темой смерти и тревоги ("Мне не спится, нет огня...", "Ворон к ворону летит...", "Полно мне скакать в телеге...", "Буря мглою небо кроет..." и другие ), у Давида Самойлова, который был не только замечательным поэтом, но и талантливым исследователем стиха, 3-стопный ямб связан с темой прошлого, переходящего в будущее ("Давай поедем в город...", "Не оставляйте писем...", "То осень птицы легче...", поэма "Последние каникулы"; а 4-стопный ямб с темой тщеты и утраты ("Утраченное мне дороже...",-- "Не торопи пережитого...", "Химера самосохраненья...", "Сороковые-роковые..." и другие тексты).

Большую роль в развитии отечественной С. сыграли исследования Ю. М. Лотмана, посвященные С. русского быта ХVIII и ХIХ вв. и С. русской литературы ХIХ в. Вот как он, например, интерпретирует "школьный конфликт" в романе Пушкина "Евгений Онегин" между Татьяной, Онегиным и Ленским. По мнению Ю. М. Лотмана, эти персонажи не понимали друг друга потому, что они использовали разные культурные знаковые системы: Онегин был ориентирован на английский байронический романтизм с его культом разочарованности в жизни и трагизмом, Ленский - на немецкий романтизм с его восторженностью и ученостью, а Татьяна, с одной стороны, на английский сентиментализм с его чувствительностью, порядочностью и "хорошими концами", а с другой - на русскую народную культуру (поэтому она из всех трех оказалась наиболее гибкой).

Ю. М. Лотман показал тогда еще очень темной русско-эстонской студенческой аудитории (дело было в разгар застоя) С. балов и дуэлей, орденов и женских туалетов, жизни в столице и жизни в провинции. Сейчас все его исследования получили широкое признание, выходящее далеко за рамки истории культуры.

С. тесно связана с логикой, в частности с логической семантикой Г. Фреге, Л. Витгенштейна, Б. Рассела, Р. Карнапа, с аналитической философией в целом, поскольку последняя занималась прежде всего интерпретацией языка, с философией вымысла, семантикой возможиых миров, структурной и генеративвой поэтикой, с исследованием виртуальных реальностей, с поэтикой постмодериизма (См.).

Лит.:

Труды по знаковым системам, (Учен. зап. Тартуского ун-та).Тарту, 1965-1983.- Вып. 2-20.

Семиотика / Под ред. Ю. С. Степанова. - М., 1983.

Иванов Вяч. Вс. Очерки по истории семиотики в СССР. - М., 1976.

Степанов Ю.С. Семиотика. - М., 1972.

Лотман Ю.М. Структура художественного текста. - М., 1970.

Лотман Ю.М. Избр. статьи. В 3 т.- Т. 1. - Таллинн, 1992.- Т.1.

Лотман Ю.М. Роман в стихах А. С. Пушкина "Евгений Онегин": Пособие для слушателей спецкурса - Тарту, 1976.

СЕРИЙНОЕ МЫШЛЕНИЕ.

Понятие серии (от лат. series - ряд) сыграло большую роль в культуре ХХ в. К С. м. почти одновременно и независимо друг от друга обратились великий реформатор европейской музыки Арнольд Шенберг и английский философ Джон Уильям Данн.

Шенберг называл серией (подробно см. додекафония) ряд из двенадцати неповторяющихся звуков, которым он заменил традиционную тональность. В каком-то смысле серия в додекафонической музыке стала неразложимым звуком, как ядро атома, а то, что происходило внутри серии, было подобно частицам, вращающимся вокруг атомного ядра.

Как писал замечательный музыковед Филипп Моисеевич Гершкович, "серия, состоящая из 12 звуков, является в атонической додекафонии тем, чем в тональности является один-единственный звук! То есть серия - это один, но "коллективный" звук. Серия - это единица, а ее 12 звуков составляют ее сущность. Теперь серия, а не звук предстюляют собой "атом", неделимое в музыке".

Совсем по-другому подходил к С. м. Данн (подробно о его философской теории см. время). Данн исходил из того, что время многомерно, серийно. Если за событием наблюдает один человек, то к четвертому измерению пространственно-временного континуума Эйнштейна-Минковского добавляется пятое, пространственноподобное. А если за первым наблюдателем наблюдает второй, то времяпространство становится уже шестимерным, и так до бесконечности, пределом которой является абсолютный наблюдатель - Бог.

Серийную концепцию Данна легче всего представить, приведя фрагмент из его книги "Серийное мироздание" (1930). Называется этот фрагмент "Художник и картина":

"Один художник, сбежав из сумасшедшего дома, где его содержали (справедливо или нет, неизвестно), приобрел инструменты своего ремесла и сел за работу с целью воссоздать общую картину мироздания.

Он начал с того, что нарисовал в центре огромного холста небольшое, но с большим мастерством выполненное изображение ландшафта, простиравшегося перед ним [...].