Конец белого Приморья. Последний поход белоповстанческой армии - Борис Борисович Филимонов

– против деревни (село Вознесенское) четырьмя колоннами, его разведка вошла».

В своем докладе воеводе генерал Смолин указывает, что, «проходя село, противник развернул цепи на 5 верст по фронту». Действительно – положение Сибирской группы в эти часы было трагично, и приходится только удивляться геройству этой кучки в 400 человек, нашедшей в себе мужество медленно с боем отходить по открытой местности под натиском красной лавины.

В 12 часов 14 октября с дороги Вознесенское – Павловка, находясь у ручья Насырова, генерал Смолин своим № 3902 (№ 16/пох) доносил воеводе (с копией генералу Молчанову):

«Иркутская и Томская пешие дружины, понеся значительные потери во встречном бою сегодня с противником, наступавшим из Халкидона на Вознесенское (до 1000 пехоты и 600 конных), в 10 часов стали отходить на Вознесенское. В 11 часов, сдерживая натиск противника преимущественно артиллерией, части вели бой на юго-западной окраине Вознесенского. В данное время эти части полковника Аргунова постепенно отходят на Павловку.

Омская пешая дружина полковника Мельникова, усиленная ротой Красноярской пешей дружины, вела сегодня с утра бой по дороге Лучки – Халкидон, но результаты боя не выяснены. Но ввиду отхода частей полковника Аргунова и полученного мною сообщения от генерала Молчанова о положении на его участке я приказал отходить и полковнику Мельникову на Григорьевское. По сведениям, Григорьевское занято партизанским отрядом.

Ранен командир Иркутской дружины, и вообще велики потери в комсоставе. Деревни Павловка и Григорьевское мне не удержать незначительными наличными у меня силами, особенно при отсутствии у меня конницы. Прошу дальнейших указаний».

В своем докладе воеводе генерал Смолин даст иное время на начало отхода частей полковника Аргунова от Вознесенского. Генерал Смолин пишет:

«До 15 часов полковник Аргунов сдерживал противника преимущественно артиллерийским огнем на юго-западной окраине Вознесенского. В 15 часов 30 минут отряд полковника Аргунова, не теряя боевого соприкосновения с противником, начал отходить на Павловку и к 17–18 часам занял позицию в 3–4 верстах от нее к северу».

Относительно этого «расхождения по времени» мы, однако, полагаем, что оно более кажущееся, чем действительное. Надо полагать, что по занятии Вознесенского, состоявшегося перед 11 часами, красные – участвовавшие в бою или просто двигавшиеся в походной колонне с 5–6 часов утра – нуждались в кратковременном отдыхе, а потому и задержались на час-другой в Вознесенском. Таким образом, полковник Аргунов, ведший в 11 часов бой с красными на юго-западной окраине Вознесенского и получивший приказ от генерала Смолина, «сдерживая наступление противника на всех рубежах, к вечеру отойти на д. Павловка», получил возможность задержаться в виду Вознесенского до 15 часов 30 минут.

В течение всего дня судьба отряда полковника Мельникова и результаты боя его с красными генералу Смолину и полковнику Аргунову не были известны.

В 18 часов 14-го, когда отряд полковника Аргунова подходил к Павловке, штаб Сибирской группы во главе с генералом Смолиным прибыл в д. Абрамовка, дабы иметь связь по телеграфу со штабом Земской рати и полковником Мельниковым, который к этому времени должен был отойти на Григорьевское. Так, по крайней мере, рассчитывал генерал Смолин.

В заключение отметим, что потери отряда полковника Аргунова за истекший день 14-го были «весьма велики, по меньшей мере до 150 человек», как указывает генерал Смолин в своем докладе воеводе.

Что же произошло у полковника Мельникова, этом крайне левофланговом отряде всего построения Земской рати на бой 13 и 14 октября?

Мы оставили отряд полковника Мельникова и Лучках, в 6 часов утра 14-го, после того как он выбил из этого селения отряд красной конницы. Затем мы имели короткое уведомление о том, что в 9 часов части полковника Мельникова, двигаясь на Халкидон, вступили в бой с противником, силы которого из-за тумана сразу выяснить не представлялось возможным.

В 18 часов 14-го генерал Смолин нашел в Абрамовке полковника Мельникова, прибывшего туда с остатками своего отряда. Полковник Мельников доложил комгруппы о действиях и судьбе своего отряда. Эта судьба оказалась наиболее печальной и трагичной по сравнению со всеми остальными частями Земской рати. Цитируем выписку из доклада генерала Смолина воеводе:

«После занятия полковником Мельниковым с. Лучки конница красных силой до двух полков (около 800 сабель), пользуясь туманом, почти окружила деревню. После короткого боя красным удалось ворваться в деревню и выбить из нее наш (надо полагать, отряд подполковника Ктиторова, так как полковник Мельников с главной частью находился уже восточнее Лучков. – Авт.) отряд. Во время боя и главным образом во время отхода отрядом были понесены тяжелые потери: от пешей роты (надо полагать, роты Красноярской пешей дружины) уцелели лишь одиночные люди (около 15–17 человек), оставлены 3 пулемета и обоз. Батарея потеряла 2 орудия и половину наличного состава. (Иркутская батарея полковника Сартыкова, Сибирской артиллерийской дружины. – Авт.) Меньшие потери понес конный эскадрон Омской пешей дружины. Всего из отряда полковника Мельникова вышло из боя около 240 человек (из общего числа примерно 600 чинов). Люди отряда были окружены конницей противника и, расстреляв все патроны, не желая сдаваться в плен, кончали жизнь самоубийством».

В дополнение к этой официальной справке можно привести еще показание полковника Бахтерева, который, однако, как то уже известно, под Лучками сам не был, но, находясь в отряде полковника Аргунова, слышал от участников дела под Лучками рассказы в самом свежем виде. Полковник Бахтерев вспоминает: «На рассвете на омичей налегли две конные массы красных. Потом наши заметили, что еще двигаются эскадроны противника и охватывают все расположение нашего отряда. Главные силы полковника Мельникова находились в это время на дороге. Красная конница сомкнула кольцо, и завязался бой. Конница омичей прорвалась. Омская же пехота была настигнута красными. Люди не успевали соскочить с повозок. Красные порубили очень многих.

Другие кончали сами с собой. Особенно досталось роте Ктиторова. Оба орудия, конечно, были брошены. Из батареи спаслись лишь те, что были на конях».

Гарнизону села Ивановки действительного участия в бою 13-го и 14-го не пришлось принять, так как частям генерала Блохина на эти дни было приказано, не выдвигаясь из Ивановки, оборонять село. 14 октября, правда, разъезд от Ивановского гарнизона под Николаевкой наткнулся на красных партизан и обстрелял их. Красные поспешили «смотаться». На этом дело и кончилось. Что касается морального состояния частей Ивановского гарнизона, то оно оставалось таким же, как и в предыдущие дни. Проход генерала Бородина с оренбургскими казаками на Ображеевку, шум близкого боя – сначала у Ляличей и Ображеевки, потом отодвигающийся все дальше – действовали как-то подбодряюще на чинов гарнизона. С напряженным вниманием следили бойцы за ходом боя,