Адаптер - Борис Петров

верю, — сказал Беджан.

Мужчины вздохнули. Дети, все это время разносившие миски с кашей, застыли на месте, недоуменно смотря на взрослых. Они не понимали, о чем идет речь, но чувствовали, что взрослые боятся.

— Не надо бояться! Мама сказала, что все будет хорошо, а она никогда не врет! — звонко воскликнула Мана. Брат поддержал ее стуком кулачка по столу.

— Все, убедили! Мурат, где моя каша, а то есть хочется так, что стол начну грызть! — воскликнул мужчина со шрамами.

— Тебе бы все время есть. Не лопнешь? Смотри, вон все лицо уже потрескалось, как зашивать будем? — подначивал его сосед, ткнув локтем под ребра.

— Ничего, Маночка зашьет. У нее золотые ручки. Я не боюсь. А будешь возникать, тебя съем! — мужчина со шрамами изобразил страшное чудовище, дети громко засмеялись, мгновенно вступая в любимую игру.

— Не ешь его, он хороший, — Мана поставила ему миску и убрала мощные руки с шеи соседа, которого душили понарошку, но голова его болталась вполне по-настоящему.

— Вам бы все играть, — буркнул старик.

— Не ворчи, дедушка, — Мурат поставил ему кашу. — Ворчать может только Ю-ли.

Все рассмеялись. Ю-ли встрепенулась, услышав свое имя, но ничего не поняла и смеялась вместе со всеми.

34. Освобождение

— Не надо бояться, вам ничего не угрожает. Садитесь, пожалуйста, процедура сканирования не займет много времени.

Ю-ли со страхом смотрела на мужчину в сером костюме, не двигаясь с места. Она пять минут назад вошла в страшный фургон и впала в ступор у входа в основной отсек, в котором располагалось потрепанное кресло и стол с огромными мониторами, почти упиравшимися в потолок. Мониторы смотрели на кресло, и было видно, что стол специально передвигали ради этого к стене, остались вмятины на полу от ножек и свежие полосы от волочения.

— Смотрите, совсем небольно и нестрашно, — серый костюм сел в кресло и, не глядя, воткнул себе черный разъем в интерфейс канала обмена данных. Он охнул, так бывало и с Ю-ли, когда она работала адаптером, только она делала это бессознательно, а серый костюм не боялся, и она видела, что на самом деле ему больно. — Да, поначалу немного больно или скорее непривычно. Видите, я не умер, система меня опознала.

Ю-ли взглянула на черные экраны, медленно заполнявшиеся массивом цифровых данных. Она застыла в полуобороте от него, не замечая, как мужчина в сером костюме внимательно следит за ее лицом. Ю-ли считывала данные, не осознавая этого. В этом хаосе цифр она видела структуру и смысл, постепенно обретавший ясные очертания.

— Вы сканер, у вас третий уровень. Вы работаете с нами, — Ю-ли с трудом оторвала взгляд от мониторов.

— Все верно. Конкретно с вами я не работал. Итак, вы все знаете. Не будем терять время, садитесь, — он выдернул из головы адаптер и резко встал. Ю-ли заметила, что ему плохо, на вид он был раза в три старше нее.

Ю-ли села в кресло и пощупала голову ниже затылка. Она и забыла, что там, в не зарастающей зоне, прячется ее интерфейс. Раньше она каждый день трогала его, ощущая странное чувство, больше неприятное, что-то вроде грубой ласки, переходящей в истязание. Сейчас она ничего не ощутила.

— Я вам помогу, — серый костюм поставил на столик у правого подлокотника бутылку с водой и помог Ю-ли правильно сесть. — Закройте глаза и сделайте глубокий вдох. Когда я вас подключу, пейте воду, даже если не хочется. Вам надо выпить всю бутылку. Считаю до трех: раз, два, три.

Ю-ли глубоко вдохнула и закрыла глаза. Он дотронулся разъемом до нее, и по телу пробежали болезненные мурашки, как от удара током.

— Выдыхайте, — скомандовал он.

Ю-ли выдохнула и чуть не закричала от ужаса, чувствуя, как что-то ледяное и раскаленное пробирается ей в голову. Это что-то скребет ее мозг, пытается раздавить черепную коробку, ею стала овладевать паника.

— Пейте воду. Пейте же!

Она пила через силу, захлебываясь, с каждым глотком ощущая, что инородное тело в ее голове становится меньше, сжимаясь до назойливой мошки, свербящей в левом ухе.

— Так я и думал, — мужчина в сером костюме показал на мониторы. — Видите, система опознает вас, но нет подтверждения обратной связи.

— И что это значит? — Ю-ли сама расшифровала цифровые коды и не могла сдержать довольной улыбки.

— А значит это то, что вы нерабочий адаптер. Конечно, можно попробовать вас восстановить, попробовать запустить ваш нейроконтролер. Можно, но по закону мы не имеем права этого делать. Ваш возраст слишком большой, и такое перевозбуждение нейроконтролера может привести к гибели вашего мозга.

— Это я такая уже старая? — усмехнулась Ю-ли.

— Вовсе нет, вы свободная. Поздравляю и немного завидую. А теперь закройте глаза, чтобы не было светового шока, и сделайте глубокий вдох.

В этот раз Ю-ли без уговоров выпила вторую бутылку воды, дрожа от частых легких судорог. Она быстро приходила в себя, переполненная радостью, уверенная, что с Лиз будет также. Она забыла, как этот человек смотрел на Лиз, и как она смотрела в ответ. Ю-ли забыла все, испытывая беспредельную радость и эйфорию. Ей хотелось вскочить и кричать, прыгать, смеяться, бежать к своим, бежать отсюда. Мужчина в сером костюме видел это в ее лице и искренне улыбался, насколько позволяла его серая маска старого филина. Он и забыл, как это, радоваться за другого, кого ты не знал и не знаешь, кого ты больше никогда не увидишь. И в этой радости было гораздо больше правды, чем во всей его жизни, сузившейся до непрерывного цикла выполнения рабочей функции.

— Бегите и позовите вашу подругу. Поторопитесь, организм ждать не будет.

Ю-ли поднялась и сначала не поняла, что он имеет в виду. Затем побледнела и покраснела от давления, организм будто бы хотел отторгнуть из нее все, дать залп из всех орудий, почему-то ей пришла в голову эта фраза. Она рассмеялась, прошептав слова прощания, вылетела, едва не проскочив лестницу и не грохнувшись на бетонную площадку. Он не смеялся, даже бровью не повел, по себе зная, как ведет себя организм после контакта. Когда адаптеры работали, их контролировали инженеры и автоматика, позволяя организму беспрепятственно выполнять положенное. В мобильных комплексах, контейнерах с базовой станцией подключения, иногда приходилось выкручиваться. Он не в первый раз ловил сбежавших адаптеров, но в первый раз ему хотелось, чтобы он ошибся, не смог, провалил задание. Тогда его ждал суд, а за ним отключение — долгожданное отключение, после которого он перестанет существовать. В теории человеческий мозг должен был бы проработать еще пять лет, но к его