Возвращение к началу Книга 10 - Майя Малиновская

- Ты! - закричал он. - Ну! Кому еще взбредет вот так подняться сюда! Это было красиво! Ты здесь!

Он кричал с восторгом в голосе. Она зажмурила глаза, когда он сцапал ее. Намерения, судя по крику, были добрыми. Она открыла глаза, и холодок в спине развеял жар дня.

Дмитрий! Едва не крикнув имя, она оцепенела, уставившись в лицо юноши. Нет, все святые, нет, это не он! И действительно, молодой человек, столь бесцеремонно обошедшийся с незнакомцем, был не то чтобы Дмитрий. Но узнавание произошло не потому, что она вгляделась в лицо, а по той силе и мощи, бесшабашной радости и теплу, которое ее наполнило, глядя в лицо с похожими чертами. Она знала, как ее существо отзывалось прежде на Димкины флюиды. Именно так, как теперь.

Он так и держал ее, как будто она не имела веса. Он был слишком крупным и могучим даже для Дмитрия… И много моложе.

- Гай! - раздался издали требовательный окрик. - Поставь гостя на место! Вежливость не для тебя?!

Окрик остудил пыл юноши, он стал опускать ее на ноги, но успел прошептать.

- Мой младший наставник, зануда, но больше друг, - он улыбнулся ей обворожительной мальчишеской улыбкой Димки Королева.

В ответ у нее сжалось сердце, и слезы выступили при воспоминании о том, в каком виде она оставила его на острове. Она едва опять не назвала его Дмитрием.

- Привет, Гай, - сказала она хрипло и с волнением.

- Я всегда знал, что ты выполнишь обещание и придешь за мной, - сказал он.

- Гай! - опять раздался окрик со стороны, теперь уже ближе.

К ним приближался другой обитатель этого чудесного места. Он остановился, как только она посмотрела на него, и сделал вежливый поклон в ее сторону, прижав руки к груди.

- Гай, окажи уважение страннику, как полагается, а потом иди заниматься тем, что тебе положено в это время, - мягко, но строго сказал он.

Эл, наконец, встала на ноги. Тот, кого назвали Гаем, отпустил ее, повторил приветствие наставника и неохотно пошел, оглядываясь. Его лицо сияло счастьем, его глаза горели вопросом, когда они опять смогу увидеться.

Она в знак приветствия склонила голову в сторону второго.

- Удачная находка, - он кивнул в сторону ее средства передвижения.

- Немного физики, - смущенно улыбнулась она в ответ. - Прошу прощения, если мой визит не желанен. Примите мои извинения.

В ответ он нахмурился, она вдруг поняла, что и без слов уловила его чувства. Что-то вроде, а разве такие как ты просят разрешения, вам не ведомы границы, потому вы их и нарушаете. Он внешне был рад, выказывал уважение, а внутри у него засела тревога, опасение, ожидание дурного. Она не нравилась ему.

Интересно, за кого ее тут примут? Будет ли действовать на них "магия" Монту, способность к наваждению.

Она оправилась от бурного приема и смогла осмотреть место. Из крупных блоков были сложены навесы, конструкции явно мегалитические, мощные из того же камня, что и сама гора. Как-то размышляя над своими сном, когда она видела эту скалу только снизу, ей пришла мысль, что кто-то могучей силой срезал вершину, а из кусков пика возвел на ней строения. Это предположение оказалось верным. Вершину спилили, а освободившийся камень использовали для строительства. Обработанные стены отливали белым, гладкими они не были, вокруг струйки орнамента и роспись. Красиво, удобно, экономично и основательно для того, кто умеет обращаться с такими массивами камня и не испытывает затруднений в подъеме груза. А на Земле голову ломают над тем, как в древности строили такие конструкции. Она шла следом за своим провожатым, с интересом рассматривая пространство площади по периметру застроенной зданиями из крупных блоков. Отовсюду высовывались любопытные, рослые и не очень. И слишком люди.

"Это все-таки видение, Эл, - сказала она сама себе. - Самадин предупреждал, что сознание оперирует в таких случаях знакомыми формами. Пусть будут люди, дело тут не в форме, а в сути происходящего".

Вот таким причудливым образом сбылось ее желание увидеть Димку. И это не идет в сравнение с ее ожиданиями. Все еще может разрешиться по-другому, и Гай не окажется Дмитрием. Но в первое впечатление Эл верила больше.

Любопытных стало достаточно. Пока они шли через всю площадь, она их видела больше десятка. Глаз сам ловил любое шевеление, сознание фиксировало, ум запоминал.

"Двадцать три", - про себя констатировала она.

Тут она вспомнила о парашюте и обернулась назад, указывая на то, что забыла о нем.

- Его уберут, - предупредительно и вежливо, готовый угодить сообщил ее спутник.

- Наставник упоминал о том, что ваше появление будет. Вам готовы комнаты и прислуга.

- Мне не нужна прислуга, - сказала она.

- Я охотно бы разделил ваш аскетический взгляд на вещи, взгляд странника, но традиции этого места таковы, что каждый счел бы большой честью вам услужить, на вас посмотреть, доставить удовольствие любым известным ему способом. Само ваше прибытие - уже честь для этого места. Не обессудьте, если наш архивариус будет докучным, он хотел бы в первую очередь вашего внимания и рассказа о тех местах, которые вы посетили.

- Все тут знают, кто я? - спросила она.

- Я бы сказал, что да. Ведь Гай, рассказывал о вас слишком много и всем вокруг, потому скрывать ваш сан не имеет никакого смысла. Наставник вам непременно объяснит, ваше положение. До этого момента вам лучше не выходить, он навестит вас сам. Не возражайте, это честь. И уважение.

- Я не имею привычки к такому почитанию. Вы смутили меня, - сказала она.

- В этих словах нет надобности. Отнеситесь к нам так же как к любому миру, какой вы посетили. Разве наши традиции так докучны?

Он указал рукой на ряд ступеней, они поднялись, вошли в дверной проем - щель между массивными камнями. Прохладно. Коридор. Прямые линии. Высокие потолки и росписи. Повеяло каким-то античным антуражем. Эл вспомнила Тома, он любил критскую культуру, много говорил о лабиринтах и Кноссе. Том утверждал, что эгейская культура великолепна. Пусть ее воображение рисует, что угодно, это видение, и потому все так естественно. Самадин тоже носит тогу, почему им не поступать так же.

Все комнаты, что ей показал гостеприимный спутник выходили к обрыву. Окон не было, комнаты которых было три шли анфиладой, самая последняя по указанию хозяина была личными покоями, куда никто не в праве придти.

Он оставил ее в одиночестве. Эл вышла через один из проемов на площадку к обрыву и снова посмотрела на пейзаж, с этой стороны горы было видно море. Эта идиллия была словно создана для того, чтобы в ней потеряться. После беготни по лесу, многолюдья горского войска, тревог последнего времени, тут был райский покой. Она отошла от края, присела на ступени и стала греться на солнце. Солнце пекло, ей захотелось стянуть одежду и позагорать, чтобы тело впитало тепло и свет, задышало местными энергиями. Ей не хотелось встреч и расспросов. Если представилась эта возможность, если дороги обратно она не знает, и не позаботилась о том, чтобы узнать, то будет мудро смириться с ситуацией и наблюдать новую смену обстановки. Она предпочла отогнать воспоминания о своем падении в колодец.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});