Костры Тосканы - Челси Ярбро

— Да, преподобный отец, но она полагает, что без вашего очищающего вмешательства ее душа так или иначе будет проклята и прямиком отправится в ад.

Сестра Мерседе втайне считала, что, требуя себе в исповедники самого Джироламо Савонаролу, Эстасия попросту тешит свое своенравие, но так это или не так, а покаяние определенно должно было ей помочь. Добрая аббатиса искренне желала своей подопечной скорого исцеления; впрочем, к этому пожеланию примешивались и другие соображения. Совсем не исключено, что, ступив на путь благочестия, молодая вдова захочет сделать пожертвования уже не чужой ей обители и станет чем-либо помогать Сакро-Инфанте в дальнейшем. Это были крамольные мысли, но ведь их порождала забота о благе общины, и потому сестра Мерседе не видела в них греха.

— Хорошо, — процедил Савонарола сквозь зубы, очевидно что-то решив для себя, — Я согласен ее исповедовать, но настаиваю, чтобы все, что она мне скажет, было записано и обнародовано. Все целиком, без каких-либо недомолвок и упущений. Только на этих условиях я к ней приду. Дайте мне знать, если она согласится. И предупредите, что, если я обнаружу в ее словах хотя бы тень мистификации и лукавства, она будет обвинена в ереси и дорого заплатит за попытку ввести церковь в обман.

Совсем не интересуясь тем, какое впечатление произвели его слова на сестру Мерседе, маленький аббат повернулся и зашагал к ожидающей его братии. Странная усмешка играла на его чувственных, чуть вывернутых наружу губах.

* * *

Документ, изданный Синьорией Флоренции и доведенный ею до сведения всех горожан.

По распоряжению главы Синьории мне, Градаццо Онданте, чиновнику по особым делам, поручено составить сей документ, воздающий хвалу графу Франческо Ракоци да Сан-Джермано, иноземному дворянину, проживающему во Флоренции и владеющему в ней участком земли.

В то злосчастное время, когда в городе свирепствовала чума, унесшая жизни более двухсот флорентийцев, вышеупомянутый синьор Ракоци (вкупе с донной Деметриче Клариссой Ренатой ди Бенедетто Воландри) самоотверженно и бескорыстно ухаживал за больными и умирающими, подвергая огромной опасности свою жизнь и не считаясь ни с какими затратами. Руководимый лишь собственной доброй волей граф обходил пораженные страшной болезнью дома, наделяя несчастных пищей, одеялами, простынями, свечами и врачуя их целебными снадобьями.

Эти чудесные средства спасли многих граждан республики от неминуемой смерти и помогли нашему городу избавиться от заразы, за что графу Франческо Ракоци и воздается хвала, а в память о его достославных деяниях составляется сей благодарственный документ.

Исполнено по распоряжению приора Синьории Флоренции.

Собственноручно:

Градаццо Онданте, чиновник по особым делам 23 августа 1494 года

ГЛАВА 11

Гаспаро Туччи совсем запыхался к тому времени, как добрался до палаццо да Сан-Джермано. Дернув за шнур колокольчика, он жадно вдохнул воздух и закашлялся, проклиная свою одышку.

Аральдо, вышедшего к воротам, встретил его саркастический возглас:

— Ты не очень-то поспешаешь, малыш!

Аральдо покосился на грубую одежду Гаспаро и пренебрежительно фыркнул.

— У синьора срочное дело?

Но он просчитался. Гаспаро был не из тех, кто может такое спустить.

— У синьора срочное дело? — передразнил мастер слугу. — У синьора такое дело, молодой петушок, что кое-кому сильно не поздоровится, если ворота не будут открыты. Пошевеливайся, господин меня ждет! — Своими огромными ручищами Гаспаро вцепился в кованую решетку, преграждавшую ему путь. — Я клал фундамент этого дома, щенок! И если захочу, вырву это железо с петлями.

Чтобы не уронить своего достоинства, Аральдо повозился какое-то время с замками и пропустил Гаспаро во двор.

— Простите, синьор, — пробормотал он все же на всякий случай, — нам приказано соблюдать осторожность.

— Понимаю. Причины для беспокойства, конечно, имеются. Но где же хозяин?

Гаспаро стоял перед Аральдо как судия: руки на бедрах, седые волосы развеваются по ветру, кустистые брови сведены воедино.

Аральдо принялся что-то ему объяснять, но в это время одна из дверей палаццо открылась и выпустила во двор Руджиеро. Поверх костюма горчичного цвета на нем был длинный рабочий фартук с карманами, в руке он держал связку ключей.

— А, Руджиеро! — Гаспаро повернулся и зашагал по мозаичным плиткам к приятелю. — Мне нужно срочно видеть хозяина. Надеюсь, он где-нибудь тут?

Руджиеро обнял Гаспаро.

— Конечно, дружище. — Казалось, внезапный визит мастера его нисколько не удивил.

— Скажи этому молодому нахалу, — потребовал раздраженно Гаспаро, — что ему следует держаться повежливей и не томить подолгу на улице людей вроде меня!

Руджиеро быстро взглянул на Аральдо.

— Ты был невежлив?

— Я? — Аральдо вспыхнул — Я делал то, что мне велено. И потом, какой-то рабочий может, кажется, минуту и подождать!

Гаспаро тут же откликнулся.

— Да, я рабочий. Я состою в цехе ремесленников и этим горжусь. И отец мой был тоже рабочим. Он строил Санта-Мария дель Фьоре. А ты кто такой? Мальчик на побегушках, и больше никто! Если ты думаешь, — продолжал он, не давая Аральдо опомниться, — что работа у графа делает твою кровь голубой, то ты еще больший глупец, чем кажешься с виду. Мой тебе совет: почаще поглядывай на хозяина. Учись у него умению обращаться с людьми. — Он отвернулся и пошел через двор.

Аральдо, закрывая ворота, недовольно глянул на Руджиеро:

— Почему ты позволил ему так со мной говорить? Я был прав, не пуская его.

— Ты все сделал правильно. Просто ты еще не понимаешь, где чужие, а где друзья. Мы дорожим друзьями, у нас их немного.

Гаспаро с другой стороны двора помахал Руджиеро рукой, показывая, что ему некогда ждать.

— Где господин?

— Он проводит свои опыты, — осторожно ответил дворецкий.

— Прекрасно! Я знаю, где его можно найти.

Мастер толкнул высокую дверь и вступил в большой зал палаццо, главным украшением которого служила парадная лестница. На минуту он замер, чтобы окинуть взглядом просторное помещение. Дух непокорства не позволял ему одобрительно улыбнуться, и все же где-то под ложечкой придирчивого флорентийца проскользнул восторженный холодок. Проект проектом, в нем есть недочеты, но проделанная работа была превосходной. Никто не сказал бы, что такое огромное здание построено в год с небольшим. Обычно подобные стройки не завершаются и в три года. Но Гаспаро не стал задумываться над этим. Гордо кивнув, он стал подниматься вверх по ступенькам и остановился на первой площадке — перед панелями, покрытыми причудливой деревянной резьбой. Ему пришлось не раз почесать в затылке, прежде чем в хитросплетении завитушек обнаружилась ветвь с дракончиком и плодами. Гаспаро еще раз кивнул и надавил на секретный замок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});