Я тебя искал. Я тебя нашла - Наталья Литтера

Ведь Юню не каждый может понять. У нее получится.

Тебя тоже не каждый сможет понять, мой милый. Но я научилась. И даже если ты молчишь и куришь – я все равно понимаю.

– Она и в самом деле славная, – безмятежно согласилась Майя. – И, кажется, и в самом деле его любит. И я точно знаю, что ты мне не скажешь, о чем вы говорили в прихожей. Но… – Майя разломила пополам конфету и протянула половинку мужу. Он взял, но есть не стал – смотрел на нее ожидающе. – … но рано или поздно я это узнаю, – торжествующе завершила Майя и положила в рот конфету.

Муж улыбнулся. Синева отступила. И он даже съел свою половину конфеты.

В ней больше всего счастья.

* * *

Нелюбовь Ильи к публичным проявлениям чувств куда-то делась. Он осознал это, когда первым делом после того, как за ним с Таней закрылась дверь лифта, обнял ее. Конечно, лифт трудно назвать местом публичным, но Илья сделал бы это и на улице. Потребность дать ей ощутить свою поддержку была сильнее. Так же как и потребность почувствовать, что они – вместе.

– Ты как?

– Я счастлива.

И он улыбнулся, прижимая к себе Таню крепче.

Все и в самом деле прошло гладко. А после того непонятного, что произошло во время знакомства с Таниными родителями, не испытывать опасений Илья не мог. Но они, слава богу, не оправдалась. Мама была мила, папа был молчалив, но молчалив благожелательно. В общем, можно выдохнуть. И Танино «Я счастлива» грело изнутри.

По дороге домой они молчали. Город был присыпан снегом, который дорожные службы не успели убрать. «Мерседес» не очень жаловал такую погоду, и Илье за рулем было чем заняться. Тане – тоже. Она сидела, уткнувшись в телефон, и Илья был уверен, что переписывается она с родителями. Скорее всего – с мамой. Эта странная уверенность в том, что только ради родителей Таня готова на время забыть о его обществе, Илье очень нравилась.

Наконец она уладила все вопросы, убрала телефон в сумочку и повернулась к Илье с улыбкой.

– Интересно, ты на кого больше похож, на папу или на маму? По характеру?

Теперь пришла очередь Ильи улыбаться. Это был немного детский вопрос. Из серии: «Кого ты больше любишь – папу или маму?»

– А ты как думаешь? – ответил Илья вопросом на вопрос.

– Мама у тебя строгая, а папа добрый, – Таня говорила, все еще улыбаясь. Но голос был задумчивый. – Я даже не думала, что у тебя такой добрый папа.

Никто в здравом уме и твердой памяти не назвал бы Илью Юльевича Королёва добрым. Не потому, что он злой. Просто в его характере совсем другие качества являлись определяющими.

– Он очень удивится, если об этом узнает.

Таня еще раз улыбнулась и не стала спорить. Но она явно осталась при своем мнении. И вдруг предложила по дороге заехать в супермаркет. Илья безропотно согласился, хотя очень хотел пошутить, что это все потому, что она от волнения почти ничего не съела в доме его родителей.

Но в магазине они взяли не еды в нормальном смысле этого слова, а всяких разностей – скорее всего, не очень полезных, но дико вкусных, как позже выяснилось. Выяснили они это, когда, забравшись под одеяло, поедали все купленное богатство за просмотром уморительной комедии на ноутбуке. И никакого Кейджа. У Модеста Ильича выходной. А только гастрономический пир, смех, а между ними – поцелуи.

Это был удивительный вечер, каких в жизни Ильи до этого не было. Таня открывала ему нечто совершенно новое. И это новое ему нравилось. В праздности есть своя прелесть – если можешь ее разделить с любимым человеком.

На следующий день пришлось все же садиться за инструмент. А Таня уединилась на кухне. Ей тоже не очень нравился Кейдж. А что делать, если надо?

Но занятия пришлось прервать. В гостиную проник запах с кухни. Точнее, не запах – аромат. Умопомрачительно пахло свежей выпечкой. Илья опустил крышку и отправился на запах.

Таня что-то взбивала вилкой в чашке и не услышала его шагов. Поэтому Илья прислонился к дверному косяку и залюбовался. Волосы привычно убраны в высокий хвост. На руке – белые пятна муки. Темно-зеленые трикотажные штаны обтягивают крутые бедра и все, что ниже. Как и светло-желтая майка, кстати. И мысли о еде, вызванные соблазнительным запахом, внезапно перескакивают на другое.

А ведь они когда-нибудь будут так жить. И Тане не надо будет никуда уходить – ну, кроме работы. И со своей радиостанции она будет возвращаться в этот дом. В нем будет пахнуть пирогами, и девушка с красивой фигурой и высоким хвостом темных волос будет пританцовывать на кухне под одну ей слышимую музыку. Но, собственно… Почему – когда-нибудь? Почему не сейчас?

– Совершенно невозможно работать, когда так пахнет!

Таня вздрогнула, но не обернулась. Поставила чашку с вилкой на стол перед собой и уперла ладонь в бедро. Очень выигрышная поза для ведения диалога, бесспорно.

– А как же сила воли?

– Я готов терпеть такие страдания на постоянной основе, – Илья подошел и крепко обнял Таню, щекой привычно прижавшись к ее виску. – Переезжай ко мне.

Она замерла, а потом тихо переспросила:

– Насовсем?

– Насовсем.

Таня повернулась к нему, заглянула сияющими глазами в лицо – и сама крепко обняла и прижалась.

– Модест Ильич против не будет?

– Модесту Ильичу очень нравится, когда у нас в квартире пахнет пирогами.

И не в пирогах, вообще-то, дело.

* * *

Таня вернулась домой в воскресенье после обеда. Предстояло многое сделать, многое сказать. Ее жизнь стремительно менялась, каждый день приносил с собой что-то новое и абсолютно поворотное. Она переезжает к Илье. Семейная жизнь начинается до штампа в паспорте. Настоящая. Серьезная.

Как они будут совмещать ее эфиры и его репетиции? Ее мероприятия помимо радиостудии и его концерты-гастроли? Как будут проходить вечера? А утро?

Столько много нового. И она это новое хотела. После знакомства с родителями Ильи стало легче. Там все прошло гораздо лучше, чем с ее собственными. Конечно, чужие незнакомые люди, конечно, волнение и боязнь сделать ошибку не давали расслабиться и чувствовать себя абсолютно непринужденно, но, кажется, Тане были рады, и встречи ждали с интересом. Позже, когда Илья вез Таню к себе, она написала маме, что будет ночевать не дома.

Мама: Все хорошо?

Таня: Все очень хорошо.

Выдыхай, мама, вместе со мной.

Выходные прошли чудесно. Они были какие-то невероятно уютные и настоящие. Наверное, даже семейные.