Сталин. Большая книга о нем - Сборник

Пришлось его с эскортом вывести в служебную комнату. В назидание всем Сталин посетовал:

– Нам, большевикам, негоже напиваться и упиваться.

После чего вместе с Ворошиловым и Буденным стал петь революционные песни. Семен Михайлович лихо играл на гармошке и, наконец, даже пустился в пляс. Это озаботило Сталина:

– Как бы наш маршал, того… не рассыпался…

…Дома у Сталина обычно пели квартетом – он, Михайлов (оперный певец, которого, по словам Рыбина, Сталин приглашал в гости. – Авт.), Ворошилов и Молотов. Исключительно музыкальный, Сталин пел вторым тенором. Его любимым романсом был «Гори, гори, моя звезда», а из песен – украинская «У соседа хата била».

Известная летчица, Герой Советского Союза Марина Раскова, кстати, тоже вспоминала о любви Сталина к опере «Иван Сусанин», в оригинале носившей, как известно, название «Жизнь за царя»:

Я смотрела на него и думала: как же много он знает!.. Сколько ему нужно знать, если точно так он разговаривает с людьми самых разнообразных специальностей, с работниками самых различных областей хозяйства! Мне рассказывали артисты, что когда обсуждалась постановка оперы «Иван Сусанин», Сталин напевал на память мотивы из «Сусанина». Абсолютно все отрасли, с какими бы ему ни пришлось столкнуться, он знает лучше, чем самые лучшие специалисты этих отраслей.

Иногда, особенно в середине 30-х годов, Сталин любил послушать и песни в исполнении собственных охранников. Алексей Рыбин в своей книге «Рядом со Сталиным» вспоминал:

Тогда телевизоров еще не имелось. Мы, сотрудники охраны, для развлечения проводили вечера самодеятельности. Я читал поэму Багрицкого «Дума про Опанаса», Пантюшин играл на гармошке. Иногда нас посещал Сталин. Хлопал жидко, но все же благодарил за инициативу. Особенно ему нравилась русская пляска, которую мастерски, с различными коленцами, исполнял Макшеев. Еще более искрометно он откалывал цыганскую пляску. Однажды Власик неожиданно для всех запретил Пантюшину играть. Музыка не звучала целую неделю. Мертвая тишина уже давила на перепонки. Сталин удивился:

– Ваш гармонист что, уехал в Москву?

– Я думал, гармошка мешает вам работать, – признался Власик.

– Нет, я с удовольствием слушаю русские песни и старинные вальсы. Пусть гармонист не стесняется.

Так Пантюшин, ко всеобщей радости, вновь стал играть на балконе общежития…

…Как-то весной на Ближней даче приготовили шашлыки, вино принесли. Весело улыбаясь, Киров подмигнул:

– Нам тут лишь музыки не хватает!

Как не хватает? Сразу позвали Пантюшина с полубаяном. По заказу Сталина он играл «Гори, гори, моя звезда» и «Сулико». А Киров любил песню «Есть на Волге утес».

Георгий Байдуков вспоминал в свое время о том, как Сталин пригласил его вместе с Валерием Чкаловым и Александром Беляковым (все трое – летчики – Герои Советского Союза, первыми совершившие беспосадочный перелет из СССР через Северный полюс в США. – Авт.) на свою сочинскую дачу:

Сталин просит молодежь потанцевать. Сам идет выбирать пластинку, заводит патефон, ставит плясовую. Когда танцоры исчерпали свой репертуар, Сталин, все еще не отходивший от патефона, выбрал пластинку с хоровой волжской песней. Поставив ее, он сам стал подпевать, и мы хором грянули протяжную русскую песню. Сталин, видимо, в Сибири выучился петь и очень ладно подтягивал запевавшему Жданову. Так мы дружно пели бы еще и еще, если бы не пора было собираться Михаилу Ивановичу Калинину. Он уезжал из Сочи.

После проводов Калинина Чкалов лег отдохнуть на кушетку и крепко заснул. Иосиф Виссарионович достал одеяло, тщательно накрыл Валерия и, открыв настежь дверь веранды, вновь начал развлекать нас плясовыми русскими и грузинскими песнями. Уже часов в одиннадцать Жданов позвал всех играть в бильярд.

В канун нового 1945 года Сталин созвал «пати» – 25 мужчин и одна дама – жена присутствовавшего там же генсека итальянской компартии Пальмиро Тольятти. Бывший в то время начальником оперативного управления Генштаба генерал Сергей Штеменко писал:

– С. М. Буденный внес из прихожей баян, привезенный с собой, сел на жесткий стул и растянул мехи. Играл он мастерски. Преимущественно русские народные песни, вальсы и польки. Как всякий истый баянист, склонялся ухом к инструменту. Заметно было, что это любимое его развлечение.

К Семену Михайловичу подсел К.Е. Ворошилов. Потом подошли и многие другие. Когда Буденный перестал играть, Сталин завел патефон. Пластинки выбирал сам. Гости пытались танцевать, но дама была одна, и с танцами ничего не получилось. Тогда хозяин дома извлек из стопки пластинок «Барыню». С. М. Буденный не усидел – пустился в пляс. Плясал он лихо, вприсядку, с прихлопыванием ладонями по коленям и голенищам сапог. Все от души аплодировали ему.

Самое интересное, что Сталин и сам принимал участие в танцах, правда, с возрастом все реже. Милован Джилас, вице-президент Югославии, неоднократно общавшийся со Сталиным в середине сороковых годов, в своей книге «Беседы со Сталиным» писал:

Он пытался и танцевать, как на своей родине, – видно было, что он не лишен чувства ритма, но вскоре он остановился, сказав удрученно:

– Стареем, я уже старик!

Кто из соратников Сталина был хорошим танцором? Хрущев в своих мемуарах писал, что Молотов. Но тот отрицал это, кстати, отмечая и отсутствие у Сталина способностей к танцам:

– Микоян танцевал лезгинку. Я никогда не танцевал. А больше у нас никто танцевать не умел. Сталин не умел.

Но если исходить из логики, то скорее всего в разное время танцевать приходилось всем, нрав у Хозяина был крутой, если сказал: «Танцуй!» – приходилось повиноваться…

Танцевали на даче и под «живую музыку», и под патефоны, а позже – радиолы. Точное происхождение главной сталинской радиолы, а точнее, многофункционального устройства воспроизведения звука, скомбинированного с радиоприемником, неизвестно. Но большинство исследователей, в том числе и авторы самого авторитетного исторического путеводителя «Ближняя дача Сталина», склоняются к неоднократно озвучивавшейся версии о том, что ее в конце 1941 года (возможно, ко дню рождения Сталина) от имени английского премьер-министра Уинстона Черчилля преподнес министр иностранных дел Великобритании Антони Иден.

Этот сложный для своего времени агрегат находится в рабочем состоянии до сих пор. Осматривая Большой зал дачи в Волынском, я сразу обратил внимание на почти метровой высоты «комбайн», отделанный красным деревом. Сопровождавший нас сотрудник Федеральной службы охраны пояснил, что в нижней части располагаются широкодиапазонный ламповый приемник и усилитель, а сверху – проигрыватель грампластинок. Кстати, при необходимости деревянные створки на передней части аппарата и верхняя его крышка закрывались, в результате чего радиола становилась своего рода изящным предметом мебели. Самое интересное, что у проигрывателя имеется привод для механической смены грампластинок, и они могут прятаться в специальном внутреннем контейнере. Интересно, что принципиальная схема смены пластинок, использовавшаяся в сталинской радиоле, «дожила» до середины семидесятых годов. Многие немецкие и американские «комбайны» того времени «меняли» пластинки точно таким же образом…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});