Прикладная археология (СИ) - Даниленков Алексей

Бет вспомнила портовых шлюх, представила, как они будут на нее смотреть, как кто-нибудь из них будет…

— Я не хочу! — она вжалась в стену.

— Только не начинай снова, — женщина скривилась. — Итак голова болит. Будь мужчиной.

Последние слова внезапно разозлили Бет. Она подскочила к женщине, замахнулась и тут же отлетела назад от пинка в живот, больно ударившись спиной о край койки.

— Я же сказала, уймись. Ведешь себя… как девка, — женщина хрипло рассмеялась.

***

Бергийское побережье. Торговая шхуна «Гусеница». Девятое мая. Поздний вечер.

— Айна, — Соня подняла бутерброд повыше, не давая обнаглевшей линсе, с самого полудня не слезавшей с ее коленей, стащить сыр. — А этих шпионов только инвертировали?

— Если ты про пытки, то не знаю, — лежавшая на кровати альвийка закашлялась.

— А дар?

— Что дар?

— Дар не забрали? Я слышала, это можно сделать сразу после рождения или после инверсии.

Альвийка резко села и пристально посмотрела на Соню:

— Никогда такого не говори. Забрать дар, это… я не знаю… Даже если бы он их съел, было бы не настолько мерзко. После такого не то что песок, воздух должен чернеть.

Соня вспомнила княжича и скептически хмыкнула.

— Что смешного?

— Какой у вас там замечательный песок, — Соня откусила кусок от бутерброда, запила водой с легким травяным привкусом. — И воздух.

— Хех. Песок в Бланка-Рандо необычный. Очень белый. Я такого нигде не видела. Многие верят, что это из-за пролитой крови альвийских воительниц, смешавшейся с костями побежденных троллей. И что именно этот белый песок бережет страну от окружающей его Тьмы. Но если разумный совершает слишком тяжелое преступление, песок под его ногами теряет силу.

— Красивая легенда. А на самом деле?

— Песок и правда непростой. Не знаю насчет сдерживания Тьмы, но накопители из него получаются очень хорошие. Заполняются быстрее, служат раза в два дольше. Самый чистый идет на накопители для боевых кораблей и фортов. Такие десятилетиями служат.

Над головой послышался топот и окрики. Айна приподняла голову, прислушиваясь к шуму:

— Швартуются. Что там вокруг?

Соня выглянула в иллюминатор, но разглядела только темнеющие на фоне неба силуэты деревьев:

— Ничего не видно. Только деревья какие-то прямо в воде.

— Бергийские болота, — альвийка откинулась на подушку. — Не вздумай иллюминатор открыть. У меня сил на отгоняющее заклинание не хватит, а без него кусачей мошкары за секунду набьется столько, что три дня потом спать не сможем.

Соня отпрянула от иллюминатора и задернула занавеску:

— Интересно, зачем мы здесь?

— Думаю, Тормента хочет продать шпионов и матросов из старой команды.

— Тут?

— Ну да. В этих зарослях полно укромных мест. Патрули сюда не заходят — если не знать проходы, запросто можно сесть на мель. Шикарное место для пиратов, контрабандистов и торговцев рабами. Продаст перекупщику, а завтра их развезут по разным городкам и продадут, выдав за пленных пиратов.

— Кому в Бергии нужны светлые?

Айна пожала плечами:

— Суккубам.

Соня вспомнила бергийскую суккубу и решила, что такая действительно не станет интересоваться ни происхождением попавшего в ее руки светлого, ни его именем. Они помолчали, потом альвийку снова скрутил кашель.

— Я точно никак не могу помочь? — Соня спихнула с коленей линсу, умудрившуюся-таки стащить остатки бутерброда.

— Вряд ли, — Айна тяжело вздохнула. — Яд этой пьяницы разлагается слишком медленно. Были бы мы в светлых землях, я бы рискнула наложить заклинание посильнее, а так… подозреваю, что Тормента даст мне накопитель, только когда я сознание от недостатка магии потеряю.

***

Бергийские болота Тин не любил. И дело было даже не в запахе, кровососущей мошкаре, ядовитых насекомых и прочей мерзкой живности. И даже не в риске напороться на затонувшее дерево или неожиданно появившуюся на давно разведанном проходе мель. Прибрежные заросли, надежно скрывавшие любой корабль и с моря, и с берега, идеально подходили не только для незаконных встреч и пряток от патрульных бригов, но и для неожиданных засад, заметить которые заранее было почти невозможно, как и выбраться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он покосился на дриаду, любовавшуюся ползущей по ее руке медной морфой. У любого другого матроса из команды даже прикосновение к этой многоножке окончилось бы отеком до самого плеча и слабостью на полдня, а укус гарантировал недельную лихорадку. Но только не для Рубусы. Тину даже иногда казалось, что местные ядовитые твари просто считают дриаду своей.

— Что скажешь, Рубуса?

— Лес спокоен. Часов пять назад здесь проплывал небольшой кораблик или шлюпка, но с тех пор больше никого.

Дриада поймала пролетавшую мимо муху и протянула морфе. Многоножка вонзила в подарок ядовитые челюсти и принялась деловито разрывать угощение на кусочки. Тин отвернулся:

— Что же, надеюсь, нам повезет, и здесь все еще стоянка перекупщиков, а не патрульного брига.

— Капитан, — дриада сдула с руки остатки мухи, которые многоножка посчитала несъедобными, — насчет запрета на спиртное…

— Нет, Рубуса. Твой последний загул все еще обходится мне слишком дорого. Я, конечно, смогу ответить, куда делся старпом, но объяснить Ля Маро, куда делись матросы, будет сложно.

— А если взять с них слово в обмен на жизнь?

— И подставить всю семью, если тот же боцман решит проявить благородство и это слово нарушит? Нет уж, от них нужно избавиться до того, как они поймут, что мы плывем не в Бланка-Рандо, и попытаются поджечь трюм или сделать еще какую-нибудь гадость.

— Прибыли, — дриада свесилась за борт и посадила морфу на ветку дерева.

К счастью, хижина перекупщика никуда не делась, как и навес с клетками для рабов. Одна из клеток уже была занята двумя гоблиншами судя по цвету кожи довольно молодыми, и забившейся в угол девочкой-демонессой, тощей и бледной. По брошенному на него голодному взгляду Тин понял, что она суккуба, и на всякий случай обошел клетку по дуге.

С перекупщиком они договорились быстро. Скованных матросов выволокли на палубу, где помощник торговца — старый скрюченный гоблин — тут же наложил на них проклятие немоты, после чего их спокойно спустили по сходням и заперли в клетке, откуда те могли лишь зло сверкать глазами. А с бывшими шпионами вышла заминка: оба выглядели покорными и сдавшимися, спокойно поднялись на палубу, но едва парень увидел гоблина, как устроил истерику. После очередного «Не-е-ет! Не хочу-у-у!», Тин поморщился и подошел к вырывающемуся парню:

— Жить хочешь?

— Д-да.

Тин наклонился к его уху:

— Тогда повторяй за мной: «я признаю, что Тин Ла Тормента выполнил данное мне слово и доставил меня в Бергию».

Парень, всхлипывая, повторил согласие. Почувствовав, что признание принято, Тин выпрямился:

— Отведите его обратно.

— Зачем он нам? — Рубуса спрятала в косичку ядовитый шип.

— Молодой и сильный, но уже сломался. Самое то для острова. Главное, чтобы тамошние дамы его не заездили. Особенно когда догадаются, кем он был.

Дриада хохотнула.

— Что с Айной? — вспомнил Тин о старпоме.

— Дней через шесть сможет сама дойти до гальюна и обратно. Правда, это не помешало им как следует повеселиться, — Рубуса похлопала по тыльной стороне ладони. — Но для этого дела ходить никуда не нужно.

— Уверена?

— Запах не подделать, капитан. А там даже Шило почуял.

— Через пару дней нужно будет повторить их «свидание». На всякий случай.

***

Даркийская Империя. Баронство Эссер. Замок барона. Девятое мая.

После похищения Принцессы Зоя вместе с Мирк переселилась в замок. Быстро перетащив вещи и побросав их в выделенной ей комнате, она в тот же вечер вместе с Сивертом, успевшим наладить связи с местной прислугой, заглянула на кухню. Но вместо обещанной тишины и крепкой настойки наткнулась на барона. Впрочем, без выпивки они не остались. Две бутылки неплохого крепленого на троих под хорошую закуску и разговор ни о чем помогли на какое-то время забыть о провале.