Жизнь щедра на сюрпризы - Александр Ройко

— А кто будет подвозить вагон к разгрузочной эстакаде?

— Вот они и будут, — кивнул Приторчин на выделенных солдат.

— А чем они его будут подвозить? Я никаких лебёдок там не видел.

— Ручками будут подвозить, — уже с улыбкой ответил старлей.

— Как это ручками? — удивился Андрей.

— Очень просто — будут толкать руками.

— Четыре человека вагон весом тонн в сорок? Это же по десять тонн на человека. Да они его просто не покатят.

— Ещё как покатят. Сорок тонн не поднимать нужно, и даже не двигать, а катить. Они это будут делать уже, наверное, в сотый раз. Так что не волнуйтесь.

Морозевич, возможно, и перестал волноваться, но вот сомнения его одолевали. Ему никогда не приходилось видеть гружёный вагон, который бы толкали обычные люди, а не какой-нибудь маневренный тепловоз. Хорошо ещё, что на первый раз вагон был не 60-тонный, а только 30-ти. Не доходя до вагона, солдаты зашли в левую котельную и взяли приготовленные лопаты (а они там всегда стояли в углу в готовности).

— Неужели они будут выгружать уголь лопатами, — подумал Андрей, которому до того не приходилось наблюдать за разгрузкой вагонов. Он, правда, во время учёбы в Киеве, пару раз разгружал вагоны с целью подработки. Но то были ящики с минеральной водой либо с вином, которые он с сокурсниками перегружал в бортовые машины.

Когда они все подошли к вагону, то назначенный Приторчиным старший из солдат, зайдя в противоположную сторону вагона от места его разгрузки, скомандовала:

— Ну что, ребята, распределились и на счёт "три" поехали.

Солдаты упёрлись руками в задний борт вагона, старший отсчитал: "Раз, два, три", и они дружный толчком навалились на вагон. Тот, как бы нехотя, медленно, тронулся с места. Солдаты продолжали его толкать, и он довольно быстро стал набирать скорость — его уже постепенно влекла вперёд сила инерции. Андрей удивлённо покачал головой и стал помогать солдатам. Но те отказались от этой помощи и сказали:

— Не нужно, теперь он сам хорошо пойдёт, его теперь могут подталкивать всего один-два человека. Важно было стронуть его с места. Теперь нужно на месте разгрузки подложить под колёса стопорные башмаки и при подходе к ним немного придержать вагон, чтобы он не налетел на них на большой скорости.

Вот так новый начальник теплохозяйства постигал на новом месте и новые аспекты работы. Далее, когда вагон уже стоял в точке разгрузки, солдаты с помощью специальных рычагов (на вагоне) откинули с обоих его боков нижние поддоны-днища. Уголь стремительно сыпался вниз на горы старого угля. Но всё было не так просто. Часть угля всё же оставалась в вагоне, да ещё часть угля при быстрой его высыпке попала под вагон, на рельсы и окружающее их пространство. Далее нужно было выгрузить весь уголь из вагона и очисть пути. Вот с этим то солдаты и провозились большую часть времени. Вот именно для этой работы и понадобились лопаты. Когда солдаты справились с этой работой, то закрыть поддоны и откатить пустой вагон проблемы уже представляло. Вот так молоденькие солдатики преподали урок дипломированному инженеру.

Гораздо тяжелее было, когда приходило несколько вагонов, да ещё 60-тонных. Солдат, конечно, командир санроты выделял больше, но и работы было гораздо больше. И в процессе выгрузки, да и во время начала передвижения гружёного вагона. Тут уже и Морозевич помогал солдатам придать первый импульс движения вагону. И, конечно же, дело двигалось медленнее, потому что солдаты здорово уставали. Андрею жалко их было, и он не обращал внимания на их перекуры — им нужно было отдыхать. Но, одновремённо, нужно было успеть вагоны разгрузить, очистить площадки от угля и откатить вагоны назад. А у солдат ведь ещё был обед, который никак нельзя было отменить, и растягивался он (с дорогой) часа на два. И всё же, как солдаты не ворчали, они всегда справлялись с заданием. И Морозевич был им за это очень благодарен.

Но вот со средины октября солдатам пришла некоторая передышка, а с ноября месяца они подобной работы не выполняли вообще. Не разгружали солдаты вагоны по той причине, что их и не было. И виноваты в этом были ни они, ни начальник теплохозяйства, ни командир гарнизона. А виновато было совсем другое государство, а именно Польша. Дело в том, что уголь в их гарнизон, да и во многие другие поступал именно из Польши. Польша относительно неплохо была обеспечена минеральными ресурсами и её основной добываемый энергоноситель — уголь. При этом большинство её шахт сосредоточено в Силезском бассейне. Немалую часть экспорта, в том числе и в ГДР, составлял как раз уголь.

В 1950-1970-е годы в Польше происходил значительный экономический рост. Однако с 1974-го года из-за мирового экономического кризиса и увеличения внешней задолженности рост стал замедляться и, уже начиная со средины 1978-го года, экономический и социально-политический кризис вызвал спад производства. Правительтво Польши активно брало кредиты, как на Западе, так и в СССР, что первоначально и способствовало росту экономики, но уже к концу 70-х годов это повергло страну в кризис. Кроме того, добыча угля с конца 70-х годов начала уменьшаться, поскольку в энергетике страны начало расти значение привозной нефти и газа.

В результате нарастания социально-политических и экономических трудностей во 2-й половине 70-х годов в стране возникло массовое оппозиционное профобъединение "Солидарность", начали возникать забастовки на шахтах. А уже в начале 1980-х годов разразился экономический кризис, сопровождаемый гиперинфляцией и ростом дефицита бюджета.

Всё это, естественно, сказалось на поставках угля в ГДР, одним из потребителей польского угля был и Белитц-Хальштеттен, и многие другие гарнизоны Бранденбургского округа. С осени 1978-го года эти поставки сначала уменьшились, а к концу года практически прекратились.

До средины октября вагоны с углём ещё поступали, но для котельной Белитц-Хальштеттена его поступало всё меньше и меньше. Если в сентябре котельная госпиталя получила около 1800 тонн угля (примерно столько и в августе), то уже в октябре — всего 1300 тонн. Уголь стали меньше получать, но зато довольно активно его отдавали. Отдавали его по распоряжению командования ГСВГ в другие гарнизоны, куда поставка угля прекратилась ещё ранее, а его запасов в частях не было. Только в середине октября различным воинским частям были переадресованы 10 вагонов с углём в общей сложности в 340 тонн. Естественно, эти вагоны и не разгружались в Белитц-Хальштеттене. Анатолий только получал накладные на эти вагоны с указанием даты поступления, номера вагона (семизначное число) и количеством угля в нём. Далее накладные отмечались и передавались вместе с вагонами ответственному лицу той части, в которую они должны были быть переадресованы. К этим вагонам не прикасались ни солдаты, ни Андрей. Как говорится, "баба с воза — кобыле легче". Но, увы — это было только начало. В ноябре вагоны вообще перестали поступать, и не потому, что были заранее кому-то переадресованы, а по причине недопоставки угля Польшей. До конца текущего года котельная гарнизона и вовсе перестала получать хоть каплю угля. И вот здесь Морозевич убедился, что не во всех случаях указанная пословица права, точнее, она то права, но не всегда от этого легче извозчику. Уголь начал катастрофически быстро таять.

А ведь уголь не только сжигали, хотя уже начали его более экономить, но и продолжали отдавать. Теперь уже не вагонами (тех не было вообще), но машинами. Уже со средины ноября месяца в гарнизон повадились представители других частей с машинамы за углём. Отказать им было невозможно, потому что на это было всё то же распоряжение верхов. Там знали, что в Белитц-Хальштеттене запас угля пока что есть — вот что значило подавать верные отчёты. И здесь уже прибавилось головной боли у всех — доставалось и Морозевичу и зам. начальника госпиталя по АХЧ, майору Стабровскому. Должность зам. гл. врача по АХЧ (заместителя главврача по административно-хозяйственной части) была введена в 60-х годах. АХЧ по своей структуре аналогична отделу материально-технического и хозяйственного обеспечения, задачами которого является как раз своевременное и бесперебойное материально-техническое и хозяйственное обеспечение оперативно-служебной деятельности служб и подразделений.

Майор Стабровский был неплохой человек, но вникал в службы КЭЧ очень мало, он как бы всё оставлял на откуп их начальникам. И не потому, что не хотел этим заниматься, у него просто не хватало времени на эти службы. Приходилось верить начальникам служб и, одновремённо, повышать их ответственность. Сначала Андрей это не очень понимал, но, когда он всё проанализировал, то понял, что Стабровскому и в самом деле катастрофически не хватает времени на всё. Казалось бы, разве у того же вертолётного полка меньше дел по обеспечению. Возможно, что и не меньше. Но там Лукшин, как заместитель командира ОБАТО по тылу, не занимался непосредственно боевым обеспечением техники, он занимался обеспечением людей. В госпитале Стабровский занимался, вроде бы, тем же, но обеспечить кроме тех же работников госпиталя ещё и 2,5 десятка отделений с больными было не так то просто. Конечно, у него были помощники и в отделениях, и в самом КЭО, но только помощники. А организацией всего, а часто и доставкой ему приходилось заниматься самому. В Борстеле материалы по его заявке Морозевичу часто привозили Грицюк или даже Лукшин. В госпитале такого не было никогда. Скорее Андрей привозил общестроительные материалы или ещё что-либо по заявкам КЭО или по личной просьбе Стабровского. Вот и в начале ноября он ездил в Тельтов и привозил по заказ-наряду разный пиленый лес, плиты и окна для службы Стабровского.