Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Верстовым столбам вдруг надоело стоять на месте, и они принялись играть с кучером в прятки: знакомая дорога внезапно терялась, завиваясь петлями принималась рыскать по заснеженному полю, а когда Хробак, бормоча «заговор от наговора» и судорожно плюясь через левое плечо, начинал понимать, что безнадежно заблудился, верстовой «полосач» неожиданно выпрыгивал из сугроба, как шут из коробочки и тогда кучер, ошарашено тряся головой, с руганью и гиканьем возвращался на потерянную колею.
Снежные вихри, пролетая мимо ущербной луны, принимали самые странные формы: вон девица с фонарем в тонкой руке, вон крылатый медведь, а вон — рогатый черт в кавалерийской фуражке, оседлавший метлу. Хробак протер выпученные глаза и черт, заложив мертвую петлю, отдал ему честь, тут же рассыпавшись снежным вихрем.
Заунывно воющий ветер то и дело приносил обрывки странных звуков. Сперва Хробак вполне явственно услышал звон колоколов на бакенах, затем — шелест ветра в густой листве, а потом — веселый женский смех. После на пару мгновений наступала тишина, и все начиналось по-новому: журчание воды, детский плач, тихое треньканье музыкальной шкатулки. Все эти звуки объединяла одна любопытная особенность: стоило повнимательней прислушаться к какому-нибудь из них и он тотчас стихал, растворяясь в шуме ветра.
И кучер был уверен, что его пассажир тоже видит всю эту бесовскую муть. Бородач странно зыркал по сторонам, то и дело чертил в воздухе кресты-обереги, складывал пальцы «рогатиной» — самый простой колдовской пасс из группы «Знаков отвержения», а один раз, когда во тьме впереди мелькнули две призрачные тени, похожие на тележные колеса, резко подался вперед, едва не перевернув сани.
Но — странное дело! — чем ближе они подъезжали к городу, тем легче становилось у кучера на душе.
Он не мог внятно объяснить, почему происходящие вокруг странности пугают его все меньше и меньше, но какое-то плохо выразимое чувство, возможно, некая древняя память, подсказывало ему — бояться нечего. Кучеру вспомнился эпизод из далекого детства, когда его отец, напялив красный жупан и приклеив к щекам лыковую бороду, с хохотом ввалился в его комнату на Рождество, изображая Морозного Деда — доброго северного духа-дарителя, что, по легенде, приносит подарки детям, которых Его Морозное Величество посчитало достойными своего высочайшего внимания. В первый миг маленький Хробак страшно перепугался, увидев размахивающего руками и рокочущего луженой глоткой великана, но когда «Морозный Дед» схватил его и закружил по комнате, испуг сменился безудержным весельем и он, заливисто смеясь, вцепился «Деду» в бороду, а тот, заходясь от хохота, подбросил мальчика к потолку, поставил на пол, а потом подарил ему заводную механическую лошадку — на этот подарок Хробак-старший собирал деньги почти полгода.
То, что кучер испытывал сейчас, было чем-то похожим: страх постепенно уступал место празднику. И хотя никаких объяснимых причин этому не было, Хробак все чаще ловил себя на том, что широко улыбается, как говорится, от уха до уха.
А вот его спутник мрачнел все больше. Он уже даже не подгонял кучера, а молча сидел, завернувшись в свою необъятную шубу и лицо его было бледно-серым, как пепел из печи крематория.
Наконец, впереди мелькнули два соединенных аркой модерновых фонаря, обозначающих границу города. Минута — и сани пролетели под ними в снежном вихре, выезжая на расчищенную дорогу к Въездной Улице. Чугунные горгульи, поддерживающие кованые решетки газовых светильников мудро улыбнулись и подмигнули кучеру — мы-то, мол, знаем, брат, как оно на самом деле. Хробак улыбнулся и подмигнул в ответ.
— Город, ваше сиятельство!
— Гони в Инквизиторий! Пулей!
…Двухэтажное здание Инквизитория ничуть не напоминало мрачный каземат. Высокие стрельчатые окна, веселая оранжевая черепица на покатой крыше, кое-где выглядывающая из-под снега, мирно дымящие печные трубы. Даже в этот поздний час все окна были ярко освещены, а по подъездной дорожке расхаживал важный дворник с лопатой.
— Приехали, господин хороший!
Бородач, даже не взглянув на Хробака, вывалился из саней огромной меховой бомбой и бегом бросился к двустворчатой стеклянной двери, на ходу вытаскивая из-под полы какой-то тряпичный сверток. Трясущимися руками он размотал полосы ткани и извлек на свет… зеленую веточку.
«Оливковая ветвь», — понял кучер.
Держа веточку перед собой как боевой штандарт, бородач с разбегу влетел в двери Инквизитория, на бегу выкрикивая:
— Прошу защиты и милости! Прошу защиты и милости!
Двери, возмущенные таким обращением, раздраженно заскрипели и зло хлопнули, сбросив с крыши большой пласт снега. Дворник задумчиво посмотрел вслед странному посетителю, высокомерно сплюнул в сугроб и вернулся к своему ночному бдению.
Кучер почесал затылок, пожал плечами и подумал, что более странных пассажиров у него еще не было. Однако же, в кармане звенели деньги — и какие! Десять золотых империалов — это вам, господа, не хвост собачий!
Он взялся за вожжи и уже собрался разворачивать сани, как вдруг увидел, что у фонаря на подъездной дорожке стоит девушка.
Хробак присмотрелся внимательней… и открыл от изумления рот.
Дело было даже не в сияющей, какой-то запредельной красоте, которой светилось лицо девушки, не в том странном факте, что ее волосы — иссиня-черные, густые и блестящие — не развевались на ледяном ветру, и даже не в ее точеной фигурке, совершенству форм которой черно позавидовали бы даже лютецианские наяды. Поражало другое: из одежды на ней было только легкое белое платьице на бретельках, едва прикрывающее грудь. Под платьицем, совершенно очевидно, не было ничего — то есть, совсем ничего — и это в двадцатиградусный мороз!
К тому же, она была босая.
Девушка заметила Хробака, улыбнулась ему — тепло и открыто, точно старому знакомому — и медленно проследовала в сторону Инквизитория. Кучер увидел, что сзади у ее платья имеется странное украшение — веер белых пушистых лент, притороченных к юбке.
Когда она вошла в стеклянные двери и те закрылись за ней, кучер вдруг понял, что это не ленты.
…Следователю ДДД Фигаро снился очень хороший сон.
Это было странно — хорошие сны не снились Фигаро уже много лет. Но этот сон был особенным: дело было даже не столько в его сюжете, сколько в тончайшей золотой ауре, пронизывающей каждый его миг. Чувство было знакомо следователю и он, с легким удивлением, понял, что это — счастье.
Он шел по морскому берегу, бездумно глядя на горизонт, где легкие белые облачка жались к темно-синей воде, притворяясь пеной на ленивых низких волнах. Ярко светило солнце — большое и горячее. На следователе были короткие белые шорты и бежевая рубашка-безрукавка; лижущие босые ноги волны
- Чужак 9. Маски сброшены. - Игорь Дравин - Фэнтези
- БОГАТЫРИ ЗОЛОТОГО НОЖА - Игорь Субботин - Фэнтези
- Всякая всячина 2015 №02 - Журнал «Всякая всячина» - Периодические издания
- Башмаки на флагах. Том 1. Бригитт - Борис Вячеславович Конофальский - Историческая проза / Фэнтези
- Дорогой Богов - Наталья Козьякова - Любовно-фантастические романы / Прочие приключения / Фэнтези
- Город, которым мы стали - Нора Кейта Джемисин - Героическая фантастика / Городская фантастика / Фэнтези
- Бусый Волк. Берестяная книга - Мария Семёнова - Фэнтези
- Башмаки на флагах. Том 4. Элеонора Августа фон Эшбахт - Борис Вячеславович Конофальский - Историческая проза / Фэнтези
- S-T-I-K-S. Второй Хранитель - Андрей Архипов - Боевая фантастика
- Крепость Серого Льда - Джулия Джонс - Фэнтези