Исповедь демонолога - Мария Николаевна Сакрытина

словно уже мертвая. Потом скривилась:

– Полчаса волосы укладывала. Мальчики, кто-нибудь, соберите мои шпильки, а? Только аккуратно: они ядовитые.

Рай нервно хихикнул, я помог принцессе встать.

– Госпожа, нужно вызвать вашего друга? – Я пытался вспомнить имя.

– Нет. Лучше помоги мне идти… Кажется, я смертельно перепугала твою сестру… О, а кто это поставил заслон на дверь? Элвин, ты, что ли? Боги, как же грубо… Рай, забудь про шпильки, я сама потом соберу. О, ты уже собрал? Спасибо. Давай их сюда. Элвин, милый, не колдуй больше: плохо у тебя пока получается. Сила есть – ума не надо. Обрушишь весь павильон на головы гостей – что нам тогда делать? Запомни: даже магия не возвращает мертвого к жизни…

– Что с ней? – шепнул мне на ухо Рай потом, когда принцесса, оттолкнув меня, взмахом руки сняла воздушную завесу над дверью. В газетах об этом не писали, как и ни словом не упоминался припадок. Неудивительно: Шериаде подчинялся граф Сириус, глава Тайной полиции, а все газеты были у него под колпаком.

– Не знаю, но это не в первый раз, – пробормотал я, глядя, как непринужденно Шериада улыбается Тине и как старательно не смотрит на свой портрет.

Рай промолчал. Зато принцесса была – само очарование. Она объявила, что так ее еще никто не изображал, что это новое слово в искусстве и много чего еще. Она заставила газетчиков записать ее длинную речь, которую она произносила более пяти минут. Ее запечатлели вместе с Тиной на фоне портрета, и на следующий день он ушел на аукционе за бешеные деньги.

– Ты с ума сошла? – шепнул я Тине, когда объявили сначала фуршет, а потом и танцы. Шериада превратила выставку в настоящий королевский прием. Суетились слуги, расставляя в павильоне столы и освобождая пространство для первого вальса.

– Эл, если ты думал, что я буду тебя стыдиться…

– Да к черту меня, ты зачем ее так нарисовала? Ты понимаешь, что это…

Она перебила – просто отмахнулась от меня, чуть не расплескав вино из бокала. Я подумал, что она уже пьяна.

– Брось, Эл. Ты разве не видишь? Она же именно такая. Разве никто не видит? Я сразу догадалась, что она – твоя госпожа, как только она пришла ко мне.

– Она пришла?

– Ну да, в рисовальный класс. Столько было переполоха! Она в совете попечителей, и, как я поняла, наш колледж целиком и полностью принадлежит ей. Эл, скажи, что она с тобой делает?

– Ничего. – Я попытался улыбнуться искренне, но за столько лет уже, кажется, разучился.

– Ты лжешь. – Тина оглянулась на Шериаду. Та непринужденно смеялась, окруженная дамами и кавалерами. – Если она… Я сделаю что угодно, чтобы защитить тебя.

Я опешил:

– Тина, ты что?!

Сестра покачала головой. «Она это несерьезно, – думал я. – Она просто не понимает, о чем говорит. Она пьяна».

– За тебя, Эл, я пойду на все. Мы с принцессой часто остаемся наедине, когда она хочет обсудить картины. Но я же вижу, что ей все равно. Она смотрит на меня так, будто покупает. Меня или тебя? Эл…

– Замолчи.

Она покачала головой:

– Элвин…

– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Тина, я в состоянии о себе позаботиться. Никогда даже думать не смей о том, чтобы причинить ей вред. Понимаешь? Тина, пожалуйста!

Она вздохнула:

– Пусть. Элвин, ты слишком хорош для нее. Когда я думаю, что ты все это время… с ними… – Она с грустью оглянулась на кружащихся в танце аристократов. – Из-за меня…

Я крепко обнял ее – и сейчас мне было плевать, что нас кто-нибудь увидит.

– Тина, это было мое решение. Только мое. Пожалуйста, я – твой брат, и должен о тебе заботиться. Просто рисуй, ладно? У тебя талант.

Она вздохнула:

– Мне столько раз это сегодня сказали… Но искренен только ты.

– Почему? – музыкальный голос принцессы раздался совсем рядом. – Я тоже. Только не рисуй меня больше, Тина, дорогая. Смотреть в настолько честное зеркало мне не по нраву.

Я отпустил сестру, и она улыбнулась Шериаде так спокойно, словно не готова была только что защитить меня от нее любыми способами.

Принцесса смотрела на нее с такой же улыбкой.

– Элвин, милый, потанцуй со мной.

Это был приказ, и я молча протянул руку, приглашая Шериаду.

– Тина, тебе тоже стоит потанцевать, – бросила напоследок принцесса. – Посмотри, сколько прекрасных благородных юношей желают пообщаться с тобой. Ну же, дай им шанс!.. Я не съем твоего брата. Обещаю.

Тина молча смотрела нам вслед… А потом кто-то из «прекрасных благородных юношей» все-таки украл ее внимание.

– Раньше я была о себе лучшего мнения, – поделилась принцесса, следуя за мной рисунку танца. – Я думала, что смогу понравиться твоей сестре без труда. Видишь ли, я ее не читала: не хотела ломать твою защиту. Передай мой комплимент Тине: она исключительно разумная девушка и не купилась.

– Если вы ее хоть пальцем тронете, Ваше Высочество, я не стану вашим демонологом. И не буду служить вашей королеве.

Шериада улыбнулась:

– Знаю. Боги, Элвин! Трону? За что? Я восхищена, только и всего. Она действительно талантлива. Кто я такая, чтобы убивать гениев?

Я заставил себя расслабиться. Злость сейчас ни к чему не приведет.

– Благодарю, госпожа. Но на самом деле вы так не думаете, и Тина это знает. К тому же зачем вам ее расположение?

Шериада посмотрела мне в глаза:

– Она мне нравится. Эх, насколько было бы легче, если бы на твоем месте была она! Во-первых, девчонка поймет девчонку лучше, чем госпожа спутника, правда? Во-вторых, она бы устроила пару истерик – и мы бы нашли общий язык, вот и все.

– А я, госпожа?

– А ты будешь молча мне улыбаться.

– Простите, госпожа, если не способен в полной мере вам угодить.

– Вот-вот, и дерзить под маской сарказма и великосветской вежливости. Повторюсь: я не трону твою сестру. Клянусь силой. Я уже говорила, что страшнее клятвы для волшебника нет?

Я покружил Шериаду – она действительно прекрасно танцевала. Куда лучше Лавинии… За свои ноги я мог быть отныне спокоен.

– Благодарю, госпожа. Как вы себя чувствуете?

– Отлично. – Принцесса оглядела танцующих через мое плечо. – Даже более чем. Звать Нуала не придется, если ты об этом.

– Госпожа, будет проще, если вы скажете, что провоцирует ваши приступы. Я пойму, как себя вести и…

– Ты вот-вот уедешь в Арлисс, и мы весьма надолго расстанемся, – усмехнулась Шериада. Потом покосилась на свой портрет, но тут же отвернулась. – Сильные эмоции, как и у всех. Ты ветер вызываешь и холод. Я вот… Очень похожий портрет нарисовал