Владеющий (СИ) - Злобин Михаил

Я от темы одержимости был весьма далек, и не знал, ни как она протекает, ни какие последствия несет для перенесшего ее человека. Но почему-то сейчас я был свято уверен, что дух забредшего к нам на огонек демона уже покинул измученного парня. Вот только мне не было ясно, как донести свою убежденность до его отца. Но тут, как ни удивительно, мне на выручку пришла домина Эстуан, которая тоже встала между постелью с бледным мальчишкой и своим мужем.

— Нисс, прошу тебя, не делай этого! — Взмолилась она. — Я не знаю, что делает этот мальчик, но Йеро действительно становится лучше! Теперь я чувствую, что у него в самом деле появился шанс выжить!

— Перестань витать в облаках, Эония! — Безумно злобно огрызнулся аристократ, словно и он тоже впал в одержимость. — Я много раз был на войне, и видел, как умирают люди. С такими ранами не живут!

— Я знаю!!! — Неожиданно истерично и невыносимо звонко рявкнула женщина. — Знаю это лучше тебя, Нисс! Поверь, я повидала смертей не меньше твоего, так что понимаю, о чем говорю! Прекрати быть трусом, и попытайся отыскать в себе силы вытерпеть эту пугающую неизвестность!!!

Лицо главы рода скривилось в такой гримасе, будто он захотел перерезать здесь всех нас. И я уж было заволновался, что он и в самом деле одержим каким-нибудь мелким бесом. Но нет. Аристократ тряхнул рукой, отшвыривая от себя нож, а потом с силой принялся тереть свои глаза, словно желал вынырнуть из затянувшегося кошмара. Когда он убрал ладони, то мне на долю секунды показалось, что на меня смотрит восьмидесятилетний старик, настолько изможденно стало выглядеть его лицо. Нисс отвернулся от нас и молча отошел в другой конец комнаты, не пытаясь даже оправдаться за свое поведение.

Я переглянулся с матерью Йеро и благодарно кивнул ей, а потом снова взялся за фарфоровую трубку. Дьявол знает почему, но бороться за чью-то жизнь оказалось гораздо сложнее, чем ее отнять. И почему мир так погано устроен?

* * *

Круглосуточное бдение над юным аристократом продолжалось еще два дня и три ночи. Эстуаны не оставили без внимания появление нечисти в теле Йеро, а потому призвали на всякий случай жрецов Воргана, коих пожаловало сразу трое.

Последователи бога-воителя выглядели как и всегда сурово и грозно. От их боевого облачения пахло металлом, маслом и кожей, словно они шли на войну, а не к больному юноше. Однако, насколько я понял из дальнейшего обмена репликами, одержимый сильным демоном человек мог действительно устроить настоящую бойню. А если прибавить к этому, что Йеро был пусть и начинающим, но храмовником, то становится понятно, почему прибыло столько орденцев.

Тяжелых и пронзительных взглядов боевых жрецов не выдерживали даже иные аристократы. Они отводили глаза и старались лишний раз вообще не смотреть на строгие лица священников. Я и сам остерегался привлекать к себе внимание этих волков, боясь, как бы они не почуяли ту крупицу Ада, что тлела в глубине моей души. Но, к величайшему счастью, сегодня для меня все обошлось. Адепты Костяного Меча ушли, признав, что не ощущают никакого демонического присутствия, и аристократы снова выдохнули с облегчением.

Все эти дни я спал урывками, а верный Астал, казалось, и вовсе не смыкал глаз. Тем не менее, мои старания не пропали втуне. Йеро перестало лихорадить и рвать, а воспаленный надрез на его животе перестал сочиться гноем. Даже бесцветных выделений становилось с каждой ночью все меньше. Если в первый раз я выкачал из него полную кружку гнойного инфильтрата, то к сегодняшней процедуре я едва сумел выжать из его нутра чайную ложку желтоватой прозрачной жижи.

Не хотелось бы сглазить, но, похоже, теперь операцию можно было с чистой совестью назвать успешной. Мои обрывочные знания из прошлой жизни и целый взвод целителей все-таки смогли вырвать молодого аристократа из костлявых лап смерти. Сейчас он был слаб, обезвожен и изнурён, но все же жив. И я даже не знаю, кого больше это удивляло, меня или его родителей.

— Я не знаю, что сказать… — призналась мне домина Эония. За последние несколько суток мы с ней не расставались ни на миг, и она, похоже, за это время успела ко мне привыкнуть. — У тебя получилось!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— У нас, домина, — устало поправил я женщину. — Если бы не ваше участие и всех этих почтенных господ, у меня бы ничего не вышло.

Я широким жестом обвел лекарей, утомленных, но все же гордых от того, что их работа принесла плоды, и некоторые из них отвесили мне легкие благодарственные поклоны.

— Ты невероятно загадочный молодой человек, Данмар, — задумчиво изрекла аристократка. — Видит Ворган, я бы многое отдала, чтобы узнать твои секреты.

— Некоторые вещи не должны быть никем услышаны, домина, на то они и называются секретами, — предостерег я супругу главы рода, но ту, похоже, легкий намек в моих словах нисколько не тронул.

— Ты вернул моего сына, — тихо сказала она, — и можешь ни о чем не волноваться, я не стану ворошить твое прошлое. Это было бы совсем непорядочно с моей стороны.

— Благодарю, домина. Это все, что я хотел услышать.

С Ниссом Эстуан попрощаться не удалось по причине того, что он попросту не захотел со мной разговаривать. Не знаю, то ли он до сих пор винил меня в том, что произошло с Йеро, то ли обиделся за то что я стал свидетелем его минутного помешательства. Но в одном я был уверен, когда его сын окончательно поправится, дуться на меня он точно перестанет. Как минимум из любопытства. Все-таки не каждый двенадцатилетний ребенок может вернуть человека с того света, а потому он невольно задастся вопросом: «А что мне еще по силам?»

Однако спокойно уйти мне все же не удалось. Уже на выходе из особняка, меня вдруг остановил тот самый Магистр воды, который в первый день операции подрабатывал кипятильником.

— Уже уходишь? — По-свойски спросил он у меня, видимо полагая, что события последних дней сделали из нас близких приятелей.

— Да уж что-то я загостился, — попытался я изобразить улыбку, — пора бы и часть знать.

— И даже к Йеро не зайдешь попрощаться?

— Ему нужен покой и тишина, — возразил я, — иначе он еще не скоро поправится.

— И все же, насколько я слышал от Эонии, ты сотворил настоящее чудо, — продолжал настаивать Магистр. — Я знаю Йеро с рождения, и уж поверь, ему станет гораздо легче, если он сможет поблагодарить тебя лично.

— Ну, если так… — с сомнением пробормотал я, и поплелся в сопровождении мужчины обратно наверх.

В комнате, которую по моему настоянию регулярно проветривали, царила свежесть. Парня уже успели переодеть и перестелить его кровать, а сам он неподвижно лежал с закрытыми глазами. Я уж было собирался покинуть его опочивальню, посчитав Эстуана спящим. Однако, словно уловив мое намерение, он с трудом разлепил глаза и натянуто улыбнулся, увидав меня.

— Данмар, как же я… рад тебя… видеть.

Голос Йеро был слабым и тихим, а слова давались ему с явным трудом. Но звучащие в нем благодарные нотки казались весьма искренними.

— Да вот, зашел проведать тебя напоследок, — немного невпопад сболтнул я.

— Спасибо тебе, — прошептал он. — Мама мне рассказала обо всем. Знаешь, для меня такой поворот стал большой неожиданностью…

— Это тебе урок на будущее, что со здоровьем шутки плохи, — назидательно ответил я. — Пока ты молодой, тебе кажется, что смерть никогда тебя не заберет. Но на самом деле, она все время бродит где-то рядом, и только лишь ждет своего часа.

— Да, теперь я это понимаю, — согласно прикрыл глаза Эстуан. — Немного забавно слышать такие мудрые слова от того, кто даже младше меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мудрость таится не в прожитых годах, а в накопленном опыте, — легко парировал я. — Ну да ладно, не стану тебя утомлять. Мне тут нужно срочно закончить пару неразрешенных дел, а потом мне предстоит длительная поездка. Но когда вернусь, надеюсь ты уже встанешь на ноги!

— Спасибо, Данмар! Легкой тебе дороги…

Я повернулся, чтобы уйти, но у самого выхода Йеро меня окликнул.

— Данмар!