Моя скандальная няня - Сьюзен Хансен

— Ой, мэм, какой у вас очаровательный ребенок, — пропела она, выходя на улицу.

— О, благодарю вас, мэм! — подыграла я. — Многие уверяют, что он очень похож на актера Тимоти Хаттона.

Она присвистнула, и мы покатили дальше.

Иногда я забываю, насколько сильно все в доме Дебры отличается от общего стиля Голливуда. Когда я оглядываюсь вокруг, мне кажется, что большинство людей живут так, как Овитцы: торопливо и беспокойно. Дебра рассказала мне сегодня о своем приятеле-актере (она не назвала его имени), который был столь поглощен работой и стремлением стать звездой, что в какой-то момент вдруг вспомнил, что не видел собственного ребенка уже пять месяцев, не говоря уж о том, чтобы вместе с ним чем-нибудь заняться. Как же это возможно — забыть про собственного ребенка? Что это за разновидность родительской болезни Альцгеймера — особого, голливудского происхождения?

— Сьюзи, не хочешь ли ты присоединиться к Марку из «Метро-Голдвин-Майер» и ко мне? — спросила однажды днем Дебра. — Мы собираемся устроить слайд-шоу Дебры Уингер.

— Конечно. Что мы будем смотреть, ваши фотографии на отдыхе?

— Нет. Это студийные фотоснимки, которые они мне передали. Вы можете помочь мне уничтожить худшие.

С такой задачей сталкиваются все актеры — исполнители ведущих ролей каждый раз при работе над очередным фильмом; как правило, в их контракте оговаривается, что они должны утвердить те фотографии, которые киностудия может использовать для постеров и рекламы. Как и многие другие актеры, Дебра не очень любила смотреть свои собственные фильмы или даже просматривать слайды. Ей всегда казалось, что она сделала работу не так хорошо, как могла бы. Я могла понять это.

— Давай, Марк, заводи шарманку.

Марк установил проектор в общей комнате, опустил жалюзи и начал прокручивать слайды.

— Ненавижу это. Я не в образе, — сказала она, посмотрев на самый первый снимок.

Я улыбнулась.

— О-о-о, только посмотрите на это, слишком толстая. Вон.

Боже, она выглядела как вешалка.

— Слишком утомленная. Только посмотрите на эти мешки под глазами.

Я прищурилась. Нет, я ничего не замечала.

— А-а… вот это попадание в десятку, — сказала она. — Как ты думаешь, Сьюзи?

— Ага. Мне нравится. — Я подумала, что здесь она похожа на куклу. — Ты выглядишь счастливой и полна энергии.

— Верно. Хорошо, Марк, оставь эту.

И так продолжалось, пока мы не просмотрели сотню слайдов и не наложили вето больше чем на половину из них. Я не видела особых различий в большинстве снимков, но все-таки это же были не мои фото. Если бы были мои, вероятно, я спалила бы их все. Я была столь же самокритичной, как и она.

— Знаешь, Сьюзи, эти фотографии напомнили мне Ричарда Гира.

— Почему?

— Когда я просматривала слайды для фильма «Офицер и джентльмен», то заметила, что очень многих не хватает, — сказала она. — Я выяснила, что, когда показывали Ричарду эти слайды, он выбрал те, которые понравились ему, и выбросил все мои хорошие снимки, прежде чем я получила возможность посмотреть их. Когда я проезжала по бульвару Сансет и увидела рекламные щиты, то рассмеялась, потому что для них были использованы снимки, где он выглядел великолепно, а я, конечно же, выглядела кошмарно. Я никогда не ладила с Гиром, — задумчиво вздохнула она. — Он казался мне высокомерным. Любовные сцены были ужасно неудобными для нас.

Ее голос замер — она отошла в другой конец комнаты.

Когда наступило время вручения наград Академии, Дебра показала мне толстый, официального вида пакет с номинациями, пришедший по почте. Она отдала свой голос последнему фильму Тимоти, сказав, что, вероятно, она одна из очень немногих, кто поступил так же. И сообщила мне, что, когда она была номинирована за фильм «Язык нежности», Джек Николсон дал ей совет: «Если ты не голосуешь за себя (или, возможно, своего муженька), то как ты можешь ожидать, что за тебя будет голосовать еще кто-то?» «Это здорово, — подумала я. — Мне следует голосовать за себя как можно чаще».

Нолан был любознательным и любил все исследовать, и он с упоением рылся в ящике «Тупперваре»[99], стучал по деревянным брусьям и рвал журналы. Дебра сказала, это прекрасно, что его имя начинается со слова «Но»[100], потому что ей не нравилось отказывать ему. Она хотела, чтобы у него была позитивная жизненная позиция. Поэтому она считала, что его имя оправдывает себя, поскольку, если мы случайно начнем поправлять его, нам придется говорить «Но-Но-Но-лан»[101].

Меня наняли главным образом для того, чтобы освободить Дебру в ночное время. Однако вскоре мы обнаружили, что, когда я пыталась ухаживать за ним ночью, он хотел только свою мамочку и никого больше. Мы сдались. Поэтому Дебра работала в ночную смену. И в дневную тоже. В тех редких случаях, когда я шла с Ноланом гулять, Дебра желала сопровождать нас. Большей частью я проводила свои дни, болтая на кухне с кухаркой, складывая крохотные вещи Нолана в шкафчик, а в основном пытаясь помочь Дебре по дому.

Однако я начинала ощущать себя лишним колесом в телеге.

Однажды днем мы втроем отправились в парк Малибу. Я посадила Нолана на качели и легонько качнула его. Он начал смеяться. Дебра тоже захихикала и залезла на одни из «взрослых» качелей. Она сбросила туфли и начала раскачиваться, помогая себе в воздухе ногами. Тут к нам подошел пожилой мужчина и сказал:

— Привет, Дебра.

Я подняла на него глаза. Джек Леммон! Одетый в шорты, рубашку для гольфа и туфли для тенниса. Хотя он постарел, я тотчас же узнала его, я смотрела «Странную парочку», один из любимых фильмов моего отца, около двадцати раз. Когда Дебра представила нас друг другу, я чуть не задохнулась от волнения, прежде чем пожала ему руку и улыбнулась. Я думала, что уже больше не буду испытывать шок при встрече со знаменитостями, но оказалось — нет.

— Могу я угостить вас, купив для вас обеих фалафель? — спросил он.

Я была слишком смущена, чтобы сказать, что не знаю, что такое «фалафель», поэтому мы с Деброй в унисон ответили: «Да. Спасибо». Я просто надеялась и молилась, чем бы эта штука ни оказалась, лишь бы там не было грибов.

Пока я жевала свою порцию этой чудной стряпни, оказавшейся аравийским эквивалентом маисовой лепешки, я скользила взглядом по толпам мам и нянек. Парки были излюбленным местом, куда ходили некоторые мамочки, чтобы уводить чужих нянек. Можно было найти кого-то у карусели и избежать необходимости платить огромные комиссионные агентству по трудоустройству. А ведь там была уйма женщин, живущих в пятимиллионнодолларовых особняках, которые не смущались, направляясь на эту охоту. Я имею в виду тех, кто хотел сэкономить тысячу долларов на чем-то столь же незначительном, как поиски особы, которая будет проводить с вашим ребенком времени больше, чем вы сами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});