Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как, уже в гарнире! — воскликнул добродушный Полуорт, переводя взгляд с одной на другую. — Тем лучше: пунктуальность — закваска жизни; точные часы нужны гостю не менее, чем хозяину, а хозяину — не менее, чем его повару. Мисс Агнеса, вы просто убийственны сегодня!
Если Хау хочет, чтобы его офицеры выполняли свой долг, ему следовало бы запретить вам появляться в его лагере.
Глаза мисс Денфорт засверкали, но взгляд ее, случайно упав на деревяшку капитана, тотчас смягчился, и она ограничилась тем, что с улыбкой заметила:
— Пусть ваш генерал лучше поостережется сам — почти каждый раз, когда я выхожу из дому, мне приходится наблюдать его слабость.
Капитан выразительно пожал плечами и, обернувшись к Другу, вполголоса пожаловался:
— Вот видишь, майор Линкольн, с тех пор как я вынужден подавать себя с одной ногой, словно индейку, оставшуюся от вчерашнего обеда, я не могу добиться от мисс Денфорт колкости — она стала кроткой и пресной до невозможности; а ведь я все равно что двузубая вилка, годная только для разделки! Теперь пусть меня хоть на куски режут — мне безразлично, раз она потеряла всю свою остроту. Ну что ж, поехали в церковь?
Лайонел, казалось, был смущен и несколько мгновении вертел в руках какой-то листок, прежде чем протянуть его капитану.
— Что это такое? — осведомился Полуорт. — «Два офицера, раненные в недавнем сражении, просят отслужить благодарственный молебен за свое исцеление…» Гм.., гм… два?.. Ты, а кто же второй?
— Я полагал, что мой друг и школьный товарищ!
— Как, я? — воскликнул капитан, невольно поднимая деревянную ногу и разглядывая ее с грустью. — Н-да!
И ты думаешь, Лео, я должен быть благодарен за то, что мне оторвало ногу?
— Могло быть хуже.
— Не знаю, — упрямился Полуорт. — Было бы симметричнее, если б я сразу лишился обеих.
— Ты забываешь о своей матушке, — продолжал Лайонел, словно не слыша Полуорта. — Я убежден, что ей это будет приятно.
Полуорт громко откашлялся, раза два провел рукой по лицу, искоса глянул на свою целую ногу, потом дрогнувшим голосом ответил:
— Пожалуй, ты прав: мать не перестанет любить свое дитя, даже если его изрубят в котлету! Прекрасный пол становится сердобольнее, когда перевалит за сорок, а вот девушки — те очень придирчивы к пропорциям и симметрии.
— Значит, ты согласен, чтобы Меритон подал записку так, как она написана?
Полуорт еще секунду колебался, потом, вспомнив свою матушку в далекой Англии (Лайонел знал, какую струну задеть), расчувствовался:
— Конечно, конечно, ведь могло бы быть хуже, как с бедным Деннисом. Ладно уж, подавай от нас обоих! Хоть и трудно, а уж как-нибудь преклоню колено ради такого случая. Как знать, Лео, может быть, когда одна молодая особа увидит, что мое приключение заслуживает благодарственного молебна, она перестанет считать меня предметом жалости.
Лайонел молча кивнул, а капитан, подойдя к Агнесе, повел ее к саням с подчеркнуто беспечным видом, который, по его представлению, должен был показать девушке его пренебрежение к любым превратностям войны. Сесилия оперлась на руку майора Линкольна, и вскоре все четверо уже сидели в экипаже.
До этого дня — второго воскресенья после того, как Лайонел стал выходить, и первого — когда погода позволила ему поехать в церковь, — молодому человеку не представлялось случая увидеть изменившийся облик города.
Жители мало-помалу покинули Бостон, одни — тайком, другие — по пропускам главнокомандующего, и те немногие, что еще оставались, составляли незначительное меньшинство по сравнению с английскими солдатами и офицерами. На улице, ведущей к Королевской церкви, толпились военные; стоя кучками, они беспечно смеялись, нимало не смущаясь тем, что их легкомысленная болтовня оскорбляет благочестивых горожан, которые со строгими лицами направлялись в церковь. В самом деле, распущенные нравы гарнизона до такой степени уничтожили то суровое благочиние, которое всегда отличало Бостон и было постоянным предметом забот и гордости его жителей, что даже рядом с храмом слышались грубые шутки и непристойный смех балагуров и повес в тот час, когда обычно над всей провинцией воцарялась глубокая тишина, как будто сама Природа замирала, чтобы присоединиться к человеку в хвале творцу. Лайонел с огорчением заметил эту перемену; не ускользнуло от его беспокойного взгляда и то, что их спутницы спрятали лица в муфты, словно загораживаясь от картины, которая не могла не пробудить еще более тягостные чувства в душах, с детства приученных чтить строгие обычаи своей родины.
Когда сани остановились перед церковью, десятки рук протянулись, чтобы помочь дамам перейти полоску заледенелого тротуара от экипажа до дверей храма. Агнеса, поблагодарив услужливых кавалеров холодным кивком, отвергла их помощь, а одному особенно настойчивому юноше заметила с тонкой усмешкой:
— Мы здешние уроженки и привыкли ходить по льду, хотя иностранцам это может казаться опасным.
Затем она проследовала в церковь, не удостаивая бросить взгляд ни направо, ни налево.
Сдержанность Сесилии, державшейся обычно мягче и любезнее, была тем более заметна. По примеру кузины, она прямо направилась к своему месту с таким неприступным видом, что те, кто не прочь был бы завести с ней легкий светский разговор, не решились даже подойти к ней.
Дамы быстро прошли вперед, а Лайонел и Полуорт замешкались среди толпы офицеров, теснившихся у входа в церковь. Первый прошел вдоль колоннады, обмениваясь со стоявшими там офицерами двумя-тремя вопросами, обычными для военного времени. Тут у какой-нибудь из массивных колонн, с трех сторон обрамлявших здание, сошлись четверо ветеранов, с подобающим глубокомыслием обсуждавших политические новости или дела своего полка, там двое-трое неоперившихся юнцов, украшенных всеми эмблемами своего чина, вставали на пути хорошенькой прихожанки, словно бы платя дань восхищения ее красоте, тогда как на самом деле хотели покрасоваться в своих шитых золотом мундирах. В других кучках, стоявших у входа, одни слушали разглагольствования какого-нибудь присяжного остряка, другие бранили страну, куда их забросила служба, третьи, не скупясь на преувеличения, расписывали чудеса далеких стран или пережитые опасности.
Среди такого многолюдного сборища нетрудно было, однако, обнаружить и людей с более возвышенным образом мыслей, державшихся со скромным достоинством.
С одним из таких офицеров Лайонел, вступив в разговор, остановился в дальнем конце колоннады. Наконец послышались торжественные звуки органа, и веселые группки стали распадаться, словно люди вдруг вспомнили, что их сюда привело. Собеседник майора Линкольна покинул его, и он, в свою очередь, двинулся вдоль опустевшей колоннады к входу, как вдруг у самого его локтя глухой голос гнусаво запричитал:
- Огненный скит - Юрий Любопытнов - Исторические приключения
- Землемер - Джеймс Купер - Исторические приключения
- Трагедия с «Короско» - Артур Дойл - Исторические приключения
- Порт-Артур. Том 2 - Александр Степанов - Исторические приключения
- Сын минувшего будущего - Сергей Бостон - Альтернативная история / Исторические приключения / История / Попаданцы / Прочие приключения
- Осада Рима - Жюль Верн - Исторические приключения
- Том 3. Последний из могикан, или Повесть о 1757 годе - Джеймс Купер - Исторические приключения
- Том 2. Пионеры, или У истоков Саскуиханны - Джеймс Купер - Исторические приключения
- Арийский мессия - Марио Эскобар - Исторические приключения
- Браво, или В Венеции - Джеймс Купер - Исторические приключения