Ангел ходит голым - Андрей Нариманович Измайлов

Давно в домике. Все они, сколько бы их там ни! Да ну их!

А вот Карабас и Барабас — отдельный разговор…

Ой, отстаньте. Конспирология, Ѣ! Узок круг этих людей, страшно далеки от народа. Но только они, только именно они решают всё. Ктоканенон — удобный buffone. Смейся, паяц! Театр Деммени на углу Невского и Садовой — мысленно вместе! Что ж, не лишено занимательности, но и только.

Ну, знавал я того Карабаса, и того Барабаса — по Карабаху ещё, по Йемену. Да, оба-два потом пошли в гору, не светясь. Исполать! А мы уж, чухонцы убогие, как-нибудь тут, кряхтя, в своём болоте, в приюте, в Питере. Только отстаньте! Мы вообще давным-давно за штатом. Знаем-знаем, бывшими не бывают. Но — за штатом, за штатом, за штатом!

Всё? Выговорился? Облегчил душу? Она у тебя есть, оказывается? Ну-ну. Теперь прекратить истерику — мужскую, скупую, не вполне явную для дилетантов, но мы-то профи! — слушать дальше!

Слышь, бывший! Изволь получить! Ещё одно последнее сказанье — и летопись окончена твоя. Но тут — будь любезен! (Не без жантильности, да?! Будь любезен!) В общем, надо бы так… В общем… Чтобы Карабаса не стало. Барабас — ладно, гомик. Ради общего дела даже на coming out решился. Конечно, пригодится потом, не пропадёт, но en masse теперь за него по-всякому не! Старорежимный у нас народ, косный. Барабас вообще отпадает, учитывая его coming out. Здесь то самое оружие просто неприменимо — по определению. Учитывая его coming out.

Погодите! То самое оружие? Вы о чём, вы о ком?!

О том, о том! Ну-ка, не валять дурака! В общем, так! Ктокакнеон со всеми производными пигмеями даже не обсуждается. Барабас тоже не обсуждается — ибо см. Значит, объект — Карабас. Чисто конкретно. Досье: в меру пьющ (в меру, в меру!), разведён, не бабник, но… Вот! Не бабник, но! Тут-то мы его и ждё-о-ом!

Питер? Алё, Питер! Как у вас насчёт того самого оружия? Но, как понимаете, в столицу придётся переехать. На время, на время. Все условия обеспечим. Потом — хоть куда, хоть на Гоа.

Зато наутро все проснёмся в другой стране!

В какой именно?

Ну… не на Гоа, но… Там посмотрим! В другой, главное, в другой!

Забудем тех, кого нет с нами, и будем думать о живых!

Надрывная Примадонна. Давно. Концерт в День милиции. Никто ещё не в курсе, о ком она невольно. Или вольно? Зная? Нет, вряд ли… И ведь сколько лет уже прошло, сколько лет…

Проснулись-то и впрямь в другой стране! Ну, не сразу проснулись. Ну, не сразу в другой…

* * *

Всё, закрыли тему! Сказано: отстаньте. Сказано: и тут мне стало скучно.

Кулон Кузьмы, кулон Кузьмы, кулон Кузьмы!

Был краток, не так ли?

А насчёт того самого оружия — вы о чём?! С ума сошли совсем там у себя, что ли? Всерьёз, что ли, вообразили? Ох, начинаю думать: вовремя соскочил ты, Евлогин, вовремя!

А почему тебе, Евлогин, вообразилось, что ты соскочил?

Хорошо, скажут. Договорились, скажут. Не вопрос, скажут. Ныне и впредь, скажут. Мы, скажут, сами-сами-сами тогда, раз уж так уж. Единственный вопрос. Не под пыткой, заметь, не под психотропами. Где она? Ответь и… гуляй, рванина, от рубля и выше!

Дык! Разве я сторож сестрёнке своей? Понятия не имею! Проводил, после не видел, цветочки прилежно поливаю.

Понимаю, не отстанете. Хоть толику желательно получить? Н-ну, нате: весть о ней будет разве только в ночь со Святого Николы на День Врага Народа. Печальная весть, не исключено. Иная исключена в принципе. Но — будет. Не раньше. Но и не позже. Я так вижу.

* * *

И тут мне перестало быть скучно! И не сказать: стало весело. Наоборот!

Банька-то наутро весьма удалась. Все свои. Вещун Саныч над холкой поработал от души. Отпустило. Полезен, полезен. А где… она? А её не будет. Сегодня? Или вообще? Сегодня. И вообще. Что так? Она — в Италию. О, как! Дык! Ящик «Медного всадника» на прощание выставила. Гуляем! И — вот плюс! В кои веки чресла обнажим. А то при ней в парнóй волей-неволей в плавках. В парнóй! Ну, видите, хоть какой-то плюс…

В ночь со Святого Николы, потом, тоже весьма удалась. Загодя, чтобы на День Врага Народа не отвлекаться, просто логично продолжить. Все свои. Хан, Тарасик Заброда, Костик Шарий (в баньку ни-ни, проблемы с кожей, а тут пришёл). Макс тоже от рюмашки не отказался. Ну, мы ему налили — он бы не отказался. В общем, славно посидели. Причём (сволочь ты, Евлогин!) да — «над слоником». Не пропадать же пустующей кубатуре. О, какие тут интерьеры! Умеешь устраиваться, Аврумыч! Но вдруг хозяйка придёт? Не придёт. Точно? Точно! Слухай, давай твоего «цепного» снизу, с поста, кликнем, хоть коньячком погреем, не будь ты извергом! Э, нет! Тут я изверг! Писаку сюда — нет! Дис-цип-лин-ка! И вот что, други мои, поутру чтобы весь срач — напрочь! Чтобы всё как было! Само собой! Мы же никогда не пьянеем, ты же знаешь! Знаю.

Тогда — тост! Ну?! Кулон Кузьмы! Ото так! Кулон Кузьмы!

* * *

Весь срач — напрочь. Все цветочки прилежно политы. Ждём-с.

М-м. Кого ждём-с? Хозяйка не придёт. Точно? Точно!

Он пришёл. Как предполагалось. Но не в ночь со Святого Николы на День Врага Народа. И не наутро.

Пришёл — через почти неделю. Через почти неделю! Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

Со своим ключом не сунулся. Подождал внизу, пока мой «цепной» меня вызовет. Дис-цип-лин-ка!

Вот и я. Какие проблемы?

Никаких. Вот и он. Да, отменный экземпляр. Если выбирать из всех, кто был… кто у неё был… Пожалуй, да, лучший. Прибалтика, Бруно Ойя, всё такое. Потомство и вовсе не грех…

Что угодно?

А я ведь был готов, наготове был! Ты, уникум с мгновенной реакцией на всё. И выше меня на две головы (длинней!). Но не был ты, мальчонка, в тогдашнем Карабахе, в Йемене. Только попробуй! Ну?! И ещё поглядим! Пусть ты на сколько-то там лет моложе её, а я на столько же лет старше её… Поглядим! Акела ещё тот, не промахнётся!

А он… Тщательно нейтрален был он:

— Евлогин? Виталий Аврумович?

— Евлогин. Виталий Аврумович.

— Тогда вот — вам. Прошено передать.

Именно так: прошено передать!

Конверт. Всё. Кивнул в лучших традициях белогвардейщины. Ушёл.

И ведь не скажешь своему «цепному»: ну-ка, верни его!