Тринадцатая редакция. Найти и исполнить - Ольга Лукас

– Ты на кого работаешь, парень? – строго спросила старушка. Таким тоном спрашивают только те, кто имеет на это право. Например, шемоборы.

Денис затрепыхался, как попавшая в силок птица, но вместо того, чтобы буркнуть что-нибудь типа «Отвали, бабка, работать не мешай, а то врежу», засмущался и не нашелся что ответить.

– На кого работаешь, спрашиваю? – повторила Зинаида Фёдоровна. – Можешь мне ответить, я тебя не съем. Ну скажи, где ваша организация находится, кто там главный, с кем надо разговаривать?

Денис продолжал молчать. Никого выдавать он не собирался, а выкручиваться считал ниже своего достоинства. Попался – сам виноват. Не хотел ведь сюда идти с самого начала!

– Ты воды в рот набрал или как? Жалко тебе, что старуха тоже бумажки по ящикам будет раскидывать? У вас там небось берут на работу всех, без ограничений?

– О какой работе вы говорите? – нарушил молчание Денис.

– О любой работе, милый. О любой, где мне не будут указывать на мой возраст.

– Вот так совпадение! – очень ненатурально воскликнул Денис, протягивая старухе многострадальную листовку. – Именно о такой работе идёт речь в этом объявлении. Позвоните, если там ещё не нашли кого-то другого.

– А вот сейчас и позвоню, – цепко схватив бумажку, произнесла Зинаида Фёдоровна. – Я им дам – кого-то другого. Только ты это, остальные бумажки мне тоже отдай.

– Я не имею права!

– Отдавай, а не то я дворника позову! И зятя!

– Зовите кого хотите, но правда будет на моей стороне! – воскликнул Денис.

– А провались ты со своей правдой. Я вот сейчас, пока ты тут топчешься, пойду и позвоню им, – злорадно заявила Зинаида Фёдоровна. – И скажу, что нашла пачку листовок в урне. Вот тебя и уволят.

– Пусть увольняют, пусть! – пылко воскликнул Денис. – Но совесть моя будет чиста.

– Всё-таки зря пионерию-то у нас отменили, – пробормотала себе под нос старушка, повернулась к нему спиной и резво припустила вверх по лестнице. – Таких вот ретивых там хоть к делу пристраивали…

Денис улыбнулся ей вслед: можно было не сомневаться, что остальное носитель сделает сам. Прав был Шурик – незачем выдумывать сложные многоходовки, если задача этого не требует.

После того как мунг или шемобор не ниже второй ступени называет человека Хозяином Места, процесс можно считать запущенным. Сам бедолага иной раз не может даже уследить за событиями, он и оглянуться не успевает, как обнаруживает, что вокруг него раскинулось какое-то славное заведение, которым он вроде как с огромным удовольствием руководит. Поэтому стоило Джорджу слегка отогреться (при помощи кофе с коньяком) и даже немного отдохнуть от Анны-Лизы (которая изъявила желание вздремнуть и приказала не вмешиваться в её спокойный сон, даже если всё здание загорится и рухнет), как ему позвонил бывший владелец кафе.

– Как живёте, хиппи-дриппи? Съезжать не собираетесь?

– М-м-м… э-э-э…

– Ты не мычи, Соколов, а слушай. Дом сносить передумали.

– Какой дом?

– Вас приветствует передача «С добрым утром!». Дом, в котором у вас сквот. Сносить его не будут. Мне позвонили и предложили вернуть кафе обратно, представляешь?

– Представляю. В смысле, поздравляю. У нас есть ещё день в запасе?

– У вас до фига дней в запасе. Мы на новом месте уже обжились. Тут уже выручка почти в два раза больше, а это мы ещё лицензию на крепкий алкоголь не получили. Но съезжать тебе по-любому придётся: хозяин будет показывать помещение.

– Показывать? Зачем показывать? А я думал, вы вернётесь.

– Мы бы вернулись, не вопрос. Только вторую точку ещё год, а то и два не потянем, хотя жаль – арендную плату обещали оставить старую.

– Да мы съедем. Мы уже частично съехали.

– Вот за это я тебя, Соколов, и уважаю. Ты слово ещё не дал – а уже его держишь. А что, не хочешь замутить там чего-нибудь сам? Папа тебе денег на новый бизнес даст всегда. Поиграешься годик, потом тебе это надоест, а тут как раз и мы подоспеем. Ты же любишь хороший бизнес за копейки продавать. Шучу, шучу. В общем, думай. Если есть у тебя кто на примете – сдам координаты хозяина. А так – пакуйте вещички, а то придут люди помещение смотреть, а там табор ваш.

Джордж отодвинул чашку на край стола, рядом положил телефонную трубку и подпер кулаком щёку: задумался. Итак, чего же он хочет? Вот сейчас Анна-Лиза проснётся и решительно заявит, что пора ей собираться на родину. И он останется один: Димка уехал отрабатывать долги, с родителями встречаться рановато, а не то они опять захотят наставить его на путь истинный, а вместо этого возьмут за ручку и поведут по собственным следам, а зима нынче удалась на славу, так что следы получатся глубокие. Может быть, упасть на хвост Анне-Лизе? Строгий дядя Эрикссон просил выдворить её из города, но не запрещал же уезжать вместе с нею, верно?

А вот взять и в самом деле уехать. Открыть собственное кафе с собственными правилами, на радость местным школьницам, и платить за эту свободу тоской по родному городу. Джордж задумчиво опустил телефон в карман и побрёл на кухню. Початая бутылка коньяка, примостившаяся на полке, отвлекла его от воображаемой ностальгии, один маленький глоток – и вот уже готово правильное решение. Зачем платить за свободу тоской по родному городу, если можно не платить за свободу тоской по родному городу? Зачем ехать в Хельсинки, чтобы открыть там кафе, если здесь уже есть готовое помещение?

Для того чтобы стать Хозяином Места, не нужно обладать какими– то особыми талантами. Достаточно просто не иметь определённых недостатков и не быть при этом мунгом или шемобором. Самый серьёзный недостаток, ставящий крест на такой карьере, – это излишняя привязанность к чему-либо или кому-либо. Например, Даниил Юрьевич, вцепившийся в свой дом даже после смерти, не имел никаких шансов на то, чтобы стать Хозяином Места, зато Амнезина, с лёгкостью покинувшая родной город и обустроенную, хоть и скучную жизнь ради дальних странствий, была для этого идеальной кандидатурой.

Если бы все, кто имеет соответствующие способности, могли легко и просто стать Хозяевами Места, жизнь на Земле изменилась бы, и очень возможно, что в лучшую сторону. Люди стремились бы проводить время в кафе, клубах, гостиницах, спортзалах и луна-парках, принадлежащих этим милейшим господам, причём каждое заведение обладало бы одинаковой притягательностью для посетителя, везде он чувствовал бы себя легко и свободно, как в кругу самых близких друзей, какие не у всякого и есть. Прогресс, скорее всего, прекратился бы: зачем стремиться к чему-то, всё и так хорошо! Войны – тоже. Ведь в каждой стране было бы достаточно заведений, способных создать ощущение уюта и защищённости, а другие ресурсы резко упали бы в цене. Поскольку Хозяин Места – должность не вечная, посмертного существования на Земле не предполагает и по наследству не передаётся, то отсутствовала бы даже малейшая возможность того, что эти самые Хозяева станут порабощать своих постоянных посетителей, интриговать против других Хозяев и сколачивать кланы.

К сожалению (или к счастью), далеко не каждый из тех, кто может стать Хозяином Места, действительно им становится. Так уж постановили в древние времена шемоборы и мунги, создавшие «Конвенцию борьбы и сотрудничества», в соответствии с которой и по сей день решаются все споры между двумя этими организациями. В частности, утвердить Хозяина Места (попросту назвав его таковым) может только сотрудник не ниже второй ступени (то есть, пользуясь терминологией сотрудников первой ступени, уже умерший). А вторая ступень, не говоря уже обо всех прочих, на Землю наведывается только по делу и вряд ли станет выискивать в толпе подходящего человека, чтобы сделать ему неожиданный подарок.

Считается, что в каждом городе должен быть свой Хозяин Места, поэтому стоит одному покинуть сцену, как ему тут же находят замену. По правде сказать, в Санкт-Петербурге есть уже один такой персонаж, владелец легендарной рюмочной «Петушки», держащей защиту не хуже самого Константина Петровича. Но поскольку не существует правила, по которому Хозяев Места в городе должно быть какое-то строго определенное количество, то прощальный привет Эрикссона никак не отразился на здоровье, благосостоянии или хотя бы настроении хозяина «Петушков».

Любое заведение, которым владеет Хозяин Места, становится нейтральной территорией, на которой защита – в том смысле, в котором это слово используют мунги и шемоборы, – автоматически распространяется на каждого, кто переступил порог и оказался внутри. Помимо защиты, присутствие которой обычный человек даже почувствовать не может, посетитель испытывает здесь целую гамму приятных ощущений. А мунг с шемобором в таких местах могут, к примеру, сидеть за соседними столиками, понимать, с кем имеют дело, и не пытаться причинить врагу никакого вреда. А если даже соберутся с силами и попытаются – то цели всё равно не достигнут. Никаких драк, выяснений отношений, не говоря уже о перестрелке или поножовщине, в таких местах не бывает. При этом посетителей не накрывает блаженная благость, это было бы уж слишком хорошо (и, увы, слишком подозрительно): плохое настроение никуда не исчезает, просто слегка отступает в тень, случаются мелкие ссоры и выяснения отношений, но без травматизма. Именно в таких местах делегации мунгов и шемоборов встречаются для того, чтобы решить какие-то принципиальные вопросы или внести в «Конвенцию борьбы и сотрудничества» новые пункты, подсказанные временем. Ну и конечно, здесь можно проводить тайные собрания и сходки любых организаций: хоть кричи о своём намерении завтра же свергнуть существующий строй, а услышат это только те, к кому ты обращаешься.