Протокол 'Наследник' - Александра Лисина

предметы проучить еще раз.

И еще.

И еще.

Лишь после этого посторонние предметы прилетать в мое окно по ночам перестали, а от меня не только свои — чужие стали шарахаться, потому что по школе прошел слух, что я потомок шептуньи и у меня каким-то образом проявилась способность насылать на неугодных порчу и сглаз.

Знал про «бабку» только Босхо-младший, так что источник слухов установить оказалось несложно. Однако я не спешил никого разубеждать и, поразмыслив, пришел к выводу, что такая легенда мне только на руку.

Правда, по этому поводу пришлось несколько раз объясняться с директором — регулярно случающиеся в столовой казусы его несказанно раздражали, а порча школьного имущества и мелкие травмы учеников приводили в ярость. Но я стоял на своем. Неоднократно на детекторе лжи заявлял, что никого не трогал. Несколько раз проходил тестирование у лэна Нортэна, успев к тому времени доподлинно убедиться, что приборов, способных определить наличие найниитового поля, среди его оборудования не было.

Доктор, разумеется, разводил руками и добросовестно отсылал лэну Моринэ отчеты, в которых черным по белому было написано, что дара шептуньи у меня нет. Что ни Таланта, ни запрещенной магии он тоже не обнаружил. Что мой природный дар — это всего лишь магия молний, которую мне еще даже ни разу не разблокировали. Что второй ветви дара у меня по-прежнему нет и в ближайшем будущем не предвидится. И вообще, что я белый и пушистый, мой блокиратор исправен, а значит, все происшествия в столовой и ее окрестностях — не более, чем простая случайность.

Насчет Таланта он, конечно, ошибся, но Талант — штука хитрая, обнаружить его было еще сложнее, чем найниитовое поле. Талант ведь нельзя увидеть или измерить. А заподозрить его наличие можно лишь с помощью особых тестов, причем для каждого Таланта эти тесты нужно было подбирать индивидуально. Но, в отличие от моего биологического отца, доктор Нортэн подобными знаниями не обладал, поэтому и определить наличие у меня Таланта оказался не в силах.

Конечно, за нами… в частности, за мной… после этого стали наблюдать еще пристальнее, чем обычно. С моего браслета стали чаще уходить отчеты в кабинет директора. Одновременно с этим Эмма заметила подозрительную активность видеокамер в коридорах школы. А в столовой с некоторых пор присутствовал хотя бы один мордоворот с дубинкой, который своими глазами изучал обстановку и исправно докладывал директору, что ученики (в том числе и я) ведут себя прилично.

В его присутствии оскорблять меня и насмехаться надо мной Босхо было уже не к месту.

На уроках рядом с нами всегда находился учитель.

На переменах я постоянно крутился возле камер, особенно возле тех, которые на постоянной основе писали и картинку, и звук. Ну а после уроков или шел на факультатив к лаиру Дракну, соблюдая при этом меры предосторожности и старательно отслеживание появление чужих аур в округе, или сбегал в библиотеку, где находился под присмотром бдительного и на редкость подозрительного старика.

Вот и получилось, что на протяжении учебной недели я ни разу ни во что не вляпался. Вернее, я просто не дал ни старшему, ни младшему Босхо возможности себя подловить. В жилом корпусе было немного сложнее избегать встречи с крепышом или его «шестерками», но несколько показательных демонстраций и якобы случайные падения, шишки и порезы в конце концов убедили даже самых недоверчивых, что сглаз-не сглаз, а какая-то сила за мной стояла, так что наезжать на меня было чревато.

Единственное, чего я не мог предусмотреть, это порчу имущества в комнате в мое отсутствие. Но рассудил, что вряд ли кто-то рискнет ломать электронный замок или бить окна в светлое время суток. Меня ведь рядом не было — значит, свалить, если что, будет не на кого. А раз не на кого, то завхозу так или иначе придется докладывать директору об очередных незапланированных тратах. Тот, в свою очередь, захочет выяснить причины, особенно если битье окон продолжится, и вот тогда установить истину будет уже несложно. Система видеонаблюдения, маячки на браслетах, перекрестные допросы… уверен, если директор захочет, то в два счет установит, кто именно швыряет камни в чужие окна и пребывает после отбоя за пределами личной комнаты. И даже если виновников после этого не накажут, а дело спустят на тормозах, атаки на мое окно в любом случае прекратятся, и вот тогда я наконец смогу спать спокойно.

* * *

Вылазку в подвал я начал планировать со следующей недели. Сразу после того, как пожилой библиотекарь впервые не пришел ко мне поболтать вечерком за жизнь и заодно не проверил, что именно я делаю в читальном зале.

Это был несомненный прогресс. Еще немного, и он окончательно успокоится, после чего дорога к капсуле будет открыта.

Я, правда, предполагал, что на это уйдет еще неделя. Или даже две, очень уж старикан попался недоверчивый. Однако как-то вечером я зашел к нему в каморку пожелать доброго вечера и обнаружил, что тот сидит в потертом кресле, накрывшись теплым пледом, и мирно дремлет под тихое бормотание старенького приемника, с которым, как и с бумажными книгами, упорно не хотел расставаться.

Это навело меня на интересную мысль, поэтому прежде чем уйти я поинтересовался у Эммы, сможет ли она воздействовать на мозг старика Орина так, чтобы тот или заснул побыстрее, или же подольше не просыпался. На мой ведь она воздействовала спокойно.

Подруга немного подумала и признала, что, в принципе, устройство человеческого мозга ненамного сложнее обычного маготехнического устройства, а работа нейромедиаторов — не загадочнее программных кодов, которые ей доводилось взламывать раньше. Да и разницы между мной и дремлющим дедком, прямо скажем, немного.

Эксперимент я провел там же, прямо над спящим стариком, который после манипуляций Эммы действительно обмяк и уснул так крепко, что я не смог его разбудить. В какой-то момент мне даже стало неуютно от мысли, что дедок как заснул, так потом может и не проснуться, однако Эмма заверила, что способна простимулировать выброс гормона сна ровно в таком количестве, чтобы человек проспал строго заданное время и проснулся именно тогда, когда это нужно.

Более того, процесс она только запускала, и дальше ее присутствие уже не требовалось. Так что теоретически я мог прийти