Саладин. Победитель крестоносцев - А. Владимирский

Утром во вторник, в 9-й день месяца жумада I (4 июня), султан услышал, что франки установили баллисты и яростно наседают на город. Поэтому он приказал глашатаю (жавишу) призвать (воинов к оружию), а затем сел на коня и начал наступление на ал-Харрубу во главе своей пехоты и конницы, воины которой, не теряя времени, оседлали коней вслед за ним. Затем султан усилил авангард высланным вперед отрядом. Поскольку осаждающие не пожелали выйти из лагеря, но продолжали штурмовать город, он напал на их лагерь, полностью окружив его, и вступил в рукопашный бой с франками. Наступление продолжалось и после полудня, когда враг, расставшись с надеждой взять город, приостановил действия в этом направлении и франки, атаковавшие город, вернулись в лагерь. Султан укрывался от солнца в маленьком шатре, поставленном для него поблизости, и после полуденной молитвы он около часа провел в нем, отдыхая.

Предварительно к авангарду было отправлено подкрепление, а войскам султан приказал вернуться в лагерь, чтобы немного отдохнуть. В это время я был на дежурстве. Пока мы восстанавливали силы, от авангарда прибыл гонец, сообщивший, что едва враги увидели, как войска султана отошли, они возобновили штурм города, причем стали делать это еще более яростно, чем прежде. Султан отдал приказ вернуть войска обратно, указав полкам двигаться один за другим туда, где скопились силы врага, и во всеоружии оставаться там на ночь. Сам он остался на месте, чтобы разделить с ними тяготы. К концу дня, то есть вторника, я покинул шатер Ултана и вернулся в лагерь, так как время моего дежурства закончилось. Султан провел ночь с войсками, которые сохраняли боевой порядок. Ночью один из наших полков выдвинулся к траншеям противника, чтобы воспрепятствовать его выходу из лагеря. На следующее утро в среду, в 10-й день месяца (5 июня), султан занял позицию лицом к врагу на холме ал-Айадия, разместившись в маленьком шатре, установленном для него в качестве убежища. В течение всего дня он руководил постоянным, упорным наступлением на осаждающих, чтобы связать им руки и не допустить их нападения на город; он все время расхаживал по рядам, убеждая бойцов отважно сражаться с захватчиками и суля им конечный успех. Враги, видя ярость его атаки, задумались о безопасности собственного лагеря; чтобы не допустить его захвата, они приостановили штурм города, занявшись обороной траншей и шатров. Тогда султан вернулся в свой лагерь, разбитый на холме ал-Айадия, оставив отряды следить за вражескими траншеями и ежечасно сообщать ему о том, что там происходит. Нам уже сообщали о той энергии, с которой враг осуществлял натиск на город и пытался засыпать рвы. Доходило до того, что христиане забрасывали ров трупами своих лошадей и даже бросали в него тела своих мертвецов. Все это стало нам известно благодаря письмам, которые мы постоянно получали от наших братьев по вере, находившихся в городе. Осажденные воины разделились на четыре группы: первая спускалась в ров, чтобы разрубать на части трупы сброшенных в него животных, чтобы их было легче уносить; второе подразделение выносило эти части и сбрасывало их в море; третье постоянно обстреливало врага из луков, защищая первые два подразделения и обеспечивая им возможность справляться со своей задачей; четвертая группа занималась баллистами и защищала стены. Гарнизон был настолько измучен напряженной работой и усталостью, что одолевал султана бесконечными жалобами. В самом деле, ему доставалось больше, чем когда-либо какому-либо другому воинскому подразделению, и здесь не спасало никакое мужество. И все же гарнизон держался с великим терпением, а Аллах с теми, кто умеет терпеть.

Между тем султан не прекращал атак на врага. Он сражался с ним днем и ночью, либо сам, либо силами своих офицеров и сыновей, чтобы отвлечь внимание франкских захватчиков от города и заставить их ослабить осаду. И все-таки баллисты осаждающих были установлены для обстрела Айн ал-Бакара, и камни из этих орудий день и ночь сыпались на город, и было ясно видно, какой урон они нанесли (большой) башне. Как только враг начинал подготовку к возобновлению штурма города, султан начинал наседать на траншеи с другой стороны. Наконец из лагеря франков вышел некий человек, ища, с кем бы ему переговорить. Султану сообщили об этом, и он распорядился: «Скажите ему, что если они хотят обратиться с просьбой, то пусть пришлют к нам одного из своих людей; нам, со своей стороны, не о чем их просить, и у нас нет никаких дел к ним».

Обе стороны продолжали сражаться, когда прибыл король Англии. Король Англии прибыл в лагерь франков в субботу, в 13-й день месяца жумада I (8 июня 1191 г.), завершив завоевание Кипра и одержав верх над его правителем. С королем прибыли двадцать пять галер, полные воинов, оружия и провизии. Все это вызвало такую радость у франков, что в ту ночь в их лагере заполыхали огромные и страшные факелы — верный признак того, что они получили весомую поддержку. Их вожди часто хвастались, что король Англии придет им на помощь, и грозили нам его прибытием; и теперь, по сообщениям людей, которые часто бывали в их лагере, они надеялись, что с того самого момента, как он высадится на берег, он поможет им добиться успехов в осаде города. Этот правитель и в самом деле по праву славился разумом и большим опытом, великим бесстрашием и неутолимым тщеславием. Поэтому, узнав о его прибытии, мусульмане были охвачены тревогой и опасением. Между тем султан бестрепетно воспринял эту новость, ибо он полагался на милость Аллаха и Его защиту и, воюя с франками, демонстрировал чистоту своих помыслов.

В 16-й день к городу подошел огромный корабль, на борту которого находились военные машины, оружие, продовольствие и большой отряд воинов из Бейрута. Этот корабль был снаряжен в Бейруте по приказу султана и приплыл оттуда с великим множеством воинов на борту и приказом прорвать блокаду и войти в гавань Акры. На борту находилось шестьсот пятьдесят воинов. Английский король напал на это судно, послав свои галеры для его захвата. Галеры, которых, как мне говорили, было до сорока, окружили корабль, и начался отчаянный бой. Провидению было угодно, чтобы ветер стих. В этом бою враг потерял нескольких воинов. Но экипаж нашего судна не мог справиться с превосходящими вражескими силами, и, видя, что поражение неизбежно, капитан Якуб, уроженец Алеппо, отважный и опытный воин, сказал: «Именем Аллаха! Мы умрем достойной смертью, и они не получат ничего, что находится на этом корабле!» — и сделал пробоины в бортах корабля. Все, что находилось на борту: люди, военные машины, продовольствие и т. д., — не доставшись врагу, пошло ко дну. Мусульмане были очень опечалены известием об этой катастрофе, но султан воспринял это известие с редкостным спокойствием, полностью принимая волю Аллаха, ибо ведь Аллах не пренебрегает воздаянием добродеющих (Коран, 9:120)».

Тут мы прервем повествование главного биографа Саладина. Неизвестный английский хронист, автор «Итинерария короля Ричарда», сопровождавший Ричарда Львиное Сердце в крестовом походе, рассказывает о том же морском сражении короля Англии с мусульманами под Акрой в 1191 году, которое описал с противоположной стороны Баха ад-Дин: «Флот английского короля после овладения Кипром направился к Акре, осажденной крестоносцами, и близ этого города встретил мусульманский корабль. Король, заметив корабль, приказал Петру из Бара, начальствовавшему на одной из галер, отправиться узнать, кто на нем. Петр донес, что ему отвечали, будто бы этот корабль принадлежит королю Франции. Ричард тотчас же подошел к кораблю, но, слыша на нем нефранцузский язык и не замечая знака христиан, был изумлен при ближайшем рассмотрении и величиной, и прочностью постройки судна, на котором возвышались три большие мачты. Бока его были выкрашены зеленым и желтым цветами, и он, по-видимому, был наполнен всякого рода провизией. Кто-то, видевший в Бейруте, как его нагружали, уверял впоследствии, что на нем помещалось всякого рода оружие, тяжестью на 100 верблюдов, а именно: пращи, луки, копья и т. п. Кроме того, на нем находилось бесчисленное количество провизии, множество сосудов с греческим огнем и двести штук самых ядовитых змей, предназначенных на погибель христианам (думаю, что насчет змей хронист позволил себе поэтическую вольность, тем более, что змеи с равным успехом могли жалить и мусульман. — А. В.). На корабле присутствовали семь эмиров (здесь эмир, очевидно, в значении «полевой командир», а не правитель какой-либо области. — А. В.) и до 80 отборных турок. Для лучшего осведомления о нем к нему начали приближаться и другие галеры; им отвечали, что это генуэзцы и идут в Тир; но такие ответы вызывали большие подозрения, и один из наших галерных начальников уверял, что корабль — сарацинский, и вызвался доказать то, хотя бы предприятие стоило ему жизни. Король приказал ему следовать на веслах, и, когда галера подошла близко, экипаж корабля на приветствия английских моряков отвечал залпом стрел. Заметив это, король дал распоряжение напасть на корабль; стрелы полетели с обеих сторон. Так как ветер был ничтожен, то ход корабля уменьшился; но наши галеры хотя и окружили его отовсюду, не могли ничего сделать: так прочна была его постройка и так упорно и отчаянно защищались сарацины. Наши, не имея сил одолеть противника, начали ослабевать в нападении. Непобедимый Ричард, которого отвага ничем не могла быть охлаждена, кричал изо всех сил: «Неужели вы дадите кораблю уйти, не коснувшись его? О срам! После стольких побед вы уступаете теперь трусливо! Нельзя отдыхать в виду неприятеля, посланного вам судьбой. Знайте, что вы будете повешены на крестах или наказаны унизительной смертью, если дадите уйти неприятелю». Англичане, почувствовав отвагу, приблизились к кораблю и, забросив веревки на руль, пытались задержать ход; другие же при помощи этих веревок успели даже перескочить на борт. Турки, сопротивляясь с упорством, перерубили одним руки, другим ноги и голову и побросали в море. Англичане, пылая местью, пошли с яростью на приступ, сцепились с кораблем и напали на турок, которые продолжали упорную защиту; воодушевленные отчаянием, они всеми силами давали отпор нападающим. Тогда англичане, бросившись на нос корабля, привели турок в беспорядок; но они, соединившись и став тесно друг с другом посередине корабля, решились храбро умереть или отразить неприятеля. Это были все молодые люди, хорошо вооруженные и привыкшие к военному делу. Долго боролись с обеих сторон; падали и христианские, и мусульманские воины. Между тем турки, сражаясь постоянно с отчаянием, принудили англичан отступить и очистить корабль. Тогда последние, возвратившись на свои галеры, оцепили его со всех сторон и искали нового и более удобного места для приступа. Король, видя опасность, которой подвергались его люди, и невозможность покорить турок, сохранив в то же время корабль с оружием и припасами, которыми он был нагружен, приказал своим галерам разбить корабль своими железными шпорами. Галеры, приступив к такому маневру, ударили изо всей силы в бок корабля и пробили его; он пошел немедленно ко дну. Турки, спасаясь от погибели, бросились в волны, но наши одних перебили, других утопили. Король спас 35 человек, между которыми были эмиры и люди, искусные в построении машин; все же остальные погибли; оружие, змеи и весь груз утонул. Сарацины, смотревшие с высоты соседних гор и бывшие свидетелями такого поражения, отправились, исполненные печали, донести о том Саладину».