Один на один - Ник Перумов

ИНТЕРЛЮДИЯ III

... Самое мудрое, что ты можешь сейчас делать, - это лежать и думать.

Сломанная нога, на удивление, срастается очень быстро. И не надо делать безразличный вид - ежу понятно, что это Дунина заслуга.

Уже на второй день Саня начал что-то понимать в Дунином мычании. Не очень, чтобы совсем, но... Элементарные вещи понять можно. К сожалению, ни на второй, ни на пятый день симпатичней наш местный Квазимодо не стал. Не привыкнуть к нему никак. Внезапно повернешься - как увидишь перед собой эту жуткую физиономию, так и вздрогнешь.

Времени теперь - навалом. Лежи себе, поплевывай, вкусности всякие уплетай. Нет, Саня, конечно, первое время пытался ковылять кое-как, но Дуня строго-настрого запретил. Что-то долго объяснял на своем коровьем языке, головой мотал, клешнями своими поводил - короче, смысл ясен: вам, больной, ходить не рекомендуется.

Пять раз в день Дуня поит Саню нечеловечески горьким отваром, а на ночь меняет повязку из жестких колючих листьев на ноге. Ухаживает. Да и рациончик в нашем лазарете - ничего себе, жаль только - в основном вегетарианский. Извини, это я вчерашних жуков вспомнил, которых Дуня на ужин поджарил. Спасибо. Я лучше - салат.

Смотри, какая странная штука выходит. Когда Саша сюда вернулся, Саня, со сломанной ногой и сильно покорябанной физиономией, уже несколько дней находился у Дуни. Послушно лежал на тюфяке, набитом душистой травой. Обе половинки Саши-Саниного "Я" с готовностью схлопнулись, снова вызвав неповторимое ощущение, нет, не раздвоенности, а... ах ты, елки-палки, и слов-то таких еще не придумали... в общем, хорошее ощущение. К тому же, покопавшись в памяти (у Сани, разумеется), Саша надыбал массу интересных и полезных подробностей.

Ну, то, что Девяткино твое пресловуто-любимое начисто с земли смело, это ты уж, наверное, догадался. Что с ребятами стало - неизвестно, потому как взрывная волна нас всех, словно котят, расшвыряла. Саня потом, где мог, искал, да разве со сломанной ногой далеко уйдешь? Нет, никого не нашел. Только к вечеру.. Чу? Стонет кто-то? Точно.

Кувалда Гризли лежал на краю веселенькой зеленой полянки. Места на нем живого не было. И вообще, одного взгляда достаточно, чтобы понять: помирать будет. А как Двоечника увидел - весь ажио перекосился. Не, от радости. Руки тянет, хрипит, глаз один кровью совсем залило - уж и запеклась вся коркой.

- Браток, - хрипит, - браток, не бросай меня, побудь хоть минуту, Христа ради... Помираю я... - И сразу, без перехода, будто перед ним священник какой, ка-ак начал на себя клепать... исповедоваться, значит.

Ох, часа три, наверное, говорил. Саня, кажись, и вздремнуть успел. Сидишь как дурак, всякую дребедень слушаешь... И неудобно и больно: не забывай, у Сани у самого - нога покалеченная и по лицу будто рашпилем пару раз прошлись... Ну, гляжу, вроде Кувалда успокаиваться стал, значит, к концу дело пошло. Не, пока еще не в смысле - помирать, а в смысле - грехи свои перечислять. Что? Не, особо не прислушивался. К чему мне про чужие гадости слушать? Своих бы не забыть. Вот, вот. А вот в самом конце вдруг интересное пошло. Он-то, видать, все по порядку рассказывает, в хронологической, как ты говоришь, последовательности:

- ... взял грех на душу... Спрашивал ты меня, спрашивал, а я и не ответил...

Ну-ка, ну-ка, вот в этом месте, если можно, поподробней!

- Просили меня этого, вашего Командира, найти... просили... А как, говорят, найдешь, знак ему особый передай...

- Какой такой знак?

- А ты ж... не перебивай меня, мил человек, и так - из последних сил говорю... знак особый... хрендюлинку такую...

- Какую хрендюлинку?

- О-ох, ты не тревожь меня, говорю, не тревожь!.. Не знаю я... На гвоздик крохотный похоже. Только вместо шляпки - камешек беленький, ух и ярок камешек!.. Я его раз на солнышке достал - чуть не ослеп... - Тут Кувалда вдруг захрипел, засипел, как будто в горле у него что-то застряло.

- Эй! - кричу. - Эй, Кувалда, не умирай! Ты еще не все рассказал!

Нет, смотри-ка: отдышался. Продолжает, но уже гораздо тише, и паузы между словами длиннее:

- ... слова нужные впоперед должон был сказать. Кто на те слова откликнется, тому и знак вручить...

- Какие слова? - ору, а сам понимаю, что не то, не то спрашиваю.

- ... про... Юру Деревянного... - опять сипит, воздуха ему, видать, не хватает, - Нету такого... и не было никогда...

И правда, ни у кого, конечно, не хватило ума спросить у Паши-Базуки, возят ли они этого самого Деревянного. Тьфу ты, пропасть, да и опять - не о том!

- Кто передать просил? Кто Вомбата искал? - подожди, не ори так страшно, и не притворяйся: перед собой притворяешься. Ты уже понял, КТО искал. Главное же сейчас не это.

- ... хр... хр... - ох, не успеет сказать, Кувалдушка, помрет... женщина... хр... хр...

- Где она?! Где?! Отвечай, раздолбай старый, а то без покаяния помрешь!

- ... хр... Дуню позови... хр... хр... пусть похоронит...

- Похороним, похороним, не боись. Ответь только: где она? Да не Дуня, а женщина эта?!

Не. Не слышит уже. Только хрипит и все Дуню своего зовет.

Полежал Кувалда так еще немного, помучился. Потом просипел что-то, на последнем выдохе, вроде как со всеми прощался, и кончился.

Саня полз до Цветника двое суток, несколько раз теряя направление. Ну уж, конечно, не только для того, чтобы предсмертную волю Кувалды выполнить. Цветник и Дуня - это был реальный шанс на спасение. Потому что нога уже сильно опухла и до гангрены оставалось чуть-чуть. Ни о каком Квадрате и речи не было. При страшном напряжении ВСЕХ душевных сил, Саня, правда, ЧУВСТВОВАЛ Квадрат где-то на северо-северо-западе. Но до него было... м-м-м... не меньше десяти двенадцати километров, что в нынешнем состоянии равнялось бесконечности.

Саня так умаялся и так отчаялся за время этой своей ползучей дороги, что, увидев Дуню, мирно поливавшего цветы, разрыдался на месте. Но воля умирающего прежде всего! Перед тем как провалиться в сон, Саня несколько раз раздельно объяснил Дуне, что Кувалда умер и просил его похоронить со всеми почестями. Чего уж он там понял и чего на сей счет предпринял - неизвестно. Когда Саня проснулся, Дуня по-прежнему поливал цветы, как обычно напевая себе под нос.

А вот дальше хочешь - голову ломай, хочешь - сам придумывай.

Женщина просила передать Вомбату хрендюлинку. Он ту хрендюлинку взял и ушел. Значит, знал, куда идти. А я не знаю. Но очень хочу узнать.

Саша уж и у Дуни пытался выяснять. Без толку. Дуня, может, где-то в своих цветочках и очень хорошо соображает, но на вопросы складно отвечать не приучен. Попробовал поиграть с ним в обыкновенную отвечалку: только "да" и "нет". Все равно ничего не вышло. Дуня, похоже, одновременно с этим играл в свою, непонятную игру, что-то вроде "МПС", знаешь? В этой игре очень полезный ход - задавать нескольким играющим, особенно разнополым, подряд один и тот же вопрос. Первое время страшно удивляет, почему на однозначный вопрос нельзя получить однозначного ответа.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});