Ересь Хоруса. Омнибус. Том II (ЛП) - Абнетт Дэн

Несколько летописцев, сопровождавших армию, давно отстали, но Десаан говорил не о них. То, что гражданские не выдержат, было вполне ожидаемо. Это была одна из причин, почему примарх изначально не возражал против присутствия итераторов и имажистов, он знал, что они очень быстро перестанут быть проблемой. Но Десаан имел в виду солдат. Предполагалось, что эти мужчины и женщины выдержат испытания, выпавшие на их долю во время марша.

— А разве мои братья не страдают от похожих неблагоприятных условий, или они каким-то образом смогли побороть подобные слабости? — настойчиво спросил Феррус.

— Я не знаю, милорд.

Примарх заворчал и обратился к Сантару.

— Ты согласен со своим товарищем капитаном?

— Я так же разочарован, как и вы, мой примарх.

Глаза Ферруса сузились до серебристых щелей, после чего он отвернулся к широкому столу стратегиума с встроенным гололитом.

— Сомневаюсь в этом, — пробормотал он.

Он провел мерцающей серебряной рукой по образу пустынного континента, чтобы увеличить изображение, проецируемое на стеклянную поверхность. Несколько вероятных дислокаций узла обозначались мигающими маячками, так же как и две другие отметки — красная и зеленая пунктирные линии.

— Но это не дает ответа на вопрос, почему мы так отстали, — сказал Феррус, пристально глядя на красную линию, словно таким образом она бы передвинулась дальше по карте. Этого не произошло.

— Милорд, если бы я мог… — начал Десаан, и Сантар застонал про себя, осознав, какую ошибку собирается совершить его товарищ. — Возможно, нашим попыткам мешают не просто солнце и песок.

— Говори прямо, брат-капитан.

— Колдовство, милорд. Я не могу выразиться яснее, — сказал Десаан. — Нашим усилиям препятствуют эльдарские колдуны.

Феррус глухо рассмеялся.

— И это твое лучшее оправдание? — его серебряные кулаки сжали край стола стратегиума, вызвав паутину трещин, которые раскололи бы ландшафт катастрофическими землетрясениями, будь они настоящими. Десаан нутром ощутил воображаемые тектонические разломы.

— Это объясняет, почему наши усилия так…

Кулак Ферруса Мануса обрушился на карту, оборвав слова капитана. В результате карта раскололась надвое.

— Мне это не интересно, — сказал он, и воздух в комнате готов был воспламениться.

Примарх скрестил руки на груди. На его огромных бицепсах собралось загадочное мерцающее серебро.

Десаан, редко оказывавшийся так близко к своему повелителю и так надолго не мог оторвать взгляд от них.

— Ты знаешь, как я получил это замечательное изменение? — спросил Феррус, заметив заинтересованность капитана.

Десаан удачно скрыл свое смущение за удивлением. Как и большинство незаурядных существ, примархи были непредсказуемы.

— Ты слышал о моих подвигах? — продолжил Феррус, когда ответа не последовало. — Как я справился в поединке со штормовым гигантом, или как с голыми руками взобрался на Карааши, Ледяной Пик? Или, возможно, ты слышал, как я заплыл дальше рогатого бегемота Суфоронского моря? Ты знаешь эти истории?

Ответ Десаана был не громче шепота.

— Мне известны великие саги, повелитель.

Феррус покачал пальцем, перейдя на монолог и глубокомысленно кивнув, словно найдя ответ на собственную загадку.

— Нет… это был Асирнот, прозванный Серебряным Змеем, величайший из древних драконов. Ни один клинок не мог пробить его металлическую кожу, ни одно из моих оружий.

Он замолчал, как будто предавшись воспоминаниям.

— Я сжег его, держал извивающееся тело в потоке лавы Медузы, пока он не умер, и когда я вытащил руки, они стали… — он протянул их вперед, — такими. Так говорят сказители.

— Я… Милорд?

Сантар захотел вмешаться, но урок не закончился. Речь шла об истории, созданной бардами и сказителями кланов и изложенной в Песне Странствий. Она имела несколько версий. Никто из Железных Рук не мог подтвердить ее достоверность, поскольку ни один из них не жил в темные дни прибытия примарха на Медузу. Только сам Феррус Манус знал правду и хранил ее в запертой клетке своей памяти.

— Ты считаешь, что такой воин позволил бы победить себя колдовством? Считаешь, что он мог быть настолько слабым? — спросил он.

Десаан затряс головой, пытаясь загладить вину, которую не совсем понимал.

— Нет, повелитель.

— Прочь! — слова со скрежетом покинули губы Ферруса. — Пока я не вышвырнул тебя.

Десаан отдал честь и круто развернулся.

Сантар собрался последовать за ним, но Феррус остановил его.

— Не ты, первый капитан.

Сантар застыл и выпрямился.

— Я воспитал слабых сыновей? — спросил Феррус, когда они снова остались одни.

— Вы знаете, дело не в этом.

— Тогда почему мы в тупике? — Гнев примарха остыл, и он прошелся по стратегиуму. — Я слишком долго отсутствовал на фронте, мои братья отвлекли меня. Вы стали покладистыми, послушными. Я чувствую недостаток целеустремленности в наших рядах, нехватку воли, и это отдаляет нас от нашей цели. Эльдарская магия — не моя забота, а вот обнаружение и уничтожение узла — да. Мы должны обладать внутренней стойкостью, чтобы побороть ловушки. Я возглавляю эту кампанию, и мои братья не превзойдут меня. Мы — сила, пример для всех. Репутация легиона, моя репутация не будут опорочены. Больше никаких задержек. Действуем быстро. Если понадобится, оставим дивизии Армии позади. Ничто не должно препятствовать нам в достижении победы.

Сантар нахмурился, увидел, что решимость на лице Ферруса обернулась меланхолией.

— Десаан служит вам непоколебимо, как и все мы. Вы взрастили сильных сыновей, мой примарх.

Феррус смягчился. Он опустил тяжелую руку на плечо адъютанта.

— Благодаря тебе я становлюсь сдержаннее, Габриэль. Думаю, ты единственный, кто способен влиять на меня.

Сантар почтительно склонил голову.

— Вы оказываете мне честь своей похвалой, мой примарх.

— Она заслуженна, мой сын. — Феррус отпустил его, оставив плечо онемевшим. — Десаан — хороший солдат.

— Я передам ему ваши слова.

— Нет, я сам сделаю это. Так будет лучше.

— Как пожелаете, мой примарх.

Последовала значительная пауза, и Сантар обдумал то, что он собирался сказать далее.

Феррус снова повернулся к нему спиной.

— Говори, что тебя тревожит. Мои глаза могут быть холодны, но не слепы.

— Хорошо. Будет ли мудро оставить наших союзников? Нам может понадобиться их поддержка.

Феррус быстро повернул голову и внимательно посмотрел на первого капитана. Спокойствие примарха испарилось, в его глазах словно полыхнуло белое пламя.

— Ты сомневаешься в моих приказах, адъютант?

В отличие от своего менее опытного капитана, Сантар не колебался.

— Нет, примарх, но вы сам не свой.

Любой другой пострадал бы за такую прямоту не сходя с места. И действительно, первый капитан пережил тревожный момент, пока примарх буравил его своим раскаленным взглядом. Кулаки Сантара сжались, молниевые когти готовы были выскользнуть, когда инстинкты воина взяли верх.

Ярость Ферруса погасла так же быстро, как вспыхнула, и он уставился в темноту.

— Мне нужно сказать тебе кое-что, Габриэль, — Феррус встретился взглядом с капитаном. — Я должен признаться, но эти слова только для тебя одного. Предупреждаю, ты не должен никому говорить об этом…

В последних словах примарха таилась скрытая угроза, а щека Ферруса нервно дернулась. Первый капитан терпеливо ждал.

— Я вижу странные сны, — пробормотал Феррус. Не смотря на непредсказуемость примарха, такое было для него совершенно нетипично, и это встревожило Сантара больше, чем любая угроза применения силы. — О пустыне из черного песка и глазах, следящих… холодных глазах рептилии.

Сантар не ответил. Он никогда прежде не видел своего примарха уязвимым. Никогда.

— Позвать апотекария, милорд? — в конце концов спросил он, когда заметил, что Феррус трет шею. Видимая из-за края горжета кожа покраснела.

— Раздражение, только и всего, — сказал Феррус, хотя его голос говорил об обратном. — Это место, эта пустыня. Здесь есть что-то…