Рейтинговые книги
Читем онлайн Латунное сердечко или У правды короткие ноги - Герберт Розендорфер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 99

– Ну, посмотрим. Может быть, еще кто-нибудь зайдет, – сказал Кессель.

Но больше к ним никто не зашел.

Точнее, не зашел никто из гостей. Заходили только покупатели.

В половине одиннадцатого приехал автобус, остановившийся метрах в тридцати от магазина. Из него вышло человек пятьдесят японцев. Под руководством разукрашенной дамы они продефилировали по Эльзенштрассе к вышке, по очереди на нее залезли и сфотографировали пейзаж по ту сторону. После этого они пошли обратно к автобусу, глазея по сторонам, и. заметив лавку Кесселя, ринулись туда. Минуту спустя перед прилавком уже толпилось с десяток японцев (больше в магазине не помещалось), остальные сорок чинно ожидали своей очереди на улице.

четыре больших колокольчика по цене DM 23,0.

Бокал бесплатного пива выпил из них только один.

Общий итог: восемьсот восемьдесят марок и девяносто пфеннигов. Кессель рухнул на стул за своей кассой. В лице у него не было ни кровинки.

– Сколько там вышло? – поинтересовался Бруно.

– Восемьсот восемьдесят – девяносто.

– Н-да, – протянул Бруно. – Сейчас прикинем. Наценка у нас сто процентов, минус налоги, значит, остается чистыми марок триста. А времени у нас, – он поглядел на часы, – только начало двенадцатого.

– Не пугай, – хрипло пробормотал Кессель.

Всего за день приехало четыре автобуса (как Кессель потом убедился, день был, скорее, тихий). Один еще до обеда, без четверти двенадцать, и два – после. В первом автобусе приехали американцы, второй был смешанный, а в последнем снова были японцы. На вторую группу японцев сувениров уже не хватило: не успел Кессель обслужить и половину, как полки и витрина уже опустели. Один из японцев, которому ничего не досталось, хотел купить фиалки, присланные фрау Земмельрок, но Кессель их не отдал.

Дневная выручка составила две тысячи пятьсот пятьдесят четыре марки и двадцать пфеннигов.

Вопрос о том, что делать с этими деньгами, отодвинулся на второй план по сравнению с вопросом более важным: где раздобыть к завтрашнему дню необходимое количество товара.

Кессель предложил Бруно не торопиться и вообще не открывать магазин завтра, а если понадобится, то и послезавтра или даже неделю, чтобы спокойно завезти товар.

– Да вы что! – удивился Бруно – Нет, закрываться никак нельзя.

Мы же только вчера открылись.

– Вывесим табличку: «инвентаризация», – сказал Кессель – Кому какое дело, в конце концов?

– Нет, – возразил Бруно, – Это же… Так вся наша легенда полетит к черту. По легенде вы кто? Предприниматель. Значит, должны и вести себя, как предприниматель.

А ведь верно, подумал Кессель, настоящий продавец сувениров ни за что бы не упустил эту золотую жилу: кто знает, надолго ли ее хватит. Он постарался натянуть на себя личину предпринимателя и в тот же вечер, взяв из кассы две тысячи марок, поехал на служебной машине (предусмотрительный Бруно приобрел для фирмы подержанный «опель-фургон») к оптовику. Бруно тем временем принялся за пиво. Это было первое пиво и вообще первый алкогольный напиток, который он позволил себе в Берлине. Пятидесятилитровый бочонок фирмы «Шультхайс» был еще практически полон: один бокал выпил японец, еще два бокала – Эгон, да Кессель влил в себя четыре бокала: что делать с остальным пивом, было неясно.

– Может быть, оставим на завтра? – предложил Кессель.

– Завтра его уже нельзя будет пить. Оно перестоит, да и теплое будет, бочонок-то открыт.

– А если вернуть его фирме?

– Открытый они не возьмут обратно, – вздохнул Бруно.

– И что же теперь с ним делать? Вылить в клозет? Или пожертвовать дому престарелых?

Бруно заерзал на стуле. На его лице отражалась борьба между добрыми намерениями нового Бруно и суровой действительностью. Наконец он, кряхтя, поднялся со стула: суровая действительность победила. Взяв литровый бокал, Бруно подошел к бочонку, наполнил бокал, поднес к губам и… Нет, не выпил. Держа бокал у самых губ, Бруно повернулся к Кесселю и взглянул на него. «Он посмотрел на меня такими глазами, – говорил Кессель позже, – такими глазами, которых я никогда не забуду». Это были глаза самоубийцы, приготовившегося к последнему прыжку. Они были полны упрека, как у человека, которого посылают в Антарктику искать пропавшую экспедицию; он готов исполнить свой долг, но не знает, вернется ли сам когда-нибудь обратно.

Какое-то время Бруно с высоты своего двухметрового роста смотрел на Кесселя поверх бокала с пивом. Кессель малодушно пожал плечами. Тогда Бруно отвернулся и единым духом выпил бокал до дна.

Когда Кессель в шесть часов вечера запер магазин и спустился во двор, чтобы сесть в машину и ехать к оптовику за товаром (Кессель позвонил ему и потребовал товара на две тысячи марок, что его страшно удивило, но он все же обещал упаковать ящики к половине седьмого), словом, когда Кессель уехал, бочонок был уже пуст.

– Когда вы вернетесь, – сказал Бруно, – нужно будет распаковать товар и расставить его в витрине.

– Может быть, лучше завтра?…

– Завтра мы можем не успеть: кто его знает, когда придет первый автобус. Если вы вернетесь, а меня нет, значит, я в «Шпортеке» у моста.

Кессель вернулся в половине восьмого. Пару раз он свернул не туда, потому что еще плохо знал Берлин: контора оптовика находилась на другом конце города, в Виттенау. Кессель платил наличными, поэтому оптовик буквально навязал ему двухпроцентную скидку, что составило целых сорок марок.

Бруно сидел в пивном баре «Шпортек» и распевал «Ла Палому» однако тут же поднялся с места, как только Кессель позвал его. Они поехали в магазин, все распаковали, расположили товар в витрине и убрали мусор. Когда в десять вечера все наконец было приведено в порядок, Кессель вспомнил про Эгона:

– А что делает наш гость из подземелья?

– Когда я уходил, Эгон еще дрых. Перед уходом я вынес его на улицу и засунул обратно в подвал.

Кессель тогда еще жил в пансионе «Аврора» на Курфюрстендам.

Кессель боялся заблудиться, кроме того, машину там все равно негде было поставить, и он решил поехать на метро. Бруно вызвался его проводить – до «Шпортека».

Кессель вопросительно взглянул на Бруно.

– Только сегодня, – пробормотал Бруно.

– Не знаю, возможно, я и не прав, – произнес Кессель, вынимая из кармана два процента скидки и вручая их Бруно.

Кессель перепробовал все средства. Сначала он продавал дешево с наценкой не сто, а только десять процентов, то есть один берлинский медведь средней величины стоил у него не двенадцать пятьдесят, а всего лишь шесть восемьдесят. Товар пошел нарасхват, так что Бруно с Кесселем едва успевали завозить новый. Прибыль с каждого сувенира была невелика, но она росла за счет оборота в целом: «О нас уже все знают», – пропыхтел Бруно, стаскивая в подвал очередной ящик с бюстами писателя Эрнста Ройтера (подвал им пришлось переоборудовать под склад).

Кессель чуть не грохнул на пол ящик с пепельницами, украшенными портретом Джона Ф. Кеннеди и надписью «Я тоже берлинец».

– Что случилось? – удивился Бруно.

– Вы правы, Бруно. Это была ошибка. Цены надо не снижать, а повышать. С завтрашнего дня наценка у нас будет двести процентов! Будем продавать товар на вес золота.

На следующий день, это было в конце марта, один медведь стоил уже не шесть восемьдесят, а восемнадцать семьдесят пять. Покупателей поубавилось, но не намного. Выручка же благодаря сумасшедшей наценке опять увеличилась.

– Придется продавать с убытком, – предложил Кессель на Страстной неделе, наблюдая, как туристы нескончаемой толпой передают друг другу ручку входной двери их магазина, точно эстафетную палочку.

– Не пойдет, – вздохнул Бруно – Провалим легенду. К нам тут же заявится фининспектор… А то и полиция.

– А что же тогда делать?

Бруно только пожал могучими плечами, продолжая обслуживать покупателей.

Позже, окольными путями (об этом рассказал герр Примус) Кессель узнал, что многие автобусы специально заезжали на Эльзенштрассе, потому что туристы непременно хотели купить себе что-нибудь в лавке Кесселя.

– Вот идиоты, – искренне возмущался Кессель. – Они наверняка раскупили бы даже дестены, которыми торгует тот старый жулик в Сен-Моммюль-сюр-мере.

Наконец он сдался, бросил эксперименты и стал торговать как все, с наценкой сто процентов. Со временем ему удалось стабилизировать прибыль в пределах девяти-десяти тысяч марок в месяц, то есть на уровне обычного мелкого предпринимателя. Единственное, что позволял себе Кессель, это вешать на дверь табличку «Прием товара», когда автобусов на улице собиралось больше двух.

Туристы – народ стойкий, иногда они простаивали перед магазином больше получаса. Наименее стойкие принимались дергать дверь за ручку.

Альбин Кессель, разумеется, не подавал признаков жизни.

– Они уехали? – спрашивал он Бруно время от времени.

1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 99
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Латунное сердечко или У правды короткие ноги - Герберт Розендорфер бесплатно.
Похожие на Латунное сердечко или У правды короткие ноги - Герберт Розендорфер книги

Оставить комментарий