Дом с привидениями - Анатолий Бритиков

— Только что на дорогу к Черным оврагам выехало семнадцать конных Арденнского Вепря, с ними десять повозок с разной едой: видно, опять разграбили какой-нибудь трактир, а может, и таких, как мы. Отобьем — до конца лета сыты будем!

— Ясно! — прервала Перетта. — В лагере остаются только женщины, дети и охрана. Остальные — со мной. Там ваша еда, там ваше оружие и одежда! Смерть прислужникам Арденнского Вепря! — Она оглянулась и с надеждой посмотрела на Уайта: — А вы… не пойдете с нами, сударь?

Белый Скиталец с минуту колебался, потом тихо произнес:

— Много я слышал про этих разбойников… Да, я пойду с вами. Это будет мой последний бой…

В лагерь отряд вернулся лишь к полуночи — с богатым провиантом, оружием и лошадьми. Возле шалашей и землянок царило оживление, Провизия разносилась по вырытым в земле складам, распределялись кони и отвоеванное оружие.

Госпожа Перетта разыскала Белого Скитальца. Он, как ей показалось, в глубокой задумчивости гладил морду преданного Тру. Услышав звук шагов, Уайт оглянулся и как-то виновато сказал:

— Вот приводим себя в порядок после боя.

— Мы сейчас устраиваем небольшой пир, господин Уайт.

Рыцарь сдержанно вздохнул:

— Вы же знаете… Впрочем, принесите чего-нибудь, но, прошу, немного и без вина.

— Как-то неудобно, сударь: герой сражения…

— Ну что вы, что вы! Не надо так.

Перетта неловко помолчала.

— Герой и есть, — упрямо повторила она и энергично откинула за плечи длинные спутанные волосы. — Ну а коню, сударь?

— Спасибо, мой славный Тру ни в чем не нуждается. Госпожа Перетта сама принесла ужин и, пообещав скоро вернуться, пошла на другой конец поляны к ожидавшим ее товарищам. Вскоре оттуда донеслись первые здравицы в честь храброй госпожи Перетты и не менее отважного белого рыцаря, потом еще и еще. Уайт сидел в шалаше перед наскоро сооруженным столом и смотрел через неширокий вход на пирующих. Там горели костры и воткнутые в землю факелы на палках. Там было весело…

Скиталец отодвинул оловянное блюдо с рагу и вдруг услышал осторожные голоса. Он выглянул из шалаша. Это были дети. При его появлении они хотели удрать, но он остановил их и с минуту разглядывал худенькие тела, едва прикрытые рваным тряпьем.

— Что же вы ушли от хорошего ужина? — едва слышно спросил он, видимо боясь вспугнуть их.

— Нас туда не пускают, — сказал самый старший. — У нас тут порядки строгие, сударь.

— А когда же будете пировать вы?

— После всех. Так мы выражаем почтение к взрослым.

— Понятно. Но есть вы, наверно, все-таки хотите?

— Хотим, сударь.

Он пригласил всех к себе — их было пятеро. Дети немного поколебались, пошептались между собой и все же вошли. Ели они с жадностью людей, давно не знавших ничего, кроме воды и лепешек ячменного хлеба. Когда они немного утолили голод и увидели, что на столе ничего не осталось, старший мальчик виновато и жалобно посмотрел на рыцаря:

— Ой! А вы, сударь?

— Не беспокойтесь, не беспокойтесь, юные друзья! Я уже сыт.

— А вы, оказывается, совсем не страшный, господин Уайт, — несмело сказала белокурая девочка. — А правду говорят, будто у вас в битвах сильно покалечено лицо?

Старший мальчик толкнул ее в бок: “Дура!” — и в замешательстве обратился к незнакомцу:

— Не слушайте ее, сударь: она весной с дерева свалилась! И потом, не все ли одно, какое лицо, правда? Главное, чтоб душа… — Он вскочил с места и молниеносным взглядом окинул товарищей: — Марш отсюда! Госпожа Перетта идет!

Уайт не успел и слова сказать, как дети выбежали, и тотчас раздался голос Перетты:

— Можно к вам, сударь?

Она шагнула в зеленоватый полумрак шалаша и присела по другую сторону стола.

— Мне надо бы вам многое сказать, господин Уайт. Но отложим разговор до утра. А сейчас располагайтесь поудобнее и отдохните как следует. Я пришлю сюда Гюйо, он приберет и поможет устроиться на ночлег…

Госпоже Перетте не спалось. Она вспоминала последнее сражение, в котором Белый Скиталец уложил больше половины людей де ла Марка.

“Какой он ловкий и смелый, — думала она. — Вот бы заполучить его в отряд и сделать правой рукой вместо взбалмошного Гюйо!.. И ведь подумать только: за весь бой не получил ни единой царапины!”

Спала ли госпожа Перетта? Скорее всего нет. Просто забывалась на какое-то время в тревожной полудреме. Неясные предчувствия теснили душу и начинали не на шутку беспокоить ее…

Вовсю горела полная луна, и свет ее косым ярким клином пробирался в шалаш… Вроде бы все спокойно и тихо — и кажется, что-то не так. Перетта поднялась, вышла на поляну и осторожно приблизилась к шалашу рыцаря. Тот стоял возле своего белоснежного Тру, положив левую руку на рукоятку меча. Госпожа Перетта сначала ничего необычного не заметила, ей даже не показалось странным это безмолвное созерцание луны. И вдруг яркая, как вспышка молнии, мысль: на шлеме рыцаря поднято забрало!

— Не надо, сударыня, — тихо сказал Уайт. Он не шелохнулся, не изменил позы. — Не приближайтесь, прошу вас.

— Но я…

— Не надо, — повторил он. — Люди не выносят этого.

Госпожа Перетта продолжала стоять, не в силах побороть желания заглянуть под забрало. Ведь если она сейчас уйдет, потом вряд ли когда представится подобный случай.

— Неужели вы откажете женщине, сударь? — настойчиво, с трепетом спросила она. — Женщине, сударь!.. Не бойтесь, мне приходилось видеть и не такое!

С минуту он как бы раздумывал, потом медленно повернулся. Перетта замерла. Виски и щеки у нее словно морозом стянуло, губы свело судорогой… Она увидела мертвое лицо с закрытыми глазами, лицо, подобное уродливой желтой маске.

Госпожа Перетта покачнулась. Уайт поспешно бросился к ней и, подхватив на руки, отнес в шалаш. Он стоял перед нею неподвижно, размышляя о чем-то, потом осторожно коснулся ее волос и отдернул руку, словно его ударило током.

Госпожа Перетта открыла глаза, втянула голову в плечи, но тут же расслабилась и сдержанно вздохнула:

— Простите, сударь.

— Простите вы меня. — Он шагнул к выходу и на миг задержался. — Я должен уйти от вас. Сейчас же…

Сообщение седьмое

в котором читатель убедится, что Белый Скиталец значительно больше времени затратит на осмотр и раздумья, чем на разговор с господином де ле Форам.

Городок Конси, расположенный в низине неподалеку от Арденнского леса, не раз служил объектом для нашествия разбойных шаек де ла Марка: здесь они промышляли провизией и одеждой, лошадьми и оружием. Не обходили стороной и ювелиров, и даже почтенных граждан города. Люди здесь были запуганные, молчаливые.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});