История Византийской Империи. Том 3 - Федор Успенский

Если же предпочитаемое лицо находится в отсутствии, то продажа задерживается на 4 месяца. Динатам же воспрещалось делать приобретения из общинного имущества посредством дара, завещания, покупки и найма, в противном случае им угрожала пеня в казну и отнятие незаконно приобретенного имущества. Новеллы от Константина Багрянородного до Василия Болгаробойцы (до начала XI в.) все толкуют о крестьянской общине, основанием которой служил закон о 5 категориях. Но не только законами о предпочтении императоры старались спасти сельскую общину. По праву сорокалетней давности, господствовавшему в империи, динаты хотели отстоять свои захваты в сельской общине. Эта давность оказывала такую силу, что законные категории не достигали [?] указанной цели своей. Поэтому Василий Болгаробойца отменил этот закон давности: если бы крестьянская община стала искать прав на землю, то динаты изгонялись, несмотря на сорокалетнюю давность. Еще динаты, для удержания за собою земли, ссылались часто на дарственные грамоты, официальные записи и межевые планы, которые часто ими же фабриковались и благодаря которым много земельных участков крестьянских переходило в их руки; Василий Болгаробойца объявил их недействительными, как скоро дело шло о крестьянском участке, исключая только того случая, если динаты сошлются на писцовые книги. Далее, крупною мерою обеспечения собственности за крестьянской общиной была круговая порука властелей (αλληλεγγυον): если община оказывалась несостоятельной, то помещики отвечали за ослабевшую крестьянскую общину. Таким образом, видно, что законы византийских императоров обеспечивали, а не ослабляли крестьянскую земельную собственность.

Из рассмотрения новелл X в. мы убеждаемся, что, во-первых, в X в. в Византии господствовали также славянские общинные отношения, которые были принесены славянскими колонистами в VII в. и которые засвидетельствованы известиями о больших колониях в Малой Азии VI–VII вв.; во-вторых, что мелкое крестьянское землевладение было принято византийским правительством под охрану. После законов Исаврийской династии мы в первый раз встречаем в жизни действие указанных правовых воззрений, которые новеллами императоров введены в государственное византийское право. Таким образом, эти новеллы не только не уполномочивают делать заключение о падении мелкой земельной собственности или вообще славянского элемента, но, напротив, служат источниками, по которым можно изучать славянство вообще, и в частности славянское право в византийском.

Указанные пять категорий семейных, родственных, финансовых и административных отношений не суть явления только X в., а действуют в течение всего времени существования Византийской империи. Следовательно, где встречается указание на προτιμησις, там мы можем видеть следствие или влияние славянских учреждений. Но участие славянской общины заметно не только в гражданском строе Византии, но и в военном устройстве империи. Иначе и быть не могло. Славянские колонии в М. Азии были организованы таким образом, что они обязаны были выставлять отряд войска в византийскую службу. Быть не может, чтобы население, доставляя такой важный контингент военных сил, не оставило следов своего устройства и быта в военных законах Византийской империи. Поэтому в тесной связи с крестьянским землевладением должна быть изучаема и организация военных участков; а последняя может быть изучаема, между прочим, из рассмотрения новелл ее de fundis militaris X и XI вв. Любопытно, что организация военных участков в Византии была копией участков гражданских, т. е. военное землевладение было организовано по типу крестьянского землевладения. То обстоятельство, что в истории военного землевладения Византии мы усматриваем аналогию с крестьянским землевладением, весьма важно как само по себе, для военной истории, так и для нашего вопроса. Если славянская община обязывалась выделять из себя отряды военных людей, то спрашивается, как же было организовано это дело? В способе этой организации мы находим прямой источник для изучения бытовых славянских отношений и а рriori должны полагать, что беда, посетившая в XI в. крестьянское землевладение, не могла не коснуться и военных участков. Динаты, посягавшие в X в. на крестьянские мелкие участки, скупали в свои руки и военные участки. Следовательно, для устранения опасности с этой стороны императоры должны были прибегать к тем же мероприятиям, какие приложены были для охраны крестьянской общины вообще. В одной из новелл Константина Порфирородного есть такое место:

«Если у внесенных в списки стратиотов есть наследники, то они сообразно со степенью родственной близости имеют право преимущественной покупки (т. е. военных участков). Если же ближайшие родственники не могут или не хотят этого сделать, то право переходит на более отдаленных родственников. Если же их нет, то на складчиков и сокопейщиков, за отсутствием же и таковых на недостаточных стратиотов-соплательщиков, дабы они могли восполнить недостаток средств и оправиться. Если же и таковых не окажется, то право выкупа переходит к соплательщикам-крестьянам, чтобы не пропадала, по крайней мере, поземельная подать».

Если теперь вспомнить 5 прежних категорий общинных отношений и сопоставить эти разряды, то увидим, что военная община была организована по образцу крестьянской, что византийское правительство предохраняло военные участки от возможности попасть в руки чуждых общине людей тем же, чем предохраняло прежде крестьянские участки, — словом, что военная община растворяется в конце концов в крестьянскую. Один рекрут приходился на определенное количество семей и дворов, это были складчики и сокопейщики — военная и финансовая единица.

На чем же основывается заключение о падении мелкой крестьянской собственности в Византии? Ответ один: на недостаточной оценке и понимании объема и содержания понятия общины и на преувеличении значения тех разрушительных сил, которые подкапывались под ее благосостояние. Исследователи считали категории случайными и не видели тут градации отношений. Древняя община не представляла такой мелкой единицы, какую мы видим в русских памятниках XVI–XVII столетий. Все ходячие представления об общине созданы из наблюдений над общиной уже искалеченной. Община раздробилась, значительные части отпали от нее, 5-й категории уже нет; но в тип крестьянской общины, изучаемой по византийским источникам, входили все категории. Таким образом, получаются следующие выводы: 1) земельные отношения очень строго организованы; община поставлена в возможность держать земельную собственность в своих руках, 2) экономически община поставлена так, что при ослаблении одной деревни экономические недостатки ее поддерживаются другими. Эти общины со всеми подразделениями представляются телами очень широкими и организованными различно. По памятникам видно, что иные общины заключали от 30 до 40 деревень, поселков и даже городов — комитуры (жупы). Значит, они не могли сделаться жертвами алчности динатов; такую общину нелегко было сломить. Неправильный вывод о падении общинной земельной собственности нужно приписать еще преувеличенному мнению о разрушительных силах, действовавших в X в., — о динатах. Византийское правительство резко вооружалось против динатов, которые откупали крестьянские земли. Но эти динаты были в сущности сродни крестьянской общине: в X в. замечаются экономические неравенства и появление богачей-кулаков среди самой общины, которые во имя экономического перевеса в качестве старшин получали возможность одерживать и экономический и политический верх над общиной. В новеллах упоминаются даже имена таких разбогатевших кулаков. Это начало живуче всегда, во все века, но оно не может угрожать полным разрушением общины; оно результатом своим имеет выделение из крестьян крупных сил, которые, однако, при известных условиях могут разлагаться в ту же крестьянскую общину. Собственно говоря, относительно X и XI вв. должно прийти к тому выводу, что византийское законодательство обставило крестьянскую общину и земельные отношения в ней законами нормальными, подвело их под действие государственного права и тем облегчило возможность продолжать нормальное развитие.

Удар крестьянской общине нанесен был византийскими императорами из дома Комнинов (в конце XI и начале XII в.). Эта династия отнеслась иначе, чем македонские цари, к земельному и крестьянскому вопросу. Она стала отдавать земли в кормление военным людям (προνоια). Чтобы иметь для этого средства, Комнины отбирали земли у крестьянской общины, частью поселяли среди них новый элемент, чуждый общине. Эта-то прониарская система должна была нанести ущерб крестьянской общине. Императоры не уничтожали совсем общины, но поселяли среди нее служилых людей, что должно было раздроблять общины. Этот вывод не мог быть сделан на основании только византийских памятников X в., но он основывается и на изучении памятников последующих (XII, XIII и XIV вв.). Не только юридические памятники, но и писцовые книги ясно рисуют византийские земельные отношения и положение крестьянского вопроса и его историю.