Закатный ураган - Владислав Русанов

Увидев вышагивающего им навстречу по-аистиному – иначе ходить грязь не позволяла – однорукого сухощавого мужичка с мечом на поясе, лесные молодцы зашептались, переглянулись недоуменно. Мол, что за петрушка? Потом вперед выдвинулся детинушка – что поставить, что положить. Такой бычка-трехлетку перебодает и кабанчика под мышкой унесет в ночь на Халлан-Тейд.

– Ты чо, дядя? – басовито прогудел детинушка, поигрывая топором на длинной рукоятке – не иначе из лесорубов вышел. Остальные одобрительно закивали. Богатырь, пожалуй, был в шайке за главного.

– Да ничо, племяш, – ответил однорукий. Он взялся за рукоять меча, но вытаскивать клинок на свет не спешил. – Вы бы того, рябяты, шли б своей дорогой. Не обломится вам тут ни кусманчика.

Здоровяк поначалу выпучил глаза от подобной наглости – он привык, чтоб его боялись, ну, на худой конец, уважали и опасливо прислушивались, а тут такое! «Не обломится…» Потом захохотал. Хлопнул ладонью по толстой ляжке. Его ватажники охотно подхватили смех. Думали, скучная работенка предстоит, а тут потеха. Еще, дескать, внукам сказывать будем, как потешились.

– Дай ему, Горушка, раза! – выкрикнул опирающийся на рогатину разбойник в армяке с наполовину оторванным рукавом. – Покажи, где раки зимуют!

– Ну, гляди, дядя, не обижайся, – Горушка смачно сплюнул, вытер губы тыльной стороной ладони, перехватил топорище поудобнее.

– Эх, рябяты, рябяты… – вздохнул охранник, сутулясь под давящими взглядами ватаги.

Детина ухнул, замахиваясь топором. Занек, помимо воли, сжался в комок, уже представляя, как лопается череп его спутника под напором безжалостного железа, охнул и хотел было сигануть с передка прямо в кусты, а там – куда глаза глядят, лишь бы не поймали. Но застыл, завороженный событиями.

Однорукий ударил косо, снизу вверх, не тратя драгоценного времени на боевые стойки. Едва покинув ножны, клинок вспорол бедро Горушки, скользнул по кости. Великан в голос заорал, бросая топор. Штаны его разом взмокли от горячей крови. А охранник возвратным движением располосовал неудавшемуся грабителю грудь. Разрез на кожушке запузырился алой влагой. Охнули остальные ватажники.

Горушка тяжело опустился на колени, а потом завалился набок. Захрипел, забил ногами.

– И-и-тить твою мать! – завизжал перекошенным ртом лесной молодец с оторванным рукавом. Взмахнул рогатиной… И упал навзничь, словно от удара могучего кулака.

Второй разбойник вцепился пальцами в древко стрелы с серым оперением, выросшее у него из груди. Закружился, как пес, ищущий, где бы улечься спать.

Оглянувшись, Занек увидел сосредоточенные, мрачные лица Хвоста и Берка. И натянутые луки. Наконечники стрел едва-едва шевелятся, поглядывая по сторонам в поисках новой добычи.

Ватага попятилась к лесу. Вначале медленно, неуверенно, но вскоре страх пересилил, и они бросились в чащу наперегонки, отталкивая друг друга плечами.

Однорукий перепрыгнул через переставшего уже шевелиться Горушку. Мельком глянул на корчащегося со стрелой в груди. Ткнул острием клинка. Обернулся, стряхнул капельку крови с лезвия.

– Я узнал тебя, Берк Прищуренный. Сразу узнал.

Берк медленно отпустил тетиву. Сказал спутнику:

– Хватит, убери.

Хвост неохотно подчинился. Покосился на купца. Зло бросил однорукому:

– И я узнал тебя, петельщик.

Охранник вытер меч о рукав Горушки. Неспешно вернул его в ножны. Потер ногтем большого пальца старый шрам от ожога на щеке.

– Я больше не петельщик.

– Я тебя помню. Ты был с Валланом на Красной Лошади.

– Был. Ну и что? – пожал плечами однорукий и вдруг удивленно приподнял бровь. – А ты что, тоже там был?

– А что?

– Да ничего. Ты первый начал вспоминать.

– Эй, братцы, хорош друг дружке клыки показывать. Ровно кобели цепные, – прикрикнул на них Берк. – Давай бревно подвинем. Эй, Занек, кличь своих огольцов, ежели штаны не обмочили.

Вшестером спихнуть с дороги поваленное дерево оказалось довольно просто. Даже с учетом того, что один из них был одноруким.

Запрыгивая на козлы, охранник заявил во всеуслышанье:

– Меня Лабоном зовут. Я служил полусотенником в гвардии Трегетрена. До конца яблочника. С этим, – он поднял культю правой руки, – в гвардии не держат. От пенсиона по выслуге я тоже отказался. Все ясно?

Хвост смолчал.

Занек кивнул. Ему-то что? Петельщик и петельщик. Зато охраняет, спасибо Огню Небесному, надежно и всего-то за харчи.

Берк примирительно махнул рукой:

– Да ладно, Лабон. Не бери в голову. Я тоже ушел из армии.

Перед сумерками купец распорядился устраивать привал.

На этот раз они обустроились быстрее, нежели раньше, – помощь двоих опытных путешественников пришлась как нельзя более кстати.

Скоро забулькали два котелка. В один Занек сыпанул, не жалея, четыре полных пригоршни отборной полбы. Во второй Хвост бросил несколько щепотей сушеных трав. Потянуло бодрящим ароматом чабреца и донника.

Ели по очереди, зачерпывая ложками, которые у каждого сыскались за голенищем.

После ужина Нерк и Перк кинули на пальцах, кому котел от каши отскребать. Довольный Нерк уселся рядом со старшими, а Перк, поджав губы, принялся тереть медное нутро снегом, который к ночи перестал вроде таять. Может, к утру и вовсе подморозит?

– Давай начистоту, – Лабон вернул на рогульку котелок с травяным настоем удивительно ловко, хоть и обходился одной рукой всего лишь полтора месяца с небольшим, – я Валлана послал подальше, если вас кого это интересует.

– Что ж так? – хмыкнул Хвост.

А Берк открыто удивился:

– Прямо так и послал?

– Ну, не прямо, – бывший петельщик почесал щетину на подбородке. – А то б я с тобой сейчас болтал у костерка… Держи кошель открытым. Так, для себя решил, мол, посылаю. Он об этом не знает. Но уже догадывается, думаю.

Прищуренный кивнул, удовлетворенный ответом.

– А чего послал? – повернулся Лабон к Хвосту. – Так не по нутру мне нонешние порядки трегетренские. Ну, не по нутру и все тут. Понятно?

– Понятно, – согласился Хвост. – Токмо не ведал я, что тебя в лесу повстречаю. Верного пса капитанского. Он ведь теперича вовсе в верха выбился. Был бароном, стал кронпринцем. Неужто своих перестал жаловать?

– Я его перестал жаловать, – неожиданно зло проговорил Лабон. – Я! – спокойнее добавил. – Когда мы на север уходили, Валлан бойцом был. Пощады к врагам не знал, но за своего мог в огонь сигануть. А в Трегетройме сейчас другой человек сидит. За Селинкину юбку двумя руками держится. С чародеем, надо и не надо, советуется. Тьфу…

– Значится, обиделся ты на Валлана? – Берк поковырял палочкой прогорающие угли.

– Не-а. Не обиделся. Плюнул на все. Решил до Кейлина податься.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});