Это всё ты - Елена Тодорова

за шею. Толкаясь, почти касаюсь губ.

– Я тебя тоже… Тоже, Ян!

Он закусывает губы. Хмурится и тут же кривится. Пока воспаляются до красноты глаза, когда он яростно старается сдержать переполнившую их влагу, выразительно раздувает ноздри. Шумно втягивает и так же шумно выталкивает носом воздух.

– Правда? – шепчет с дрожью.

– Правда, Ян… Клянусь! Иначе меня бы здесь не было.

– Тогда поцелуй меня, Ю… Поцелуй меня, умоляю!

Подавшись вперед, быстро целуя его в подбородок, успеваю коснуться языком. Пока на рецепторах растворяется обжигающий все нервные окончания вкус, сквозь мое и без того дребезжащее от феерического волнения тело проходят мощнейшие разряды электричества.

– Поцеловала… Ты соленый и сладкий… А еще… Особенный. Приводящий меня в состояние полнейшего безумия. Мой! С тобой мне понравится… Точно…

– Бля, Ю… – стонет Ян одуряюще сексуально. – Поцелуй нормально, зай. Я хочу твой рот. Сейчас сдохну, как хочу!

– Мы не должны… Не должны, Ян… Нельзя… – по голосу слышно, что мне тоже критически тяжело.

Но я и не пытаюсь больше таиться.

– Ты хочешь этого, Ю?

Все свои огорчения, боль и злость вкладываю в один приглушенный, но тонкий и рваный стон.

Яна такой ответ не устраивает.

Сжимая пальцы на моем подбородке, вынуждает смотреть в лицо и ждет, что выдам что-то конкретное на словах. Глаза при этом мерцают лихорадочным блеском, скулы розовеют, а искусанные губы выглядят неестественно красными.

– В жизни, увы, нельзя делать только то, что хочется, Ян… Разве ты этого не понимаешь?! Есть обстоятельства! Люди, которых наши действия заденут… Надо подождать…

– Ты этого хочешь? – повторяет с нажимом.

Мои совесть, ответственность и рациональность кружатся в общей истерике.

– Ян… Боже, Ян…

Вздыхая, с надсадными стонами толкаюсь к нему. Прочесывая ногтями кожу у него на шее, то и дело впиваюсь с неоправданной силой.

– Просто скажи мне, Ю! Ты этого хочешь?!

Гореть мне в адском котле.

– Да…

Дыхание Яна обрывается. Глаза выдают киловатты тока, вся энергия в которых – дикая-дикая любовь.

– Ю… – ладонь находит и сжимает мой затылок. – Моя Ю.

Толкая меня на себя, вместе с разделяющими нас сантиметрами Нечаев уничтожает все мои сомнения. Секунда, две, три… Наши рты сливаются, и мы будто уходим под воду.

Вакуум. Остановка сердца. Ровная линия пульса.

Взрыв.

38

Мой нырок – это подъем.

© Юния Филатова

С этим взрывом мое сердце не просто разлетается. Оно разделяется на миллионы идентичных микроскопических, ритмично сокращающихся частиц, каждую из которых можно назвать отдельным полноценным фиброзно-мышечным органом. Трудно поверить, но все они тотчас включаются в работу. Образуя в моем организме аномальное количество бурных и шумных кровотоков, разворачивают внутри меня нереальные американские горки.

Думала, что знаю о поцелуях все. И вновь вскрывается величайший самообман.

Не понимаю, что должна делать. Не понимаю, что со мной происходит. Не понимаю, как в развернувшемся внутри меня апокалипсисе выжить.

И все это от одного только бездейственного контакта рот в рот.

Доли секунды, не дающие еще ничего толком анализировать умом, но позволяющие инстинктивно распознавать такие основополагающие идентификаторы, как запах, вкус, ритм дыхания, призрачные очертания лица, манеру прикосновений, положение своего тела в руках конкретного человека и характер связанных с этим обстоятельством ощущений.

Первый полноценный контакт, а я неосознанно по всем параметрам узнаю Яна.

Словно его генетические маркеры хранятся в моей собственной ДНК. Словно я владею этой информацией веками. Словно только на него от рождения и была заточенная.

Когда же Ян уменьшает давление, которым изначально меня обездвижил, смещается и на пробу, будто приглашающе, задевает мой язык своим, все те миллионы сердечек, что парили и пульсировали до этого по моему организму, слетаются стайкой мне в грудь и в совершенно остервенелой борьбе за должность главного раздатчика устраивают там грандиознейший энергетический погром.

Содрогаюсь. Раз, второй, третий… Не могу это остановить. Сквозь мое тело проходит волна за волной. Чувствуя это, Ян синхронно дергается. Перехватывает меня, словно нечто обжигающее и вызывающее невыносимый дискомфорт, но из рук не выпускает. Вздрагивает и сжимает еще крепче. А потом… Хрипло, с нотками рычания стонет мне в рот, посылает внутрь меня дополнительные вибрации.

Невольно выгибаюсь, чтобы податься ближе. Продирая ногтями затылок Нечаева, распахиваю губы шире. Кажется, будто в этот миг надышаться пытаюсь.

А получаю град ошеломительных ласк.

Кончик горячего языка Яна скользит по ставшим чрезвычайно чувствительными линиям моего рта. Плоть пронизывает острыми иглами тока.

Оцепенение. Замыкание. Поджог.

Влажный язык Яна замирает в выемке над моей губой. Минимально, но безумно упоительно качается, выписывая невыразимо нежные узоры. А потом… Его рот захватывает полностью всю верхнюю плоть, и меня охватывает такой фантастический, буквально волшебный трепет, что долгое мгновение это является единственной функцией, которой живет мое тело.

Парализованная этими ощущениями, практически не двигаюсь. Шокированно втягиваю носом кислород. Дышу усиленно, пока страстное, но не менее ласковое посасывание не лишает и этой возможности.

Ян это улавливает. Но вместо того, чтобы тормознуть, со сдавленным стоном, выталкивает внутрь меня свое жаркое дыхание. Волнующе трется губами о мои губы. На миг отстраняется и вновь крепко-крепко вжимается.

Вспышка. Бледно-розовый под веками.

Язык Яна проталкивается в мой рот. Одуряюще интимный, дико смущающий, чарующе любовный и откровенно возбуждающий контакт. Лизнув мое небо, за щекой, по внутренней стороне губ и, наконец, прибившись к моему языку, Ян смешивает не просто наш биологический материал, он метит территорию, меняет ее химические и физические характеристики.

Он сводит меня с ума.

Ловлю волны экстатичной дрожи, когда стайка тех самых сердечек в моей груди достигает цели и, наконец, сбивается в одно исступленно грохочущее целое.

Залп. Залп. Залп.

Разлетаются салюты.

Невообразимые электрические разряды простреливают самые чувствительные участки моего организма. Не в силах их выдерживать, упираюсь ладонями Яну в грудь.

Я вся трясусь. Содрогаясь, издаю множество странных звуков.

– Ах… Не надо… Ах… Не надо, не надо… Ян…

Только далеко его оттолкнуть не удается. Нечаев даже не думает прекращать мучительные ласки. Скручивая меня, удерживает у груди и на коленях, с которых я намеревалась соскользнуть.

Застываем на расстоянии бесполезных сантиметров, опаляем влажную, припухшую и пунцовую плоть друг друга громкими, неимоверно тяжелыми, потрясающе частыми, срывающимися вздохами.

Глаза в глаза. И это роковая ошибка.

Пиковое сумасшествие. Всепоглощающая любовь. Неистовая жажда удовольствия.

Ян подается вперед и вновь набрасывается на мой рот. Впивается без какой-либо осторожности. Проникая внутрь меня, будто