Академия - Анна Кондакова

обозначил его первый ректор Академии, и был прав.

С высоты Башни Витязей я несколько раз наблюдал, как с приходом сумерек зажигаются огни Дардива вдалеке, как радужное мерцание покрывает стены домов от основания до самых крыш, а многочисленные башенки озаряют небо светом шпилей с символом бога Бартла — молниями на эфесе меча.

Дардив по архитектуре отдалённо напоминал город-памятник русского зодчества.

Статные трёхэтажные хоромы из брёвен, терема, фигурные кровли, похожие на церковные купола, резные узоры на воротах и ставнях, широкие улицы, скамьи и беседки.

И всё это было сдобрено магической игрой света и мерцанья.

В этом сказочном месте жили простые люди, маги и ординары — обслуживающий персонал Академии: столяры, строители, уборщики, садовники, повара, торговцы, врачи местной школьной больницы и другие.

Всю дорогу до Дардива Лёва не умолкал, рассказывая мне легенды, которые когда-то поведал ему старший брат Игнат.

И про «площадь с самыми быстрыми каруселями, на которых когда-то давно исчезли три студента», и про «страшную мельницу, построенную на костях одного злого мага», и про «скамейку, присев на которую можно попасть на сто лет назад», и про «дух, живущий в местном пруду и пожирающий детей».

По дороге я наслушался кучу ереси.

А ещё Лёва прихватил с собой один из своих деревянных мечей и на ходу отрабатывал удары, шаги и замахи.

Надо отдать должное, двигался он теперь намного быстрее и увереннее, хотя до сих пор сторонился Платона Саблина и старался не попадаться тому на глаза вне уроков.

Из-за того, что почти каждый вечер мы возвращались с тренировки вместе, Лёву больше никто не заставлял рычать, никто не издевался над ним прилюдно, но пока и не воспринимал всерьёз поединок между ним и Саблиным.

А ведь их схватка должна была состояться уже скоро — через неделю. Это был мой личный вызов, и я собирался довести дело до конца, обучив парня так, чтобы у Саблина не осталось шансов.

Сам же Лёва, почувствовав мою поддержку, старался изо всех сил. Получалось не всё, далеко не всё, но он тренировался на пределе возможностей своего тела.

— А ты заметил, что я похудел? — вдруг спросил он, когда мы шли уже по центральной улице Дардива, мимо мерцающих теремов и группки хохочущих студентов на скамье.

Я покосился на Лёву.

А ведь и правда.

Увлёкшись учёбой и кучей проблем, я даже не заметил, как мой сосед по комнате сбросил килограммов пять, а может, и больше.

— Так легко стало! — выдохнул он, вскинув руки над головой. — Но надо ещё похудеть, чтобы уж навел-лняка!

В распахнутом пальто, с раскрасневшимися щеками и с мечом наперевес, Лёва выглядел как ребёнок на прогулке. Он был счастлив.

— А ты отдал те конфеты своей девушке?

— Отдал, — кивнул я. — При луне. Всё, как ты советовал.

На самом деле с теми желейныйми «конфетами» мне пришлось повозиться ещё сегодня с утра. Прочитав инструкцию, я сделал точно так, как было указано: намочил, нагрел, охладил, размял, опять нагрел и охладил. Только после этого клейкие оковы были готовы к работе, и из них можно было лепить всё, что угодно.

Так я и сделал.

Чтобы спрятать желе, мне пришлось делать жгут и наматывать его от запястья до локтя, а затем просовывать в рукав рубашки. И даже несмотря на то, что оковы чувствовали хозяина, который их активировал, с каждым шагом мне тянуло руку и давило кожу, но приходилось терпеть.

По пути нам встретились не только немногочисленные жители городка, но и студенты.

Они, как и мы, проводили свой выходной в единственном месте на территории Академии, где можно было развлечься: посетить площадь аттракционов, местный музей истории, посидеть в тавернах, покормить уток в пруду, полакомиться медовыми блинами, прогуляться среди теремов с магической подсветкой и гирляндами.

— Привет! — неожиданно поздоровались с нами три девушки, идущие в сторону Башен. — Можете не соваться сегодня в «Медовую блинную»! Там закрыто!

Я впервые видел этих девчонок, да и блины есть не собирался, но ответил на приветствие и улыбнулся.

Как только они прошли мимо, перешёптываясь и хихикая, Лёва ткнул меня локтем в бок.

— Это, кажется, Охотницы. Ты теперь личность узнаваемая на всех Линиях после того выступления с волком. О тебе вся Академия гудит уже несколько дней. Меня даже одна девочка пл-лосила взять у тебя автогл-лаф, ну или хотя бы стащить из твоей сумки кал-ландаш и принести ей на память.

Автограф казался уже перебором (про карандаш я вообще молчу), а вот насчёт остального Лёва был прав.

После тренировки с Демоном меня стали узнавать даже студенты старших курсов, многие здоровались, подходили на переменах, знакомились и делились восторгами насчёт моей друидской силы.

Даже Исидора была в шоке, хотя её очень трудно удивить.

— Жаль, что Исидол-ла с нами не пошла, — высказался Лёва, тоже про неё вспомнив.

А вот я, наоборот, был рад, что Исидора отказалась идти.

Чем меньше знакомых увидит меня в таверне, тем лучше. Будь моя воля, я бы вообще выбрал другое место, но приходилось считаться с привычками секретаря Канцелярии и его любовью к девушке, подающей тут пиво.

Таверна «Четыре лотоса» находилась в конце центральной улицы, у площади с высоким теремом и огромной мерцающей статуей бога Бартла, похожей на голографическую объёмную проекцию, которая ещё и сверкала молниями.

Когда мы вошли на крыльцо таверны, нас неожиданно окликнули:

— Мальчики! Стойте! Погодите, я с вами!

По дороге со стороны Башен бежала Исидора.

Она неслась со всех ног, и впервые я видел её с распущенными волосами. Было видно, что Исидора решилась выйти из комнаты в последний момент: наспех накинула пальто, стянула с волос куцую ленту и побежала.

Девушка остановилась у крыльца и перевела дыхание. Из её рта вырвался пар.

— Решила, что пора хоть раз повысить общий интеллектуальный уровень среди посетителей этого заведения, вы так не считаете?

Лёва засмеялся.

Так, похохатывая, мы и вошли в таверну, только настроение сразу же испортило то, что мы там увидели.

Во-первых, было очень много народу. Чересчур много.

Во-вторых, за одним из столиков что-то отмечали Саблин и его компания. Они ржали на всю таверну, чокаясь кружками с белым пенным напитком. Это был настолько странный цвет для пива, что я поморщился. Будто кефир или вскипевшее молоко (не мог терпеть ни того, ни другого).

Лёва тут же приуныл.

— Совсем забыл... у Саблина же именины сегодня. Семнадцать исполнилось.

— Ну и