Таймыр. Трилогия - Вадим Денисов

Радостно встретит тебя небольшой рукотворный знак — символ человеческой цивилизации — репер, а то и целый триангуляционный пункт, добела потрепанный ледяными ветрами и морозами. А иной раз и поцарапанный когтями голодных медведей. Метили территорию…

Следов человека много.

В том числе и битые самолеты.

И лагеря.

Лагерей в этих краях тоже было предостаточно, и точного расположения лагерных пунктов, похоже, не знали никогда. В сталинские времена, страшные еще и тем, что слишком часто делали негласно, широко практиковались никак не зафиксированные в официальных документах и на топографических картах местности короткие и неожиданные базы экспедиций, посланных непонятно куда и неясно зачем.

Иногда забывчивый охотник, увлекшийся столь азартным собиранием грибов или ягод, спокойно вешает любимый ствол спасительного ружья на сук ближайшего дерева, да и забывает про него. А потом никогда уже не сможет найти, как не старается. Особенно часты стали подобные случаи в последние годы — после того, как в оружейную моду вошли камуфлированные охотничьи ружья в стиле милитари.

А порой в тундре случалось найти и вовсе экзотические экспонаты техногенного происхождения. Везли на вертолетной подвеске новенький автобус на Снежногорск, да и сбросили над тундрой! Более дикой сцены придумать трудно! Идет себе человек по лесу и вдруг — видит посреди буйных зарослей тонких северных осин абсолютно целый оранжевый «ЛиАЗ», прочно угнездившийся даже не на полянке, а прямо среди деревьев! Вот и думай, что хочешь…

А один раз Сержант с Донцовым совершенно случайно нашли в прибрежной рощице заповедного горного озера (они добирались туда вертолетом, по случаю) тщательно спрятанный и совершенно новый мотоцикл «Иж-Юпитер». Скорее всего — украденный, как сказал Донцов, работавший тогда еще ментом. Все бы ничего, но до ближайшего населенного пункта от места удивительной находки было не менее двухсот километров, сплошь через горные хребты.

Старых дорог и следов техники мало. Вопреки распространенному мифу о том, что след вездехода в тундре не зарастает сотню лет, через несколько годков уже почти ничего не видно. Природа Севера не так тупа, как думают некоторые.

А уж бродяги-золотоискатели здесь были во все времена. Они редко ставили стационарные долговременные избушки. Слишком опасно. А если и ставили, то ходили к ним каждый раз другой дорогой, чтобы не натаптывать предательски выделяющуюся белой пушицей тропу. Такие избы и не найдешь! Даже если совсем рядом проходить будешь. Чаще обходились недолговечными хибарами, рассчитанными на один, максимум — пару рабочих сезонов. Вот шурфы оставались надолго. Но всегда существовали и профессиональные охотники за искателями сокровищ. В тундре и в горах можно наткнуться и на человеческие кости…

Во все времена количество непонятых этим суетным миром романтиков не меняется. Они были и будут всегда. Эти люди уходили и уходят как можно дальше от себе подобных, занимаясь странными, только им нужными и понятными делами. Это вечные отшельники. Непонятые никем пленники собственного воображения. А так как все они предпочитают бежать от цивилизации исключительно в одиночку, то финал их странной и короткой жизни практически всегда предсказуем и трагичен. В тундре, вдали от городов и поселков, редкий человек может выжить один достаточно долго.

А гордые промысловики-добытчики, куперовские Следопыты местных полярных прерий! Для них принципов хваленой православной коммунальности не существует в любом виде. Всегда только сами!

Человек неопытный, впервые получивший в руки подробную карту Таймыра, двух- или даже пятикилометровку, изданную в генштабах, с изумлением обнаружит в самых неожиданных и труднодоступных местах плато Путорана еле различимые значки одиноких изб, махоньких былых поселков в два-три домика. Даже часовни! И никаких транспортных артерий поблизости! Кто жил здесь? Чем занимался среди бескрайних просторов? Как завершил свою жизнь? Зачем им все это?

А все просто. В мире всегда существовали те, кто решил уйти от людей подальше… Они появляются в городах и поселках раз в несколько лет, они не знают, что такое чипсы, видеомагнитофоны и кабельное телевидение. И что совсем удивительно, они совершенно не страдают от этого! Загадочное племя, живущее ближе всех нас к Космосу…

Одним словом, много удивительного можно встретить в Таймырских предгорьях.

Но наибольшая редкость все же — это сам человек.

А если человек, то весьма странный.

В последнее время чрезвычайно расплодились спонтанные экспедиции групп новоявленных сектантов-уфологов, по образу жизни больше похожих на почти позабытые нынешним поколением коммуны хиппи.

Но далеко от города «эзотерики» пока не забирались. Лиха беда начало.

Серьезные же охотники, настоящие промысловики, всегда базировались основательно, а их угодья были известны и помечены на картах. Крайняя редкость — изобретатели-самодельщики со своими забавными машинами на пневматиках низкого давления, типа того «лунохода», что сопровождал группу в первой экспедиции на Аян. Эти забирались куда угодно, но их почему-то становилось все меньше и меньше.

В последнее время, после отделения Таймырской Республики как от России, так и от ее зачастую непонятных законов, в небе над Путоранами стали появляться первые ласточки новой ступени технического прогресса в освоении Таймыра — частные винтовые самолеты «Цессна», привезенные из Британской Колумбии, что в Канаде. Власти Таймыра смотрели на это спокойно. Просто как на новое средство передвижения. Но пока это была полная экзотика.

Суровый Государственный Закон постоянно вмешивался в дикую жизнь северной природы. Следы Закона тоже были видны. Вернее, последствия его применения. Беглые солдатики с засекреченных «точек» и зэки всех времен и режимов, обреченные на самый жестокий и, может, несправедливый приговор преступники. Север не отпускает никого. Все их истлевшие кости лежат здесь, в этих суровых предгорьях, нганасанских тундрах, перелесках эвенкийской тайги.

В бескрайних просторах Таймырских тундр и горных массивов пропадали пропадом, исчезали самолеты и вертолеты, вездеходы и машины с грузом для вахтовиков, сбившиеся с зимников, моторные лодки рыбаков и охотников — этих целая флотилия наберется за все годы! По каким причинам? Поломки и аварии. Порой — преступления, а порой — абсолютно мистические происшествия! В этих краях через день поверишь во все, что угодно! Что-то находилось, что-то расследовалось. А часть этих пропаж, Бог знает какая, просто списывалась по акту.

Безутешные жены и дети сутками обивали пороги кабинетов суровых начальников и председателей профсоюзных комитетов. Частенько они пытались организовывать собственные поиски мероприятия. Донцову приходилось участвовать в нескольких таких. И лишь один раз им удалось найти пропавшего.

Ведь одиночки-охотники во все времена предпочитали одеваться сплошь в защитную маскировочную одежду — не то дичь спугнешь! Разве увидишь облаченное в такую одежду тело, неподвижно лежащее и умирающее на этой суровой бесплодной земле с таким трудом «выбитого» поискового вертолета, летящего на приличной скорости, пусть даже на возможно малой высоте.

Наибольшие шансы на спасение в таких случаях были у современных туристов-категорийщиков. Те одевались в современные комбинезоны и куртки-анораки из гортексов-полартеков. В одежды ярких, хорошо опознаваемых с высоты цветов, а потому хорошо заметных с вертолета. Такие же рюкзаки и палатки. Им плевать на дичь и охотинспекторов. У них другой интерес. Не от кого прятаться. Правильная эстетика у туризма.

Но быстрой полярной осенью, когда северная растительность стремительно краснеет, даже яркий малиновый пластик дорогих легких курток теряется среди такой же яркой растительности. И тогда от этих смелых людей через какое-то время остаются лишь красивые лоскутки ткани, растерзанные и растасканные многочисленными и всегда голодными хищниками.

А вот следы жизнеобитания местных, коренных народов Севера меньше всего чужеродны природе. В оставленных ими стоянках нет ржавого металла и не гниющего, а потому почти вечного пластика. Лишь незаметные, быстро зарастающие молодой травкой ямки от кольев.

Очень редко, почти невозможно, встретить в лесу родовое погребальное дерево, где в аккуратных оленьих свертках или в серых деревянных ящичках покоятся священные кости предков. А уж тем более трудно обнаружить тщательно спрятанных и охраняемых языческих божков, которым потомки до сих пор приносят кровавые жертвы.

В любом случае, встречи с людьми в далеких неосвоенных землях всегда неожиданны и непредсказуемы. И почти всегда есть немалый шанс, что ты им в чем-то помешал. Не ждут они тебя.