Кладбище домашних животных - Стивен Кинг

– Когда ты говоришь с ним, ты выглядишь так, словно тебе на него плевать.

– Элли, нехорошо так говорить.

– Извини.

Она наградила отца странным, обреченным взглядом, а потом повернулась к рядам книг: Марсер Майер, Мориц Сендак, Ричард Скорри, Беатрис Поттер и другие известные имена, в том числе доктор Сеусс. «Как эти детские писатели все понимают? Откуда они так много знают о детях? Что знает Элли? Какое это влияние на нее оказывает? Элли, что ты прячешь за маской, надетой сейчас на твое бледное, маленькое личико? Плевать на него.., о, Господи!»

– Могу я взять это, папочка! – девочка держала в руках книгу доктора Сеусса и еще одну книгу, которую Луис последний раз видел в раннем детстве, – историю о Маленьком Черном Самбо и о том, как в один прекрасный день тигры приобрели свои полоски.

«Я думал, они уже не издают эти книги», – ошеломленно подумал Луис.

– Да, – ответил он дочери, и они встали в очередь в кассу. – Твой дед и я хорошо относимся друг к другу, – сказал он и подумал об истории, которую рассказала ему его мать: если женщина по-настоящему хочет, она «находит» ребенка. Он вспомнил, как глупо и опрометчиво пообещал себе, что никогда не будет врать собственным детям. За последние несколько дней он превратился в опытного лжеца, он сам это чувствовал, но он не хотел думать об этом сейчас.

– Угу, – только и сказала Элли и замолчала. Это молчание показалось Луису очень тяжелым. Чтобы разрушить его, он спросил:

– Как ты думаешь, тебе будет хорошо в Чикаго?

– Нет.

– Нет? Почему нет?

Она снова печально посмотрела на него.

– Я боюсь.

Луис положил руку ей наголову.

– Боишься? Дорогая, ты раньше не боялась летать, ведь так?

– Я не самолета боюсь, – ответила девочка. – Ты же знаешь, чего я боюсь, папа. Я видела во сне, что мы были на кладбище, на похоронах Гаджа.., открыли гроб, а он – пустой. Потом, во сне, я перенеслась домой, заглянула в колыбель Гаджа, а она тоже оказалась пустой… но такой грязной!

«Лазарь шагнул вперед…»

Впервые за много месяцев Луис вспомнил предупреждение мертвого Паскова… сон, после которого у него оказались грязные ноги… простыни оказались в грязи и сосновых иглах.

Волосы на затылке Луиса встали дыбом.

– Такие сны бывают, – проговорил Луис. Голос его звучал почти нормально. – Но они пройдут.

– Я хочу, чтобы ты улетел с нами, – сказала девочка, – или чтоб мы остались тут. Может, мы останемся, пап? Пожалуйста! Я не хочу, чтобы мы летели с бабушкой и дедушкой.., я хочу вернуться в школу. Ладно?

– Вернешься, но немного погодя, Элли, – сказал он. – Я обещаю, – он сглотнул. – Вот я улажу тут некоторые дела, а потом присоединюсь к вам. Тогда мы решим, что делать дальше.

Он использовал аргумент, который был в стиле раздраженной Элли. Такой поворот дел мог бы обрадовать девочку, если бы она в этом что-то понимала. Но ответом ему была только пугающая тишина. Луис хотел поподробнее расспросить дочь о ее снах, но не посмел. Элли всегда говорила ему больше, чем он рассчитывал услышать.

* * *

После того, как Луис и Элли вернулись в зал ожидания, объявили их рейс. Открыли широкие двери, Криды и Голдмены встали в длинную очередь на посадку. На прощание Луис обнял свою жену и крепко ее поцеловал. Речел на мгновение прижалась к мужу, а потом отодвинулась, чтобы он, подняв Элли, мог прижать ее к своей щеке.

Элли печально посмотрела на отца.

– Я не хочу уезжать, – снова тихо сказала она и только Луис услышал ее шепот. – Я не хочу, чтобы мамочка уезжала.

– Элли, иди, – сказал Луис. – С тобой все будет в порядке.

– Со мной все будет в порядке, – повторила она. – А как же ты? Папа, а как же ты?

Очередь пришла в движение. Люди шли на посадку на 727-й, Речел взяла Элли за руку, но за мгновение до того, как она растворилась в людской массе, глаза девочки остановились на Луисе.., и Луис вспомнил, как торопилась Элли, когда улетала в Чикаго в прошлый раз: «Пойдем.., пойдем.., пойдем…»

– Папочка.

– Иди, Элли. Пожалуйста.

Речел посмотрела на дочь и словно в первый раз заметила ее испуганный взгляд.

– Элли? – позвала она, тут и Луис немного испугался. – Встань в очередь, крошка.

Губы Элли побледнели и задрожали, а потом жена и дочь исчезли, но уже там, у дверей, Элли обернулась, и Луис увидел откровенный ужас, написанный на ее детском личике. Луис помахал ей вслед рукой, подбадривая.

Но Элли не помахала ему в ответ.

Глава 44

Когда Луис вышел из здания аэропорта, холод нахлынул на него. Он начал сознавать, через что ему придется пройти. Мысленно, несмотря на возбужденное состояние, которое стало еще невыносимее, чем в тот период его жизни, когда, занимаясь в институте (Луис шесть дней в неделю пил кофе с 5 утра до одиннадцати вечера), Луис попытался еще раз все продумать, сложить отдельные части так, словно ему предстояло сдавать экзамен – самый важный из всех, что он когда-либо сдавал. И он должен его сдать, получив высший балл. Луис поехал к Бреверу – маленькому городку на другой стороне реки Пенобскот, за Бангором. Луис обнаружил подходящее место на противоположной стороне улицы от магазина Скоатсона.

– Могу ли я вам чем-то помочь? – спросил продавец.

– Да, – сказал Луис. – Мне нужен фонарь помощнее и.., что-нибудь, чтоб зачехлить его, чтоб он давал узкий луч.

Продавец был маленьким, тонким человеком с высоким лбом и внимательными глазами. Теперь он улыбался, но не по-доброму.

– Фонарик для взломщиков, приятель?

– Извините?

– Для работы в ночное время?

– Не только, – сказал Луис, ничуть не улыбаясь. – У меня нет лицензии взломщика.

Продавец замолчал, но потом решил продолжать.

– Другими словами, не суй нос не в свое дело, так? Ладно, посмотрим.., кстати вы не сможете подобрать фонарик с узким лучом, так что лучше всего взять кусок войлока и закрыть им световой круг, а в войлоке прорезать маленькое отверстие – вот вам и узкий луч.

– Хороший совет, – сказал Луис. – Спасибо.

– Не за что. Что-нибудь еще?

– Да, пожалуй, – сказал Луис. – Мне нужны: кирка, лопата и заступ. Лопата с короткой ручкой и заступ с ручкой подлиннее. Моток крепкой веревки, футов восемь длиной, пара рабочих перчаток. Холщовый или брезентовый мешок, может, футов восемь в длину.

– Сейчас принесу, – сказал продавец.

– Мне нужно откопать баллон с ядохимикатами, – попытался объяснить Луис. – Все выглядит так, словно я готовлюсь осквернить какие-то могилы, но я просто не хочу беспокоить соседей и вызывать лишние разговоры. Не знаю, удастся ли мне сделать узким луч, но я думаю, стоит попытаться. Я же должен попробовать. Может, все получится удачно.

– Конечно, конечно, – сказал продавец. – Лучше не совать нос в чужие дела.

Луис послушно засмеялся. Он купил на 58.60 всякого барахла и заплатил наличными.

* * *

В то время, как цены на бензин начали подниматься, семья Кридов все реже и реже использовала большую машину. Иногда у нее барахлили рулевые системы, но Луис откладывал ремонт, отчасти потому, что не хотел выбрасывать сотню долларов на ветер, но в большей мере потому, что это большая морока… Теперь же, когда и в самом деле нужно было использовать большой, старый динозавр, он был не на ходу. Правда, у «Цивика» был багажник, но Луис нервничал по поводу того, что должен будет вернуться в Ладлоу с киркой, лопатой и заступом. У Джада Крандолла хорошие глаза. Его нельзя было недооценить. Джад сразу поймет, в чем дело.

Подумав так, Луис решил, что необязательно возвращаться в Ладлоу. Луис пересек Чамберяаинский мост и, приехав в Бангор, снял номер в мотеле Ховарда Джонсона.., неподалеку от аэропорта и рядом с кладбищем «Плеасантвиев». Луис зарегистрировался под именем Джи. Джи Рамона и за комнату заплатил наличными.

Луис попробовал вздремнуть, решив, что сможет отдохнуть здесь до наступления ночи. Он читал в какой-то Викторианской новелле: «Тяжелая работенка предстояла ему в ту ночь…», может, даже последняя работенка в его жизни…

Но Луис тешил себя иллюзиями, что это не так.

Анонимный постоялец, он лежал на кровати в мотеле под плакатом неопределенного происхождения. На плакате были изображены суда в доке на фоне старой пристани, а подпись внизу уверяла, что это сфотографировано где-то в Новой Англии. Луис лежал не раздеваясь, только ботинки снял: бумажник, деньги и ключи лежали на столе перед ним. Он заложил руки за голову. Луису было холодно, он чувствовал себя оторванным от людей, от мест, которые когда-то считал привычными для себя, даже от своей работы. Может, в этом мире и не было никакого отеля.., ни Сан Диего, ни Далласа, ни Бангкока, ни Чарлотт Амали… Луис был где-то в мире ином. Но вот у него родилась странная мысль: до того, как он вернется в привычные места, он увидит лицо своего сына.