Полное собрание сочинений. Том 39. Июнь-декабрь 1919 - Владимир Ленин (Ульянов)

Он выразил уверенность, что иваново-вознесенские рабочие-коммунисты сумеют оказать благотворное влияние на крестьян в прифронтовой полосе и принесут большую пользу в деле политической работы среди казачества.

«Правда» № 239, 25 октября 1919 г.

Печатается по тексту газеты «Правда»

Речь перед слушателями Свердловского университета, отправляющимися на фронт,

24 октября 1919 г.

Товарищи! Вы знаете, что сегодня собрало нас вместе не только желание отпраздновать окончание большинством из вас курсов советской школы, но также то обстоятельство, что около половины всего вашего выпуска приняло решение отправиться на фронт для того, чтобы оказать новую, экстраординарную и существенную помощь борющимся на фронте войскам.

Товарищи! Мы прекрасно знаем, какие громадные трудности причиняет всему нашему управлению и в городе, и, в особенности, в деревнях недостаток опытных, осведомленных товарищей. Мы прекрасно знаем, что те передовые рабочие Петрограда, Москвы, Иваново-Вознесенска и других городов, те передовые товарищи, которые до сих пор несли на своих плечах, можно сказать, главную тяжесть управления страной при неслыханно трудных условиях, главную тяжесть объединения рабочих и крестьян и руководства ими, мы прекрасно знаем, что они чрезвычайно истощены теми, иногда сверхчеловеческими требованиями, которые предъявляет к ним защита Советской республики. Поэтому возможность собрать здесь несколько сот рабочих и крестьян, дать им возможность заняться систематически несколько месяцев, пройти курс советских знаний, чтобы двинуться отсюда вместе, организованно, сплоченно, сознательно для управления, для исправления тех громадных недостатков, которые еще остаются, – эта возможность представляет для нас громадную ценность, и мы с чрезвычайным трудом, с чрезвычайной неохотой и после долгих колебаний решились на то, чтобы около половины настоящего выпуска отдать на фронтовую работу. Но условия, которые сложились на фронте, таковы, что выбора не оставалось. И мы думали, что решение, которое было принято добровольно и целью которого является отправление на фронт еще ряда лучших представителей, которые были бы очень полезны во всей административно-строительной работе, это решение вызывается обстоятельствами безусловной необходимости.

Товарищи! Вы мне позволите вкратце остановиться на том положении, которое сложилось теперь на разных фронтах, чтобы вы могли судить о том, насколько экстренна эта необходимость.

На очень многих фронтах, которые раньше были весьма существенными и на которые неприятель возлагал громадные надежды, как раз в последнее время дело подходит к полной и, по всем признакам, к окончательной победе в нашу пользу. На Северном фронте, где наступление на Мурманск обещало неприятелю особенно большие выгоды, где давно уже были собраны англичанами громадные и великолепно вооруженные силы, где нам, при отсутствии продовольствия и снаряжения, было неимоверно трудно бороться, – там, казалось бы, у империалистов Англии и Франции должны были быть блестящие перспективы. И как раз там оказалось, что все наступление неприятеля рухнуло окончательно. Англичанам пришлось вывезти назад свои войска, и мы теперь видим полное подтверждение того, что английские рабочие войны с Россией не хотят и, даже теперь, когда в Англии далеко еще нет революционной борьбы, они способны оказывать такое влияние на свое правительство хищников и грабителей, что заставляют его убрать войска из России. Этот фронт, который был особенно опасным, потому что неприятель находился там в наиболее выгодных условиях, имея морскую дорогу, они вынуждены были сдать. Там остаются ничтожные силы русских белогвардейцев, которые не имеют почти никакого значения.

Возьмите другой фронт – колчаковский. Вы знаете, что, когда наступали войска Колчака к Волге, европейская капиталистическая печать торопилась возвестить всему миру падение Советской власти и признание Колчака верховным правителем России. Но не успела торжественная грамота об этом признании дойти до самого Колчака, как наши войска погнали его в Сибирь, и вы знаете, что мы подходили к Петропавловску и Иртышу, и Колчаку пришлось распределить свои силы иначе, чем он предполагал. Было время, когда нам пришлось отойти, потому что местные рабочие и крестьяне опоздали со своей мобилизацией. Но сведения, которые мы получаем из колчаковского тыла, говорят, что у него несомненный развал, а население восстает против него поголовно, даже зажиточные крестьяне. И мы подходим к тому, что последний оплот сил Колчака будет сломлен, и этим мы закончим год революции, в течение которого вся Сибирь была под властью Колчака, когда ему помогали и эсеры, и меньшевики, которыми еще раз была проделана история соглашения с буржуазным правительством. Вы знаете, что Колчаку оказывала помощь вся европейская буржуазия. Вы знаете, что сибирская линия охранялась и поляками, и чехами, были и итальянцы, и американские офицеры-добровольцы. Все, что могло бы парализовать революцию, все пришло на помощь Колчаку. И все это рухнуло, потому что крестьяне, сибирские крестьяне, которые менее всего поддаются влиянию коммунизма, потому что менее всего его наблюдают, получили такой урок от Колчака, такое практическое сравнение (а крестьяне любят сравнения практические), что мы можем сказать: Колчак дал нам миллионы сторонников Советской власти в самых отдаленных от промышленных центров районах, где нам трудно было бы их завоевать. Вот чем кончилась власть Колчака, и вот почему на этом фронте мы чувствуем себя наиболее прочно.

На Западном фронте мы видим, что наступление поляков приходит к концу. Они получали помощь от Англии, от Франции и Америки, которые стремились раздуть старую ненависть Польши к великорусским угнетателям, пытаясь перенести ненависть польских рабочих к помещикам и царям, стократ заслуженную, на русских рабочих и крестьян, заставляя их думать, что большевики так же, как русские шовинисты, мечтают о завоевании Польши. И на время этот обман им удался. Но у нас есть определенные признаки того, что время, когда действовал этот обман, проходит, что среди польских войск начинается разложение. И американские известия, которых никак нельзя заподозрить в сочувствии к коммунизму, подтверждают, что среди польских крестьян все более усиливались требования закончить войну к первому октября во что бы то ни стало, и что стремления эти поддерживают даже самые патриотические из польских социал-шовинистов (ППС){93}, которые занимают место наших меньшевиков и эсеров, все более усиленно оказывая сопротивление своему правительству. За это время настроение поляков сильно изменилось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});