Служебный роман для богини любви (СИ) - Катерина Заблоцкая

повозка задрожала, словно они собирались сорваться с места.

— Ночью ими управлять труднее, — сообщил Себастьян. — А тут ещё и подпитались энергией смерти… В общем, полет обещает быть нескучным.

В подтверждение своих слов он уселся рядом со мной и ударил по какой-то кнопке. У повозки выросли стены, появилась крыша. Мне больше нравилось ездить в закрытой, потому я даже обрадовалась этому, но не удивляться не могла. Себастьян не раз подчеркивал, что в таком виде ему очень неудобно управлять лошадьми, и что он с удовольствием продолжал бы поездку в открытой повозке даже тогда, когда будет идти снег такой силы, что мы по пути сможем слепить снеговую бабу.

— Теперь можешь говорить, — разрешил наконец-то он. — Сейчас нас никто не услышит. Но будь осторожна. Не нравится мне все это. И случившаяся сегодня катастрофа тоже не нравится.

— Так а что произошло?

— Пожар в одном многоквартирном доме. Мы были уверены в том, что там окажется куча смертей, но, к счастью, большинство жителей обошлось легким испугом. Так, все в пределах стандартов. Кто-то обжегся. Ни одного погибшего.

— Так это же отлично!

— Это-то отлично, но там был такой огонь, что мы рассчитывали не менее чем на три десятка, — отозвался Себастьян. — А в моем кабинете кто-то лазил. Ты не заходила?

Я отрицательно покачала головой.

— Плохо, — подытожил мужчина. — Но да ладно, с этим будем разбираться позже… Ты что-то хотела мне рассказать?

Вместо этого я добыла из кармана тот самый таинственный металлический знак и продемонстрировала его Себастьяну.

— Вот. Нашла это в архиве. Его пыталась найти и Милена. Это какой-то ключ, мне кажется. Но я никак не могу вспомнить, где я видела что-то похожее…

— Я б с удовольствием тебе помог, если б сам знал, — протянул мужчина. — Действительно, какая странная вещица…

Он вопросительно изогнул брови, будто спрашивая, можно ли взять предмет, и я безропотно вложила знак в руку Себастьяна. Ему я доверяла безоговорочно. Если б бог смерти желал причинить мне вред, он бы давно уже это сделал. И я не сидела бы тогда здесь, общаясь с ним, а проводила время в одном очень интересном месте под названием крематорий.

— Подумаем после, к чему она может подойти. А сейчас домой, — решительно промолвил Себастьян. — Заодно расскажешь мне, как прошел твой сегодняшний день.

Я вздохнула.

— Это будет долгий рассказ.

— Мне кажется, мы не настолько спешим, — усмехнулся Себастьян. — А вдвоем думать всегда лучше, чем одному, не так ли?

А вот с этим я как раз склонна была согласиться.

32

— Эдита!

Я вздрогнула и вскинула голову.

— Эдита, мы стоим тут уже минут пять, — мрачно напомнил о себе Димитрий. — Что с тобой произошло?

Я опустила взгляд на стол. На нем, если присмотреться, можно было обнаружить следы от моих пальцев и нарисованный на скользкой поверхности знак, который я поспешила прикрыть знак очередной невыполненной разнарядкой.

Мы с Себастьяном вчера так и не сумели обнаружить, что должен был открыть этот неведомый ключ. Крутили его в руках и так, и сяк, но без толку.

Да и к чему его прикладывать? Ко лбу?

Я не могла избавиться от ощущения, что где-то видела углубление, в которое этот предмет встал бы очень точно, как в паз. Наверное, тогда что-то бы открылось. Но что то было за место? Откуда я о нем знала? К сожалению, в моей голове так и не нашлось достойного ответа на этот полный растерянности и ужасных сомнений вопрос.

Велев себе не думать о том, что я никак не могу изменить, я перевела взгляд на Димитрия.

— Ты стрелы забрал?

— Ну конечно! — воскликнул он, отступая в сторону и предъявляя мне забитую стрелами тележку. — Георг сказал, что оставил там для тебя какое-то письмо.

Я окинула взглядом горку стрел. Да, она была куда больше, чем в прошлый раз, словно кто-то наконец-то решил прислушаться к моим словам и увеличить норму выработки для купидонов. А это означало, что сегодня счастливых людей станет еще больше!

— Ты так улыбаешься, — протянул купидон, — словно все эти стрелы будут втыкать в тебя, а ты от этого поднимешься просто на вершину любви!

— Я так улыбаюсь, потому что мы несем людям добро, — исправила я его. — И это, как по мне, просто замечательно. Что за письмо?

— Не знаю, я его не открывал.

— Да неужели, — подозрительно прищурилась я. — С каких это пор, Димитрий, ты стал таким образчиком примерности и законопослушности?

— С тех самых, как ты окончательно с катушек слетела, — проворчал он. — Там печать на письме. Не мог я её вскрыть.

— Боялся, что я узнаю?

— Боялся, что меня шибанет магией.

Трусость Димитрия вполне вписывалась в логику его поведения. Я покосилась на парня, потом на письмо, но сургучная печать действительно осталась нетронутой. Были шансы, что Димитрий к ней даже не прикасался.

Я тяжело вздохнула и, взвесив письмо в руке, провела большим пальцем по изгибам печати. Она оказалась красивой, но какой-то очень колючей наощупь, а коричнево-красный оттенок почему-то вызывал у меня стойкие ассоциации с кровью.

— Когда там должны прилететь другие купидоны?

— Ты о тех, которые у нас со стрелами? О, через несколько минут, — скривился Димитрий. — Слушай, тут же больше стрел? Может быть, ты дашь одну мне?

— Нет.

— Ну однехоньку!

Я подозрительно взглянула на купидона. Он, облаченный в привычный розовый наряд, смотрел на меня полными мольбы глазами.

— А где все остальные? — поинтересовалась я. — Горе-работники, которые в прошлый раз страшно перетрудились, выгребая мусор из шкафа?

— Их припряг Рене, — скривился Димитрий. — Он и мне пытался выдать задание. Сказал, что раз у нас так хорошо получается с каталогизацией разнарядок, самое время приступить за оцифровку архива. Фу! Только он может так измываться над людьми.

Я усмехнулась. По моему мнению, Рене все очень даже правильно делал. Купидоны, и Димитрий в том числе, распустились донельзя, и труд пошел бы им исключительно на пользу.

По крайней мере, мне очень хотелось в это верить.

— Будем считать, что они действительно туда дошли, — вздохнула я. — Ну, а раз ты так предан мне, то будешь заниматься сверкой. Вот, видишь стопку? Это все разнарядки, которые мы еще не успели разобрать. Как раз приступишь к ним.

Димитрий скривился. Желания работать у него не было совершенно никакого. Тем не менее, перехватив мой мрачный взгляд, Димитрий по какой-то причине спорить не решился. Он уселся на стул, придвинул к себе стопку, взял первую же разнарядку и принялся ее читать.

— Понятия не имею, — протянул он, — по какой такой