У кладезя бездны. Часть 1. - Александр Афанасьев

Он достал телефон. Набрал номер.

— Да… — ответил Стив.

— Ты где?

— Черт… на набережной. Еще минут десять. Что у тебя?

— Я на месте. Информация подтверждается.

— Не лезь туда один! — крикнул тюлень.

— Не учи моченого. Я блокирую выход и буду ждать тебя.

— Принял. Десять минут.

— Добро.

Майкл спрятал телефон. Десять минут… офигеть просто. Как говорил один из инструкторов, когда гонял их по поросшим лесом арканзасским холмам время — это жизни. Интересно, а ты, отец — стал бы ждать десять минут?

Майкл часто вот так вот разговаривал с отцом, которого у него не было, и который вдруг появился. Отец не воспитывал его… но теперь он… иногда вот так вот говорил с ним. Заочно. Думал, как бы он сам поступил в такой ситуации. Гордость не позволяла ему найти отца и просто о чем-то спросить… но часто у него перед глазами стояла та облицованная мрамором тихая площадь в Севастополе и те слова, что говорил ему отец.

Он решил, что просто стоять здесь глупо. Да, глупо… Он приведет в боевую готовность винтовку и возьмет проулок под контроль. Если эти ублюдки задумают побежать — он сможет отреагировать немедленно. Ночь, прибор ночного видения, автоматическая винтовка, фактор неожиданности и его умение стрелять — все будет на его стороне. Он сможет убить или серьезно ранить всех их, прежде чем они смогут предпринять что-либо против него.

Да… так и надо поступить.

Он надел каску, опустил в рабочее положение ПНВ. Снял с предохранителя карабин и занял позицию за углом… не самая плохая позиция… две трети тела защищены стеной. Но не от…

Через пару секунд Майбах взорвался…

Генерал Абубакар Тимур — а это и в самом деле был он — стоял на втором этаже ничем не приметного каирского дома. Жара постепенно спадала, уступая место приятной, теплой влажности каирской ночь, где-то в углу скреблась то ли мышь, то ли крыса. Мягким светом светился экран ноутбука и в середине комнаты, верный Абдалла, поставив на попа кровать держа дверь под прицелом укороченного ручного пулемета… что бы не произошло, он даст им всем несколько секунд. В соседней комнате потайная дверь, она ведет в другое здание, а там на первом этаже — ход в каирские катакомбы, о которых кяффиры вряд ли знают. Но все равно — генерала трясло от злости, от страха. Он не знал, на чем он прокололся, но чувствовал — волки рядом. Совсем рядом, настолько рядом, что уже слышно их тяжелое дыхание, мягкий топот лап по земле и щелканье клыков.

Все из-за женщин. Проклятые суки! Может быть, правы те, кто говорят, что лучше удовлетворять свои потребности с маленькими мальчиками, а от женщин держаться подальше? Нет на свете коварнее и страшнее существ, чем женщины…

Все началось с этой итальянской суки… Никто не имел право сказать Светлейшему, что она тварь, что она предаст — все молчали, потому что можно было поплатиться головой. И вот — итог. Он, генерал шахской армии, последний из воинов армии Шахиншаха вынужден побираться как последний нищий!

Проклятые хитроумные кяффиры в очередной раз ограбили правоверных. Все знают, что крестовые походы ради освобождения Гроба Господня, представляли собой не больше, чем разбойные набеги. Но то, чего им удалось получить с помощью всего лишь одной проститутки — на порядок больше, чем всё, что кяффиры получили во время всех, крестовых походов.

И Светлейший — умнейший из умных — сам, своими руками отдал этой суке все!

Пусть ее душа вечно терзается в аду…

Но ничего… Никогда еще — меч не отступал перед блеском золота. И если эти римские пауки не отдадут то, что причитается ему по праву… разверзнется ад и Страшный суд — состоится прямо на улицах проклятого Рима.

Так будет…

Один из подручных генерала — протянул ему трубку сотового телефона.

— Эфенди, звонит Керим, требует вас…

Керим был еще одним из его тающей армии, одним из тех, кто воевал не за деньги. Он воевал только потому, что ненавидел, ненавидел настолько, что готов был рвать зубами глотки проклятых кяффиров. Сейчас — он стоял за противоположной стороне улицы и наблюдал за обстановкой.

— Говори… — прохрипел генерал. Он никогда не имел с собой сотового телефона… слишком часто для воинов Аллаха простой, безобидный телефонный звонок оказывался последним. Он всегда пользовался телефонами тех, кто был рядом с ним — а те их меняли едва ли не каждый день.

— Эта проститутка здесь! — сказал Керим — она стоит на улице, пытается позвонить по сотовому. У нее не получается.

Генерал мгновенно просчитал ситуацию. Значит, эта сука, которая следит за ним с Рима — не знает о том, что в Египте нет роуминга. Он, когда сошел с самолета — купил СИМку на всякий случай, пусть на один звонок — а она этого не сделала. Значит, она непрофессионалка? Но какого черта она увязалась за ним?

Узнала? Хочет получить награду?

Крис не знала, что пятьсот тысяч и сто тысяч — цифры устаревшие. В прошлом году — награды были увеличены вчетверо. А генерал это знал.

Проклятые суки! Проклятущие твари! Даже непрофессионалка — может быть смертельно опасна. На своем посту — когда еще существовало государство — он много времени потратил впустую, пытаясь узнать, на кого работает эта итальянская тварь. И так и не узнал — потому что она, как оказалось, не работала ни на одно государство мира. Но причинила такой вред, какой не причинили все враги Шахиншаха, которых растворили в кислоте или положили под асфальтовый каток. Проклятущие твари.

Для генерала Тимура и его людей — было неведомо преклонение перед женщиной. Восхищение женщиной, ее красотой. Это было для них так же неведомо, как и стремление в космос. Все они — были выходцами из пыльных трущоб больших городов, все они — привыкли покупать женщин как скот, покупать десяти, одиннадцатилетних девочек в жены, насиловать их, потом — закрывать их лица паранджой, чтобы никто не мог увидеть их, кроме их хозяев. Любой офицер гвардии шахиншаха мог убить свою жену, если та ему надоела — и за это ничего не было. Когда они кого-то арестовывали, даже своего товарища и сослуживца — они обязательно насиловали его женщин, часто на глазах арестованного — это было одной из пыток, и никто никогда не понес за это наказание. Мерзость, злоба и убожество — вот что было в их сердцах и душах. И ничего более этого…

Он бы приказал убить эту суку — Керим встречал их в аэропорту и у него был автомат. Но так поступают только дураки. Он привлечет внимание тем самым — и по его следу пойдет не глупая баба, а упившиеся кровью волки. Он знал, что у русских есть немало людей, которые будут преследовать его не за деньги, а чтобы отомстить за гибель товарищей и друзей. Морские пехотинцы, боевые пловцы, парашютисты, спецназ жандармерии, казаки. Государство предоставит им ресурсы — а они загонят его и убьют как собаку.

Надо знать, что эта тварь знает, что она видела. Откуда она вообще.

— Укради ее. Выспроси все, что она знает. Потом избавься от нее.

Это означало приказ похитить женщину, пытать ее, потом зарезать и выбросить где-нибудь. Конечно же, изнасиловать, как без этого.

— Поздно, эфенди. Она подошла к бару, там полно людей. Я знаю хозяина этого бара, он не из наших и у него есть оружие. Он стучит в Спешл Бранч.[141]

Черт…

— Смотри, что происходит… Звони если что.

— Слушаюсь, эфенди…

Генерал протянул телефон назад, его владелец тут же отключил его и вынул аккумулятор. Не дальше чем завтра телефон сменит своего хозяина. Каждый телефон — обязательное правило — использовался только один раз.

Черт… как не вовремя…

— Амир…

— Да, эфенди…

— Иди, проверь отход.

— Слушаюсь, эфенди.

Молодой фанатик — взял фонарь, автомат и отправился выполнять поручение.

Генералу нравился Египет, он чувствовал в нем будущее. С тех пор, как рухнуло ЕГО государство — он многое понял, многое переосмыслил. Они неправильно делали, что боролись с радикальным исламом. Надо было приручать его, направлять в нужную сторону. Если радикальный ислам опасен для твоего государства — он не менее опасен для чужого и его надо просто использовать против своих врагов, точно так же, как и любое оружие. Если в твоей стране мулла проповедует о том, что надо идти и свергать правительство — убей его. Но поставь взамен такого, который будет проповедовать, что надо идти и грабить соседнюю страну. Твоего врага. Свергать правительство у соседей.

Здесь, в Египте — как нигде заметна зарождающаяся новая революция. Новое пламя, что пожрет десятки миллионов. Местные военные слишком глупы, они не знают… а он уже знает. И применит свои знания на практике.

Генерал закрыл глаза… И представил себе — как толпа боевиков как темная лава катится по улицам чистенького, русского города, сметая все на своем пути, грабя, поджигая, убивая, не оставляя за собой ничего кроме смерти. Это то, что будет. Это то, что должно быть. Миллиарды обездоленных, нищих, выброшенных из этой жизни — восстанут и, славя Аллаха, пойдут на приступ неприступных ранее твердынь. Многие погибнут, закрывая своими грудями других верующих — но многие выживут. И гнев их будет ужасен, Российская Империя рухнет под натиском новых татаро-монголов и их земля — будет их добычей и их женщины будут их добычей и все их имущество будет их добычей. А потом, когда они насытятся русским хлебом, напьются русской крови — настанет черед остальных. Берлин… Париж… Лондон… Рим…