Охотник - Джон Хантер

— Почему бы нам не заснять львов за одним обеденным столом с людьми? — предложил он. — Вот будет сенсация! Такого еще не фотографировали!

Сказано — сделано. Мы поставили стол, накрыли его льняной скатертью и украсили вазой с цветами. Были разложены приборы и поставлены стулья. В меню входил салат из овощей, фрукты и пиво. Была убита зебра и ее приволокли к столу. По моему приказу убитое животное закрепили на месте, чтобы львы не утащили его из-под фокуса аппаратов. Три оператора заняли положение в грузовике, а остальные участники уселись за стол.

Чтобы привлечь львов, я дал несколько выстрелов из нарезного ружья. Вскоре к нам примчался прайд львов. Звери усердно принялись за зебру. Замурлыкали киноаппараты. Трясущиеся от страха местные жители, одетые в белые халаты, подавали еду. Их мужество в значительной мере поддерживалось щедрыми чаевыми. Рядом шли два пира. При этом львы не обращали на нас ни малейшего внимания.

Такова охота с аппаратами на львов в сегодняшней Африке. Это, конечно, далеко не то, что было в старое время, когда охота на львов требовала ясной головы и точного прицела, если охотник намеревался вернуться живым из кустарников.

Фотографирование других крупных животных не столь простое дело, особенно когда фотографы постоянно требуют «действия». Мне приходилось сопровождать многих фотографов, и чтобы они ни говорили в момент выступления, рано или поздно все хотят сфотографировать нападающее животное. Когда клиент нанимает меня, чтобы я его сопровождал в фотографическом сафари, он обычно начинает с торжественных клятв:

— Хантер, я хочу, чтобы вы ясно поняли одну вещь — я не из тех людей, которые получают удовольствие от убийства несчастных диких зверей. Я только хочу их фотографировать. Мы не допустим стрельбы на этом сафари.

Некоторое время все именно так и идет. Клиент видит своего первого носорога, первого буйвола и первого слона. Он снимает тысячи футов кинопленки, затем начинают проявляться признаки беспокойства. В конце концов животные в своем поведении не дают много разнообразия, помимо того, что стоят и едят. Для киносъемок требуется действие. Еще колеблясь, оператор говорит мне:

— Хантер, нельзя ли заставить этих зверей броситься на нас, но только для снимка?

— Это можно легко устроить, — говорю я. — Но тогда мне придется застрелить зверя.

На лице фотографа написано колебание. Видно, что он искренне любит животных. Однако его мысленному взору представляются кадры на экране — нападающий носорог, бросающийся прямо в объектив киноаппарата. Такой кадр волнует. Он уже слышит восклицание своих друзей — какое самообладание надо проявить, чтобы заснять нападающего зверя! В конце концов он решает пожертвовать «единственным» животным ради эффектного кадра.

Самое подходящее животное для «сцен нападения» — носорог. Слоны проявляют слишком много нерешительности, буйволы — слишком много злобности, а носорог достаточно грозен для того, чтобы получились отличные кадры, и в то же время его легко толкнуть на это. Вот как проводится такая съемка!

Мы ездим на грузовике, пока не обнаружим носорога, пасущегося в открытой местности. Фотограф устанавливает аппарат, определяет экспозицию и надевает на объектив светофильтры. Я беру ружье и жду, пока он приготовится. Следующий шаг заключается в том, чтобы осторожно пробраться между носорогом и зарослями; если зверя потревожить, он бросается в кустарник. Когда мы занимаем позицию, клиент наводит фокус. Носорог прекращает пастись и поднимает голову — посмотреть, что происходит. Обычно ему интересно разобраться в чем дело. Носорога нетрудно вспугнуть криком или же размахивая руками. Однако нам нужно, чтобы он перешел в нападение. Я жду, пока носорог остановится, затем начинаю слегка покачиваться из стороны в сторону. По какой-то причине, известной только носорогам, резкое движение или громкий крик обращает их в бегство. Однако легкие однообразные движения побуждают их к нападению.

Носорог пригибает голову к земле и бросается на нас. В последний момент я стреляю и он падает у самого аппарата. Позже фотограф пускается в объяснения:

— Я против того, чтобы убивать диких животных, но в этом случае оно на нас напало и охотнику пришлось стрелять для самозащиты.

Намерения носорога можно точно определить по положению его хвоста Если хвост носорога поднят вверх — значит зверь напуган и стремится скрыться. При нападении хвост опускается. Когда я вижу, что хвост носорога идет вверх, я шепчу своему клиенту, чтобы он не двигался и не издавал никаких звуков, пока я не заставлю животное совершить нападение.

Все эти уловки довольно несправедливы по отношению к несчастным носорогам, и если фотограф желает снять нападающего носорога, я настаиваю на том, чтобы он получил разрешение на отстрел зверя. После этого фотограф имеет право убить двух носорогов любыми средствами по его желанию.

Однажды мне пришлось сопровождать молодого американца по имени Уолтер Сайкс, который хотел заснять носорогов. Уолтер, несмотря на свои шестнадцать лет, был до безумия увлечен фотографированием. Этому юноше, по всей видимости, удалось заснять самые лучшие кадры нападающих носорогов, которые когда-либо были засняты, так как в течение одного дня на нас было совершено шесть нападений, причем ни одно из них не было спровоцированным. Я не могу не восхищаться мужеством этого парня. Мне еще ни разу не приходилось сопровождать клиента, проявившего больше хладнокровия в самые трудные минуты.

В тот памятный день мы разбили лагерь в районе Яида. Уолтер уже заснял несколько замечательных кадров, но пожелал снять еще. Мы договорились, что я не буду вызывать носорогов к нападению, а если носорог все же бросится в нападение, то я постараюсь отвести его, вместо того, чтобы стрелять.

Путешествуя на грузовике по открытой равнине, утыканной колючими деревьями, мы обнаружили носорога, ощипывающего веточки. Я остановил машину, и мы стали осторожно к нему приближаться, следя за тем, чтобы ветер дул на нас. Носорог-самец продолжал пастись, причем его коренные зубы издавали звук, похожий на звук ручного декортикатора[44]. Уолтер навел свой аппарат и приступил к съемке. Вдруг носорог бросился на нас.

Когда он приблизился на расстояние чуть больше двадцати ярдов, я стал громко кричать, чтобы вспугнуть его. По возможности я не допускаю, чтобы опасный зверь приближался на расстояние ближе чем двадцать ярдов. На меньшем расстоянии носорог по инерции понесется на охотника, если пуля из его ружья не попадет в нужную точку. Услышав мой крик, самец развернулся и, как хороший форвард в регби, промчался справа от нас.